В этой сумке лежало все, что наворотил Валера за последние несколько лет напряженного труда.
Здесь были записаны почти все недавние дела конкурирующих группировок, и в основном дела Бурого, под которого Груздь копал давно и более основательно. В папках находился список всех предпринимателей, отстегивающих Бурому дань, документы по его липовым фирмам, занимающихся черти чем, по банку-пирамиде, который за два года не инвестировал ни один проект. Можно только радоваться, что Бурый попался на крючок и теперь им займутся основательно и возможно, он скоро предстанет перед судом. Если бы… Если бы на одной из дискет не были зафиксированы все партии наркоты, проходящие через его руки, руки Груздя, и не указывались бы купцы и барыги, распространяющие его «товар». Конечно, все фамилии были зашифрованы под кодовыми именами, но даты, партии и суммы указаны подлинные, и при желании для понимающего человека не составит труда расшифровать эти списки и сопоставить их с реальными фигурами. Так что теперь он сам попался на крючок, и может легко отправиться вслед за Бурым. Конечно, ему эти документы не отдадут. Ни за что. Уже, наверняка, ознакомились с содержанием и ждут, не дождутся, чтобы он сам сознался во всем.
Валере страшно захотелось тут же на месте, «не отходя от кассы», вынуть ствол и положить обоих ментов, особенно этого ухмыляющегося придурка, после чего забрать сумку и свалить отсюда. Какая жалость, что он с утра не накрутил на ствол глушитель! Теперь, если пальнуть, сразу сбежится такая свора собак, что ему вряд ли удастся уйти отсюда живым. Валера побледнел ещё больше. Сейчас нужно принять решение, от которого зависит жизнь. Если признать этот груз своим, то он повесит на себя серьезное обвинение и станет самым презираемым братвой человеком. И братва ему этого не простит. А если не признать, то он лишиться всех своих записей в один момент и вызовет подозрение у оперативников. Они ведь все равно докопаются, что эти записи его. Рано или поздно… Есть ещё один вариант, и он кажется более приемлемым и простым, хотя и рискованным: собрать всех своих парней, вооружить их до зубов и взять приступом эту контору, разгромив её до основания, то есть до этой самой комнатки в подвале, где хранятся его бумажки.
Костя изучающе разглядывал Груздя, пока тот предавался размышлениям, и наконец, потерял всякое терпение.
— Так это ваше или нет?
Валера оторвал взгляд от сумки и внимательно посмотрел на него.
— Нет, это не мое, старлей, — процедил он, не разжимая губ.
— Как это не ваше? — выразил удивление Костя. Он не ожидал такой реакции подозреваемого, но, тем не менее, был готов ко всему. То, что документы вынуты из сейфа Груздя, было ясно, как божий день. Дело оставалось за чистосердечным признанием. Костя понял, что Груздь будет отказываться от содержимого сумки, чего бы это ему ни стоило. Даже если это будет стоить несколько тысяч баксов.
— Так, на мое, — промычал Валера. — Здесь похоже сотня тысяч баксов, а у меня таких денег отродясь не было. В моем сейфе не больше пятидесяти штук лежало. И дискет не было. Все мои дискеты в столе лежат. На кой мне их в сейфе прятать? И папки какие-то кожаные. У меня были обычные, пластиковые. Не мое это, командир.
— Вы хорошо посмотрели? Посмотрите ещё раз.
— Да хоть пять раз смотри, не мое и все! Что я, свои деньги не узнаю?
— Ну, как знаете, — кивнул Костя. — Распишитесь в акте осмотра и отметьте, что не признали эти вещи своими. И напишите все-таки заявление с перечнем того, что хранилось в вашем сейфе.
Костя положил на стол листок с актом, в котором было переписано содержимое сумки. Валера сел за стол, вынул из кармана пиджака ручку, не глядя, написал, что не признал, поставил закорючку. Костя забрал акт и положил на стол чистый лист бумаги. Груздь быстрым почерком набросал заявление. Встал из-за стола, заглянул Косте в глаза.
— Ну, все, командир? Могу я посмотреть на ханыг?
Костя ответил ему невинным взглядом.
— А зачем вам на них смотреть? Это же не ваши вещи. Теперь вообще никак не докажешь, что они воры. Мы ведь их в соседнем подъезде взяли. Значит, они совсем из другой квартиры шли.
Валера скривил губы в злобной гримасе.
— Ну так что, тогда я свободен?
Костя расплылся в вежливой улыбке.
— Еще одна маленькая формальность. Если не возражаете? Оставьте нам, пожалуйста, свои отпечатки. На память.
Глаза Груздя вспыхнули недобрым огнем. Наверное, он ещё раз пожалел, что не накрутил на ствол глушитель.
— Зачем?
