Из-за запаха «взрослых» духов, ударивших в ноздри Хильеру, рот его наполнился слюной. Хильер ощутил нестерпимое желание. Проклятая работа! Проклятая смерть!
— Как он?—спросил Хильер.
— Без изменений.
— А эта сука,—злобно сказал Алан,—собирается на берег со своим накачанным скандинавским кобелем. Чтоб они сдохли оба.
— Алан, что за выражения!—укоризненно сказала Клара.
Она недовольно покачала головой и села на койку рядом с Хильером. Из-под платья выглянули колени, и Хильер почувствовал (стараясь, правда, не показать виду), что еще немного и он за себя не ручается.
— К делу,—торопливо проговорил Хильер.—Мне нужна форма, советская милицейская форма, нужна немедленно. Следовательно, милиционера надо заманить в эту каюту…
Из коридора донесся возмущенный крик:
— Донага раздевают! Оружие, видите ли, ищут! Пусть подавятся своим портом. Лучше я на корабле останусь. Чертовы русские!
Дверь в каюту с грохотом захлопнули. Так, значит, предсказания Теодореску сбываются. Мерзавец, но не глуп.
— Заманить?—спросил Алан.—Каким образом?
— Есть два способа. Если не сработает один, попробуешь другой. Итак, мой мальчик, ты со своим японским аппаратом выходишь на палубу…
— Японским?—удивленно переспросил Алан.
— Конечно, ты же говорил, что Теодореску подарил тебе фотоаппарат. И пусть он будет без футляра…
В дверь постучали. Клара приложила палец к губам.
— Войдите!—отважно воскликнул Хильер. Он встретит пулю, высоко подняв голову—он умел проигрывать. Дверь приоткрылась, и в каюту просунулась голова Риста, а за ней и все остальное. По тому, как он вырядился, сразу было видно, что Рист собирается на берег, и, хотя галстук воспитанника Харроу (разумеется, имитация) совершенно не гармонировал с добротным даже по лондонским меркам серым костюмом, при таких деснах подобные мелочи отступают на второй план.
— Еще не оделись? По-прежнему хандрим? Увидев на койке Клару, Рист бросил на нее плутоватый взгляд—вылитый Лепорелло.
— Извиняюсь за вторжение, но между прочим, вами интересовались два каких-то типа в баре.
— Русские?
— Да, но вроде ничего. Веселые такие, шуточки отпускают и довольно прилично болтают по-английски. Они что-то говорили про пишущие машинки.
— И спрашивали про Джаггера?
— У них это звучало скорее как «Яггер». Случайно слышал, когда пришел ставить штамп в паспорте. Но я им ничего не сказал, пообещал только посмотреть, не сошли ли вы уже на берег.
— Как видите, еще не успел. Но им скажите, что меня нет.
— На берег еще никто не спускался. Они заводят наших в каюту, и их там осматривает доктор. Боятся инфекции. Основательные ребята эти русские. Наркотики небось, тоже ищут, потому что даже в жопу заглядывают. Простите, мисс. Тысяча извинений. Я совершенно искренне прошу прощения за свою грубость. Зарапортовался. Приношу свои искренние…
— Вы слышали о промышленном шпионаже? Русские в этом деле доки. Подсыпят мне в рюмку какой-нибудь дури и выудят из меня все секреты. Передайте им,—сказал Хильер, воодушевляясь,—что я покинул корабль вместе с неким мистером Теодореску. Вы же видели вертолет. И все видели. Так им и скажите.
Рист трижды многозначительно потер большим пальцем об указательный.
— Понял,—вздохнул Хильер и достал из тумбочки стодолларовую банкноту.—Только не подведите меня.
— Вас, сэр? Да как можно, мы же с вами приятели! И еще раз тысяча извинений, мисс. Меня иногда заносит.
— А что это за осмотр?—спросил Алан.
— Проверяют, нет ли какой заразы,—важно ответил Рист.—У нас в армии то же самое было, когда из увольнительной возвращались.
— Значит, они всех осматривают?—спросил Хильер.
— В том-то и штука, что не всех. Выбирают как-то. Меня не тронули: и так видно, что чистый.
Он встал в позу и подмигнул. Затем помахал на прощание стодолларовой бумажкой и танцующей походкой вышел в коридор.
— Так что вы говорили о фотоаппарате?—спросил Алан.
— Найди какого-нибудь стоящего на отшибе милиционера и предложи ему аппарат за пять рублей. Конечно, это идиотизм, но тем лучше. Покажи ему пять пальцев и скажи rubl . Он наверняка не устоит перед таким искушением. И обязательно добавь, что у тебя в каюте остался футляр от него и ты отдашь его просто так.
— Как я скажу, я же не знаю русского?
— Я начинаю в тебе разочаровываться: нет, действительно… А жестами ты объяснить не можешь? Он поймет, не волнуйся. Веди его прямо сюда. Пойдет как миленький. Эти своего не упустят. К тому же подростка он ни в чем не заподозрит. В каюте же вместо футляра окажусь я.
