Сочувствующих Антанте и ее противникам было примерно поровну. Вачиравуд, влюбленный в Англию, где он провел юность, пожертвовал крупную сумму на вооружение своего старого британского полка, переводил статьи из английских журналов и сочинял собственные в защиту союзников. Правда, подписывался псевдонимами, но мало кто не узнавал за ними истинного автора. Если бы все зависело только от короля, он не задумываясь в первый же день присоединился бы к Антанте, но даже при абсолютной монархии общественное мнение играет важную роль, а сиамцы давно уже были обижены на Францию, отхватившую солидный кусок их территории. Германия же не причиняла никогда никаких особых неприятностей, торговала себе, и всё, поставляя товары, может, и не такого высокого класса, как английские, но гораздо дешевле и почти такие же прочные, что было очень важно для населения. Сочувствием короля и нейтралитетом Сиама сразу воспользовались немцы. На Менаме длинной вереницей выстроились торговые пароходы Германии. Ее дипломатические представители, не жалея средств, воспевали успехи немецких войск.
До мая тысяча девятьсот семнадцатого года тянулись бесконечные дипломатические переговоры, пока наконец Сиам не объявил войну Германии и Австро-Венгрии, и радостная Англия перехватила банки и управление железной дорогой. С грустью замечали сиамцы, что их страна не стала от этого свободнее.
Япония вступила в войну, чтобы под сурдинку отнять у немцев китайские владения и тихоокеанские острова, Турция сводила с Россией старые счеты, бомбардируя Севастополь, Одессу и Феодосию. Катя не спала ночами, переживая от своей беспомощности и тревоги за родину, все свои личные сбережения она перевела в фонд содействия России. Чула-Чакрабон спокойно подрастал, перерисовывая картинки с пушками и самолетами из нарядных иллюстрированных английских журналов. Правда, в играх с участием всего малолетнего населения Парускавана – от детей кучеров до приходивших в гости принцев – стали чаще звучать выкрики «немцы» и «Антанта» вместо «могикане» и «ковбои». Французские дивизии в составе четырех вопящих мальчишек, потных, чумазых, нападали на немецкий штаб, притаившийся в гостевом доме Парускавана, и на паркетном полу бального зала завязывались яростные схватки. Ежик всегда был лидером и в рядах победивших.
Обычно сражались, забывая про высочайшее или простолюдное происхождение родителей. В пылу драки было не до титулов. Но однажды Ежик, считая себя недосягаемым для возмездия, отлупил сына дворецкого, который был помладше и не решился дать сдачи. Очень корректно отец пострадавшего сообщил о происшедшем хозяину – первый и единственный раз Чакрабон взял в руки розги и выпорол Чула-Чакрабона, чтобы тот ко всем людям относился впредь по-человечески. Кате было до слез жалко сынишку, но она не стала его защищать: наказание было заслуженным. Ежик тоже это понимал и даже бабушке не пожаловался. Заснул после обеда в слезах, а сон приснился какой-то добрый, и разбудил его, как всегда, ритмичный звук кос. Малайцы-садовники приводили в порядок газоны.
После полдника Ежик рисовал, читал понемногу, а потом переодевался, чтобы ехать к бабушке в Пья Тай. Как всех детей из состоятельных семей, его одевали в соответствии с днем недели, чередуя цвета костюмов – тонких рубашек и шелковых шортиков. Воскресенье было, конечно, красным, понедельник – желтым, в цвет Луны, вторник – розовым, как Марс, среда – зеленой, в честь Меркурия, четверг был оранжевым, по Юпитеру, пятница – голубой, как Венера, а суббота должна была бы быть черной, так как это – день Сатурна, но черный – цвет траура, и потому его заменяли бордовым или лиловым. Просторный алый напиер, внешне похожий на автобус, отвозил Ежика с Чом в Пья Тай, когда уже было темно. Издалека виднелся его красный фонарь. Он горел всегда, сигнализируя, что Саовабха дома. Так повелось со времен Чулалонгкорна. Король приезжал, и на высокой башне зажигался еще один. Теперь, с начала правления Вачиравуда, второй фонарь загорался при его визитах. Ежик вглядывался в тьму, пытаясь от самого Парускавана разглядеть, одно или два нынче красных пятнышка, но они сливались, и однажды ему пришла в голову такая идея:
– Бабушка, ничего же не разобрать, приехал король или нет… Пусть у тебя всегда горит зеленый свет, а при короле включают и красный, а то никакого толку нет.