— Как зачем? — Как будто искренне выразил удивление Костя. — Мы же должны отличить их от отпечатков, оставленных ночными ворами. Как вы полагаете?
Кладовщик-старлей уже положил на стол поролоновую подушечку, обильно пропитанную специальными чернилами. Груздь понял, что от этой процедуры ему никак не отвертеться, покорно уселся за стол и налепил на чистый формуляр для отпечатков свои пальчики.
Сурков склонился над раковиной и прикладывал к затылку мокрое полотенце, морщась от боли и про себя кроя матом Люську вместе с её сожителем, которого он так и не успел как следует разглядеть. Как он мог не проверить всю квартиру, когда они пришли сюда с полковником? Значит, этот бандит сидел там все время, пока они трепались с хозяйкой. Надо было сразу заглянуть во все шкафы! Тогда бы на его счету уже числился пойманный преступник. А теперь выходит, что он упустил его из-под носа, даже не пытаясь задержать. Ну ничего, он представит кое-кому свой счет и потребует его оплаты.
Сурков со злостью швырнул полотенце на раковину.
Тут и раздался звонок.
— Наконец-то, — проворчал он. — Не дождешься…
Он вывалился из ванной и потопал к входной двери, продолжая ругаться на ходу.
За дверью стоял Боксер собственной персоной, держа руку в правом кармане куртки. Он раздвинул пухлые щеки, изобразил скудную улыбку и проронил:
— А ты чё здесь делаешь, Суря?
— Тебя жду, — раздраженно выдавил Сурков.
— А ещё кто есть?
— Я один.
Витек повернул голову, кивнул кому-то, преложил пистолет из кармана в наплечную кобуру и шагнул в квартиру. Из-за угла выплыл Махров, кинул мрачный взгляд на Суркова, прошел следом за Витьком, внимательно прислушался, наверное, пытаясь уловить какие-нибудь посторонние шумы.
Сурков закрыл за ними дверь, щелкнул замком.
— Вообще-то вам лучше убраться, — сообщил он. — Сейчас смена подъедет. Если увидят здесь ваши рожи, будут крайне удивлены. Еще подумают, что я с вами заодно.
— Разве не так? — Махров прошел в комнату и, никого там не обнаружив, уселся в кресло. — Какого хрена вы тут засаду устроили?
— Карась сдал Волкова и эту стерву вместе с ним. И назвал нам этот адрес.
— А меня?
— Тебя нет. Но ты теперь в полном дерьме, Сергеич. Записи Груздя у нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Здесь были записаны почти все недавние дела конкурирующих группировок, и в основном дела Бурого, под которого Груздь копал давно и более основательно. В папках находился список всех предпринимателей, отстегивающих Бурому дань, документы по его липовым фирмам, занимающихся черти чем, по банку-пирамиде, который за два года не инвестировал ни один проект. Можно только радоваться, что Бурый попался на крючок и теперь им займутся основательно и возможно, он скоро предстанет перед судом. Если бы… Если бы на одной из дискет не были зафиксированы все партии наркоты, проходящие через его руки, руки Груздя, и не указывались бы купцы и барыги, распространяющие его «товар». Конечно, все фамилии были зашифрованы под кодовыми именами, но даты, партии и суммы указаны подлинные, и при желании для понимающего человека не составит труда расшифровать эти списки и сопоставить их с реальными фигурами. Так что теперь он сам попался на крючок, и может легко отправиться вслед за Бурым. Конечно, ему эти документы не отдадут. Ни за что. Уже, наверняка, ознакомились с содержанием и ждут, не дождутся, чтобы он сам сознался во всем.
Валере страшно захотелось тут же на месте, «не отходя от кассы», вынуть ствол и положить обоих ментов, особенно этого ухмыляющегося придурка, после чего забрать сумку и свалить отсюда. Какая жалость, что он с утра не накрутил на ствол глушитель! Теперь, если пальнуть, сразу сбежится такая свора собак, что ему вряд ли удастся уйти отсюда живым. Валера побледнел ещё больше. Сейчас нужно принять решение, от которого зависит жизнь. Если признать этот груз своим, то он повесит на себя серьезное обвинение и станет самым презираемым братвой человеком. И братва ему этого не простит. А если не признать, то он лишиться всех своих записей в один момент и вызовет подозрение у оперативников. Они ведь все равно докопаются, что эти записи его. Рано или поздно… Есть ещё один вариант, и он кажется более приемлемым и простым, хотя и рискованным: собрать всех своих парней, вооружить их до зубов и взять приступом эту контору, разгромив её до основания, то есть до этой самой комнатки в подвале, где хранятся его бумажки.
Костя изучающе разглядывал Груздя, пока тот предавался размышлениям, и наконец, потерял всякое терпение.
— Так это ваше или нет?
Валера оторвал взгляд от сумки и внимательно посмотрел на него.