— А если ничего не выйдет?
— Тогда мы приступаем к выполнению плана номер два. Вернее, к нему приступает Клара.
— Что от нее требуется?
— Ты предложишь фотоаппарат, Клара предложит себя.
Оба испуганно притихли, превратившись в тех, кем на самом деле и были: в детей. Брат с сестрой смотрели на Хильера круглыми от ужаса глазами.
— Понарошку,—поспешил успокоить их Хильер.—Это всего лишь игра. Маленькая хитрость. Не бойтесь, ничего не случится. Я спрячусь вот здесь, в платяном шкафу.
Однако они по-прежнему испуганно и с укоризной взирали на него, и Хильер поспешил добавить:
— Но я уверен, что с фотоаппаратом все пройдет гладко.
— Что я должна делать?—спросила Клара.
— Неужели вас надо учить? Мне казалось, вы интересуетесь сексом. Требуется лишь многозначительная улыбка и один-два недвусмысленных взгляда,—чтобы, так сказать, соблазнить, этого вполне достаточно. Не противьтесь своей природе, и все получится само собой.
Хильер неуклюже продемонстрировал, что следует делать, но смеха не последовало.
— Хорошо,—уныло произнес Алан.—Я приступаю к плану номер один.
— Желаю успеха.
Алан понуро вышел из каюты.
— Кажется, мои слова его слегка покоробили,—сказал Хильер девушке.—Наш герой оказался не таким уж бравым.
Хильеру хотелось сесть на койку рядом с Кларой, но он нашел в себе силы удержаться от этого и, опустившись на стул, закинул ногу на ногу. Покачивая волосатой ногой, выглянувшей из-под халата, Хильер вспоминал о том, как некоторые женщины уверяли его, что их возбуждают мужские колени. Но Клара смотрела не на колени, а на Хильера.
— У Алана нет фотоаппарата,—сказала она.
— Как это?
— И никогда не было. Он не интересуется фотографией.
— Но ему же подарили фотоаппарат. Он сам говорил.
— Да. Не знаю, зачем он врал. Если бы ему подарили фотоаппарат, он бы мне его показал. Ручаюсь, что он не стал бы его прятать. А подарок этого человека спрятал.
— Господи, почему же он ничего не сказал. Мы должны быть совершенно откровенны друг с другом.
Последние слова Хильера тронули Клару, ей вспомнились не пособия по технике секса, а брошюра «Что такое настоящая любовь?», Хильеру снова захотелось подсесть к ней поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Как он?—спросил Хильер.
— Без изменений.
— А эта сука,—злобно сказал Алан,—собирается на берег со своим накачанным скандинавским кобелем. Чтоб они сдохли оба.
— Алан, что за выражения!—укоризненно сказала Клара.
Она недовольно покачала головой и села на койку рядом с Хильером. Из-под платья выглянули колени, и Хильер почувствовал (стараясь, правда, не показать виду), что еще немного и он за себя не ручается.
— К делу,—торопливо проговорил Хильер.—Мне нужна форма, советская милицейская форма, нужна немедленно. Следовательно, милиционера надо заманить в эту каюту…
Из коридора донесся возмущенный крик:
— Донага раздевают! Оружие, видите ли, ищут! Пусть подавятся своим портом. Лучше я на корабле останусь. Чертовы русские!
Дверь в каюту с грохотом захлопнули. Так, значит, предсказания Теодореску сбываются. Мерзавец, но не глуп.
— Заманить?—спросил Алан.—Каким образом?
— Есть два способа. Если не сработает один, попробуешь другой. Итак, мой мальчик, ты со своим японским аппаратом выходишь на палубу…
— Японским?—удивленно переспросил Алан.
— Конечно, ты же говорил, что Теодореску подарил тебе фотоаппарат. И пусть он будет без футляра…
В дверь постучали. Клара приложила палец к губам.
— Войдите!—отважно воскликнул Хильер. Он встретит пулю, высоко подняв голову—он умел проигрывать. Дверь приоткрылась, и в каюту просунулась голова Риста, а за ней и все остальное. По тому, как он вырядился, сразу было видно, что Рист собирается на берег, и, хотя галстук воспитанника Харроу (разумеется, имитация) совершенно не гармонировал с добротным даже по лондонским меркам серым костюмом, при таких деснах подобные мелочи отступают на второй план.
— Еще не оделись? По-прежнему хандрим? Увидев на койке Клару, Рист бросил на нее плутоватый взгляд—вылитый Лепорелло.
— Извиняюсь за вторжение, но между прочим, вами интересовались два каких-то типа в баре.
— Русские?
— Да, но вроде ничего. Веселые такие, шуточки отпускают и довольно прилично болтают по-английски. Они что-то говорили про пишущие машинки.
— И спрашивали про Джаггера?
