Внимательно осмотрел прихожую. Никаких следов их пребывания не наблюдалось. Пропустил сначала Витька, потом вышел сам. Аккуратно и бесшумно прикрыл дверь, держась за ручку через платок.
Из подъехавшей вишневой «девятки» вылезли Костя Корнюшин и Тарасенко, не мешкая направились к подъезду. Тарасенко услужливо открыл перед Костей дверь.
— Спасибо, учту, — усмехнулся тот, не задерживаясь, прошел в подъезд.
В вестибюле никого не было. В углу под почтовыми ящиками валялись обрывки газет, окурки, выброшенная реклама. Никаких следов пребывания засады.
— Конспиративно работает, — отметил Костя и крикнул: — Сурков!
— Не видать, не слыхать, — заметил Тарасенко. — Эй, капитан!
В ответ ни звука. Капитан испарился, как тень в неярком свете. Словно его тут и не было. Костя почесал за ухом, посмотрел на Тарасенко, безнадежно хмыкнул.
На площадке пятого этажа стояли двое мужчин, они прекрасно слышали их крики, но не стали отвечать. Ведь звали не их.
— Мусора, — тихо проговорил Витек и потянул из-за пояса пистолет. Махров показал ему кулак, опасаясь, как бы тот не наделал новых глупостей. Дернул Витька за рукав, махнул в сторону лестницы. Они быстренько убрались с площадки.
Менты поняли, что Суркова они не дождутся.
— Поехали наверх. — Костя нажал кнопку лифта. Они зашли в кабину.
Тарасенко нажал кнопку пятого этажа.
— В какой квартире, Михалыч сказал, эта баба живет?
— В шестьдесят восьмой.
— Думаешь, он там?
Костя усмехнулся. Ему ли не знать, какие за Сурковым водились грешки.
— А где же еще! Эта баба, знаешь, кто? Манекенщица. Понял? Это тебе не наша Ленка-пампушка, на которой форма, как на корове седло. Это настоящая деваха. Неужели Сурков будет в подъезде отсиживаться?
Двое мужчин спустились по лестнице вниз, стараясь не топать по ступенькам. Витек осторожно приоткрыл дверь подъезда. В торчавшей неподалеку вишневой «девятке» никого не было. Он кивнул Махрову. Они вышли из подъезда, быстрым шагом двинулись по тротуару к выезду со двора. Там, в двух метрах от улицы, был припаркован «мерс». Ни слова не говоря и не мешкая, сели в машину. Витек завел движок, резко дал задний ход, развернулся и вдавил акселератор. «Мерс» вынесло на улицу, и он пропал в потоке машин.
Лифт приехал на пятый этаж. Менты вышли на площадку, остановились у двери люськиной квартиры. Тарасенко нажал кнопку звонка. Потом ещё раз. Из квартиры доносилось мелодичное треньканье, но дверь никто не открывал. Не дождавшись ответа, Костя взялся за ручку, потянул на себя. Стальная дверь открылась сама собой.
Глава 21
А Люська в это время давила кнопку звонка квартиры Черновца. За дверью раздавались соловьиные переливчатые трели, словно солнечным утром в лесу. Владик любил такие штучки. Но соловьиные трели разносились в пустоте. Дверь так никто и не открыл.
— Его нет. Он уже уехал, — констатировала Люська. — Придется ехать в салон. Хотя мне этого и не хочется. Кроме него нам никто не поможет. Пошли.
Они спустились вниз, сели в «шкоду». Люська завела движок.
— Может, сразу уедем из города? — предложил Андрей. — Так будет проще. Исчезнем, как перелетные птицы. Снялись и улетели. Ни одна собака не найдет. А то сейчас на нас много охотников найдется. И с собаками и с пушками. И менты будут охотиться, и Махров, и этот Груздь, большой любитель живописи. А, Люся?
Люська подумала немного, решительно помотала головой.
— Ну и куда ты поедешь? А? У тебя что, родственники по всей стране? У меня нет. Мои предки живут на другом конце города. Можно, конечно, и к ним. Но Махров знает их адрес. Да и менты узнают легко. Некуда нам ехать, понимаешь?
Люська тронула машину и через полчаса она уже тормознула перед входом в салон.
— Посиди здесь, я сейчас. — Она вылезла из машины, хлопнула дверцей и побежала к стеклянным дверям, рядом с которыми красовалась черная вывеска с золочеными буквами фамилии модельера.
В кабинете Владика не оказалось, секретарша Верочка указала Люське на комнату для приемов, где он беседовал с администратором модной рок-группы. Администратор хотел заказать новые костюмы для музыкантов и просил пошить что-нибудь не очень крикливое, легкие, свободные костюмы, не сдерживающие движений. Основным импульсом для возбуждения зрителя, считал он, должна быть музыка, а не петушиные наряды, превращающие музыкантов в клоунов. Но Владик убеждал его, что яркий наряд способствует легкости восприятия.
— Я был в Европе. Там все одеты в бежевое, голубое и розовое. Идешь по улице и постоянно возникает ощущение праздника. Понимаете, они радуются жизни. А у нас все предпочитают серое и черное. Мужчины любят черные брюки, женщины — черные юбки, дети надевают черные майки, старики носят черные пальто. Просто траурная нация какая-то. Как вы думаете, почему?
— Черный цвет строгий. Нам некогда веселиться. У нас слишком много проблем. — Администратор тяжело вздохнул. — Даже обычный концерт — это сплошные неразрешимые проблемы.
Владик с ним не согласился.
— А я думаю, все подсознательно ощущают дыхание смерти, близкий конец. Сегодня последний день, завтра уже не будет ничего. Мы и живем сегодняшним днем. А завтра хоть потоп. Для нас завтра не существует. И в историческом смысле, и в бытовом. Мы не радуемся жизни, мы её проживаем. Проедаем, просиживаем, проходим. Знаете, как в школе. Прошли Пушкина, прошли «Войну и мир», прошли жизнь. И все мимо.
В этот момент и ввалилась Люська. Она схватила Владика за локоть, потащила его из кресла. Он вцепился в подлокотники, так настырно Люська потянула его за собой.
— Владик, мне надо с тобой срочно поговорить!
— Я занят, Люся! — немного опешил Владик. — У меня важная беседа. Ты можешь подождать пятнадцать минут?
— Нет! — рявкнула Люська так, что даже администратор вжал голову в плечи. — Если будешь упираться, я буду говорить здесь, и все узнают, на кого ты работаешь!
Владик испуганно заморгал, вылез из кресла, десять раз извинился и, пообещав быстро вернуться, покинул гостя. Люська оттащила его к окну в коридоре и прижала к подоконнику.
— Когда тебе нужно, я тебе помогаю! — для начала заявила она, и Владику пришлось с этим согласиться. — Теперь нужна помощь мне! Кроме тебя, никто не может помочь. Ты можешь спрятать нас на несколько дней?
— Спрятать? От кого? И кого нас? Тебя с Танькой?
— Нет, меня и ещё одного человека. И спрятать нужно от Махрова. И от ментов. Ото всех.
Владик возмущенно вздохнул и развел руками. У него важнейшая встреча, а ему предлагают тут поиграть в прятки. Больше заняться нечем! Отвлекают своей суетней от важнейшего дела, дела всей его жизни. Может быть, этот показ — шаг наверх, к вершинам подиума. Успех в столице, это известность, карьера, деньги. Он не хочет проходить мимо жизни, он хочет делать её своими руками, делать по максимуму, чтобы получить от неё все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103