– Ну какой ты умница, – умилилась бабушка, приказав немедленно поменять фонарь, который горел всегда, на зеленый.
Маленький Ежик и наивная Саовабха! Весь Бангкок хохотал три дня, сплевывая бетель, чтобы не поперхнуться, пока наконец кузен королевы-матери, не зная, как подойти к щекотливой теме, все-таки не объяснил ей, что зеленые фонари принято зажигать только над дверями публичных домов. И Саовабха ласково уговорила внука смириться с прежним цветом, потому что на зеленый слетается больше комаров и сползаются змеи.
Королева поднималась с постели около восьми часов, и ей подавали ужин, который можно было при делании назвать и завтраком. Пья Тай оживал. Слышались детские голоса из пансионата, организованного ею для маленьких родственниц. Кроме обычных уроков девочки учились плести цветочные гирлянды, вышивать, украшать комнаты. Набегавшись, Ежик шел в палаты королевы, чтобы сообщить ей все новости последнего дня, а потом его укладывали спать прямо здесь же возле бабушкиной большой деревянной кровати, на перинке, расстеленной на полу, как всем сиамским детям. Чом или Саовабха рассказывали ему интересные истории. Сначала сказки, тайские или английские. Особенно пользовалась успехом Красная Шапочка. Бабушка страшным голосом грозила съесть малыша, а он жмурился от ужаса. Потом пришло время страниц тайской истории и буддийских джатак. Иногда она даже рассказывала ему об Иисусе Христе, но, надо отдать ей должное, без тени пренебрежения к чужому святому. Катя утром спрашивала сына о королеве и с некоторой ревностью выслушивала, как Ежик начинал объяснять, что Иисус не бог, а просто наставник, как Будда, что он только учит людей быть добродетельными, уважать бога и верить в него…
После разговоров с бабушкой и неизменного крылышка цыпленка с соусом и бокалом фруктового сока Ежик засыпал под голоса придворных дам и гостей королевы. До утра в комнате сменялись посетители, никто не снижал голоса, но Ежик спал, и ничто ему не мешало видеть хорошие сны. А когда утром его будила Чом, он беззвучно шел в свою комнату для завтрака и, умывшись, покидал до вечера притихший дом. В Парускаване его ждали друзья, игрушки, а если повезет, то и дядя Махидол, ставший офицером морского флота. Никто не мог так, как он, придумывать приключения и сооружать суда из простых деревяшек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
До мая тысяча девятьсот семнадцатого года тянулись бесконечные дипломатические переговоры, пока наконец Сиам не объявил войну Германии и Австро-Венгрии, и радостная Англия перехватила банки и управление железной дорогой. С грустью замечали сиамцы, что их страна не стала от этого свободнее.
Япония вступила в войну, чтобы под сурдинку отнять у немцев китайские владения и тихоокеанские острова, Турция сводила с Россией старые счеты, бомбардируя Севастополь, Одессу и Феодосию. Катя не спала ночами, переживая от своей беспомощности и тревоги за родину, все свои личные сбережения она перевела в фонд содействия России. Чула-Чакрабон спокойно подрастал, перерисовывая картинки с пушками и самолетами из нарядных иллюстрированных английских журналов. Правда, в играх с участием всего малолетнего населения Парускавана – от детей кучеров до приходивших в гости принцев – стали чаще звучать выкрики «немцы» и «Антанта» вместо «могикане» и «ковбои». Французские дивизии в составе четырех вопящих мальчишек, потных, чумазых, нападали на немецкий штаб, притаившийся в гостевом доме Парускавана, и на паркетном полу бального зала завязывались яростные схватки. Ежик всегда был лидером и в рядах победивших.