— Нет, это не мое, старлей, — процедил он, не разжимая губ.
— Как это не ваше? — выразил удивление Костя. Он не ожидал такой реакции подозреваемого, но, тем не менее, был готов ко всему. То, что документы вынуты из сейфа Груздя, было ясно, как божий день. Дело оставалось за чистосердечным признанием. Костя понял, что Груздь будет отказываться от содержимого сумки, чего бы это ему ни стоило. Даже если это будет стоить несколько тысяч баксов.
— Так, на мое, — промычал Валера. — Здесь похоже сотня тысяч баксов, а у меня таких денег отродясь не было. В моем сейфе не больше пятидесяти штук лежало. И дискет не было. Все мои дискеты в столе лежат. На кой мне их в сейфе прятать? И папки какие-то кожаные. У меня были обычные, пластиковые. Не мое это, командир.
— Вы хорошо посмотрели? Посмотрите ещё раз.
— Да хоть пять раз смотри, не мое и все! Что я, свои деньги не узнаю?
— Ну, как знаете, — кивнул Костя. — Распишитесь в акте осмотра и отметьте, что не признали эти вещи своими. И напишите все-таки заявление с перечнем того, что хранилось в вашем сейфе.
Костя положил на стол листок с актом, в котором было переписано содержимое сумки. Валера сел за стол, вынул из кармана пиджака ручку, не глядя, написал, что не признал, поставил закорючку. Костя забрал акт и положил на стол чистый лист бумаги. Груздь быстрым почерком набросал заявление. Встал из-за стола, заглянул Косте в глаза.
— Ну, все, командир? Могу я посмотреть на ханыг?
Костя ответил ему невинным взглядом.
— А зачем вам на них смотреть? Это же не ваши вещи. Теперь вообще никак не докажешь, что они воры. Мы ведь их в соседнем подъезде взяли. Значит, они совсем из другой квартиры шли.
Валера скривил губы в злобной гримасе.
— Ну так что, тогда я свободен?
Костя расплылся в вежливой улыбке.
— Еще одна маленькая формальность. Если не возражаете? Оставьте нам, пожалуйста, свои отпечатки. На память.
Глаза Груздя вспыхнули недобрым огнем. Наверное, он ещё раз пожалел, что не накрутил на ствол глушитель.
— Зачем?
— Как зачем? — Как будто искренне выразил удивление Костя. — Мы же должны отличить их от отпечатков, оставленных ночными ворами. Как вы полагаете?
Кладовщик-старлей уже положил на стол поролоновую подушечку, обильно пропитанную специальными чернилами. Груздь понял, что от этой процедуры ему никак не отвертеться, покорно уселся за стол и налепил на чистый формуляр для отпечатков свои пальчики.
Сурков склонился над раковиной и прикладывал к затылку мокрое полотенце, морщась от боли и про себя кроя матом Люську вместе с её сожителем, которого он так и не успел как следует разглядеть. Как он мог не проверить всю квартиру, когда они пришли сюда с полковником? Значит, этот бандит сидел там все время, пока они трепались с хозяйкой. Надо было сразу заглянуть во все шкафы! Тогда бы на его счету уже числился пойманный преступник. А теперь выходит, что он упустил его из-под носа, даже не пытаясь задержать. Ну ничего, он представит кое-кому свой счет и потребует его оплаты.
Сурков со злостью швырнул полотенце на раковину.
Тут и раздался звонок.
— Наконец-то, — проворчал он. — Не дождешься…
Он вывалился из ванной и потопал к входной двери, продолжая ругаться на ходу.
За дверью стоял Боксер собственной персоной, держа руку в правом кармане куртки. Он раздвинул пухлые щеки, изобразил скудную улыбку и проронил:
— А ты чё здесь делаешь, Суря?
— Тебя жду, — раздраженно выдавил Сурков.
— А ещё кто есть?
— Я один.
Витек повернул голову, кивнул кому-то, преложил пистолет из кармана в наплечную кобуру и шагнул в квартиру. Из-за угла выплыл Махров, кинул мрачный взгляд на Суркова, прошел следом за Витьком, внимательно прислушался, наверное, пытаясь уловить какие-нибудь посторонние шумы.
Сурков закрыл за ними дверь, щелкнул замком.
— Вообще-то вам лучше убраться, — сообщил он. — Сейчас смена подъедет. Если увидят здесь ваши рожи, будут крайне удивлены. Еще подумают, что я с вами заодно.
— Разве не так? — Махров прошел в комнату и, никого там не обнаружив, уселся в кресло. — Какого хрена вы тут засаду устроили?
— Карась сдал Волкова и эту стерву вместе с ним. И назвал нам этот адрес.
— А меня?
— Тебя нет. Но ты теперь в полном дерьме, Сергеич. Записи Груздя у нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103