— У них это звучало скорее как «Яггер». Случайно слышал, когда пришел ставить штамп в паспорте. Но я им ничего не сказал, пообещал только посмотреть, не сошли ли вы уже на берег.
— Как видите, еще не успел. Но им скажите, что меня нет.
— На берег еще никто не спускался. Они заводят наших в каюту, и их там осматривает доктор. Боятся инфекции. Основательные ребята эти русские. Наркотики небось, тоже ищут, потому что даже в жопу заглядывают. Простите, мисс. Тысяча извинений. Я совершенно искренне прошу прощения за свою грубость. Зарапортовался. Приношу свои искренние…
— Вы слышали о промышленном шпионаже? Русские в этом деле доки. Подсыпят мне в рюмку какой-нибудь дури и выудят из меня все секреты. Передайте им,—сказал Хильер, воодушевляясь,—что я покинул корабль вместе с неким мистером Теодореску. Вы же видели вертолет. И все видели. Так им и скажите.
Рист трижды многозначительно потер большим пальцем об указательный.
— Понял,—вздохнул Хильер и достал из тумбочки стодолларовую банкноту.—Только не подведите меня.
— Вас, сэр? Да как можно, мы же с вами приятели! И еще раз тысяча извинений, мисс. Меня иногда заносит.
— А что это за осмотр?—спросил Алан.
— Проверяют, нет ли какой заразы,—важно ответил Рист.—У нас в армии то же самое было, когда из увольнительной возвращались.
— Значит, они всех осматривают?—спросил Хильер.
— В том-то и штука, что не всех. Выбирают как-то. Меня не тронули: и так видно, что чистый.
Он встал в позу и подмигнул. Затем помахал на прощание стодолларовой бумажкой и танцующей походкой вышел в коридор.
— Так что вы говорили о фотоаппарате?—спросил Алан.
— Найди какого-нибудь стоящего на отшибе милиционера и предложи ему аппарат за пять рублей. Конечно, это идиотизм, но тем лучше. Покажи ему пять пальцев и скажи rubl . Он наверняка не устоит перед таким искушением. И обязательно добавь, что у тебя в каюте остался футляр от него и ты отдашь его просто так.
— Как я скажу, я же не знаю русского?
— Я начинаю в тебе разочаровываться: нет, действительно… А жестами ты объяснить не можешь? Он поймет, не волнуйся. Веди его прямо сюда. Пойдет как миленький. Эти своего не упустят. К тому же подростка он ни в чем не заподозрит. В каюте же вместо футляра окажусь я.
— А если ничего не выйдет?
— Тогда мы приступаем к выполнению плана номер два. Вернее, к нему приступает Клара.
— Что от нее требуется?
— Ты предложишь фотоаппарат, Клара предложит себя.
Оба испуганно притихли, превратившись в тех, кем на самом деле и были: в детей. Брат с сестрой смотрели на Хильера круглыми от ужаса глазами.
— Понарошку,—поспешил успокоить их Хильер.—Это всего лишь игра. Маленькая хитрость. Не бойтесь, ничего не случится. Я спрячусь вот здесь, в платяном шкафу.
Однако они по-прежнему испуганно и с укоризной взирали на него, и Хильер поспешил добавить:
— Но я уверен, что с фотоаппаратом все пройдет гладко.
— Что я должна делать?—спросила Клара.
— Неужели вас надо учить? Мне казалось, вы интересуетесь сексом. Требуется лишь многозначительная улыбка и один-два недвусмысленных взгляда,—чтобы, так сказать, соблазнить, этого вполне достаточно. Не противьтесь своей природе, и все получится само собой.
Хильер неуклюже продемонстрировал, что следует делать, но смеха не последовало.
— Хорошо,—уныло произнес Алан.—Я приступаю к плану номер один.
— Желаю успеха.
Алан понуро вышел из каюты.
— Кажется, мои слова его слегка покоробили,—сказал Хильер девушке.—Наш герой оказался не таким уж бравым.
Хильеру хотелось сесть на койку рядом с Кларой, но он нашел в себе силы удержаться от этого и, опустившись на стул, закинул ногу на ногу. Покачивая волосатой ногой, выглянувшей из-под халата, Хильер вспоминал о том, как некоторые женщины уверяли его, что их возбуждают мужские колени. Но Клара смотрела не на колени, а на Хильера.
— У Алана нет фотоаппарата,—сказала она.
— Как это?
— И никогда не было. Он не интересуется фотографией.
— Но ему же подарили фотоаппарат. Он сам говорил.
— Да. Не знаю, зачем он врал. Если бы ему подарили фотоаппарат, он бы мне его показал. Ручаюсь, что он не стал бы его прятать. А подарок этого человека спрятал.
— Господи, почему же он ничего не сказал. Мы должны быть совершенно откровенны друг с другом.
Последние слова Хильера тронули Клару, ей вспомнились не пособия по технике секса, а брошюра «Что такое настоящая любовь?», Хильеру снова захотелось подсесть к ней поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66