Обычно сражались, забывая про высочайшее или простолюдное происхождение родителей. В пылу драки было не до титулов. Но однажды Ежик, считая себя недосягаемым для возмездия, отлупил сына дворецкого, который был помладше и не решился дать сдачи. Очень корректно отец пострадавшего сообщил о происшедшем хозяину – первый и единственный раз Чакрабон взял в руки розги и выпорол Чула-Чакрабона, чтобы тот ко всем людям относился впредь по-человечески. Кате было до слез жалко сынишку, но она не стала его защищать: наказание было заслуженным. Ежик тоже это понимал и даже бабушке не пожаловался. Заснул после обеда в слезах, а сон приснился какой-то добрый, и разбудил его, как всегда, ритмичный звук кос. Малайцы-садовники приводили в порядок газоны.
После полдника Ежик рисовал, читал понемногу, а потом переодевался, чтобы ехать к бабушке в Пья Тай. Как всех детей из состоятельных семей, его одевали в соответствии с днем недели, чередуя цвета костюмов – тонких рубашек и шелковых шортиков. Воскресенье было, конечно, красным, понедельник – желтым, в цвет Луны, вторник – розовым, как Марс, среда – зеленой, в честь Меркурия, четверг был оранжевым, по Юпитеру, пятница – голубой, как Венера, а суббота должна была бы быть черной, так как это – день Сатурна, но черный – цвет траура, и потому его заменяли бордовым или лиловым. Просторный алый напиер, внешне похожий на автобус, отвозил Ежика с Чом в Пья Тай, когда уже было темно. Издалека виднелся его красный фонарь. Он горел всегда, сигнализируя, что Саовабха дома. Так повелось со времен Чулалонгкорна. Король приезжал, и на высокой башне зажигался еще один. Теперь, с начала правления Вачиравуда, второй фонарь загорался при его визитах. Ежик вглядывался в тьму, пытаясь от самого Парускавана разглядеть, одно или два нынче красных пятнышка, но они сливались, и однажды ему пришла в голову такая идея:
– Бабушка, ничего же не разобрать, приехал король или нет… Пусть у тебя всегда горит зеленый свет, а при короле включают и красный, а то никакого толку нет.
– Ну какой ты умница, – умилилась бабушка, приказав немедленно поменять фонарь, который горел всегда, на зеленый.
Маленький Ежик и наивная Саовабха! Весь Бангкок хохотал три дня, сплевывая бетель, чтобы не поперхнуться, пока наконец кузен королевы-матери, не зная, как подойти к щекотливой теме, все-таки не объяснил ей, что зеленые фонари принято зажигать только над дверями публичных домов. И Саовабха ласково уговорила внука смириться с прежним цветом, потому что на зеленый слетается больше комаров и сползаются змеи.
Королева поднималась с постели около восьми часов, и ей подавали ужин, который можно было при делании назвать и завтраком. Пья Тай оживал. Слышались детские голоса из пансионата, организованного ею для маленьких родственниц. Кроме обычных уроков девочки учились плести цветочные гирлянды, вышивать, украшать комнаты. Набегавшись, Ежик шел в палаты королевы, чтобы сообщить ей все новости последнего дня, а потом его укладывали спать прямо здесь же возле бабушкиной большой деревянной кровати, на перинке, расстеленной на полу, как всем сиамским детям. Чом или Саовабха рассказывали ему интересные истории. Сначала сказки, тайские или английские. Особенно пользовалась успехом Красная Шапочка. Бабушка страшным голосом грозила съесть малыша, а он жмурился от ужаса. Потом пришло время страниц тайской истории и буддийских джатак. Иногда она даже рассказывала ему об Иисусе Христе, но, надо отдать ей должное, без тени пренебрежения к чужому святому. Катя утром спрашивала сына о королеве и с некоторой ревностью выслушивала, как Ежик начинал объяснять, что Иисус не бог, а просто наставник, как Будда, что он только учит людей быть добродетельными, уважать бога и верить в него…
После разговоров с бабушкой и неизменного крылышка цыпленка с соусом и бокалом фруктового сока Ежик засыпал под голоса придворных дам и гостей королевы. До утра в комнате сменялись посетители, никто не снижал голоса, но Ежик спал, и ничто ему не мешало видеть хорошие сны. А когда утром его будила Чом, он беззвучно шел в свою комнату для завтрака и, умывшись, покидал до вечера притихший дом. В Парускаване его ждали друзья, игрушки, а если повезет, то и дядя Махидол, ставший офицером морского флота. Никто не мог так, как он, придумывать приключения и сооружать суда из простых деревяшек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94