он всегда был умным, гораздо умнее меня. “Боже, – подумала она. – Если бы только знать, что может ему понадобиться. Сказать ему, куда вложить деньги? “Дженерал Динамикс”? Или ставить на Джо Луиса в каждом бое? Купить землю в Лос-Анджелесе? Что можно сказать восьми-девятилетнему мальчику, обладая точными и полными данными о том, что произойдет в ближайшие сто двадцать лет?”
– . Мисс, -жалобно сказал автомат, – мы уже так долго летаем, что горючее скоро кончится.
Похолодев, она сказала:
– Запаса горючего должно хватать на пятнадцать часов.
– Я не успел заправиться, – неохотно признал он, – Это моя вина, извините. Я уже летел на станцию обслуживания, когда поступил ваш вызов.
– Дурацкая железка, – в ярости воскликнула она, Ничего не поделаешь, ей не добраться до Вашингтона, округ Колумбия; они не меньше чем за тысячи миль от него, А в этот период еще не научились производить суперчистый протонекс, на котором работало такси. И вдруг она поняла, что надо сделать, Автомат, сам того не желая, подал ей эту идею. Протонекс был самым чистым видом топлива, который когда-либо производился – его получали из морской воды. Все, что от нее требовалось, это послать контейнер с протонексом отцу Вирджила Акермана с предложением выполнить его химический анализ и запатентовать.
Но Кэти ничего не могла отправить по почте, для этого требовались марки. В кошельке она нашла пару скомканных почтовых марок, но конечно они принадлежали ее времени – 2055.
… – выругалась она в бешенстве, – Вот оно решение проблемы – и я бессильна что-либо сделать. – Скажи, – обратилась она к автомату, – как я могу послать письмо, не имея ни одной марки этого времени?
– Пошлите письмо без марки и без обратного адреса, мисс. На почте на него поставят штамп и отправят по адресу.
– Да, – сказала она, – конечно. – Но не могла же она засунуть протонекс в обычный конверт; нужен почтовый ящик, а с ним такой номер не пройдет. – В твоей схеме есть транзисторы? – спросила она.
– Несколько штук. Но транзисторы не будут работать без…
– Дай мне один. Мне все равно, что он там у тебя делает. Вытащи его и дай его мне. И чем меньше, тем лучше.
Через некоторое время из прорези в спинке находящегося перед ней кресла выкатился транзистор. Кэти поймала его, чтобы он не упал.
– Теперь мой радиопередатчик выведен из строя, – пожаловался автомат. – Мне придется внести его стоимость в счет. Это вам дорого обойдется, потому что…
– Заткнись, – отрезала Кэти, – и приземляйся в этом городишке, как можно скорей. – Она торопливо начала писать: Это радиодеталь из будущего, Вирджил Акерман, Не показывай ее никому и припрячь до начала сороковых годов. Предложи ее любой крупной электронной (радио) фирме – “Вестингауз”, “Дженерал Электрик” или любой другой. Это сделает тебя очень богатым, Я – Катерине Свитсент. Запомни мое имя.
Такси осторожно приземлилось на крыше какого-то офиса в центре маленького городка. С тротуара мирные деревенские обыватели, раскрыв рот, наблюдали за происходящим.
– Приземлись на дороге, – переменила Кэти свое решение. – Я должна отослать это. – Она отыскала у себя в сумочке конверт, поспешно надписала на нем адрес Вирджила в Вашин-35, вложила транзистор и записку и заклеила конверт. Улица со старомодными и давно вышедшими из употребления автомобилями медленно приближалась.
Мгновение спустя она уже бежала к почтовому ящику; вложила конверт и остановилась, задыхаясь.
Она сделала это. Обеспечила будущее процветание Вирджила, а значит и свое собственное. Это обеспечит успех и ему, и ей. “
– Черт с тобой, Эрик Свитсент, – сказала она!” Теперь я никогда не выйду за тебя замуж; ты остался позади. И тут она с ужасом поняла, что все равно должна выйти за него замуж, чтобы получить имя. Чтобы Вирджил Акерман смог признать ее позднее, в другом времени. Вес сделанное ею опять превратилось в ничто.
Кэти медленно вернулась в такси.
– Мисс, – обратился к ней автомат, – могу: просить вас помочь мне достать горючего?
– Здесь нет никакого горючего, – сказала Кэти, Его упорное нежелание или неспособность уловить ситуацию привело ее в бешенство” – Если ты конечво не сможешь летать на шестидесятом бензине, в чей я очень сомневаюсь.
Один из прохожих, мужчина среднего возрастав соломенной шляпе, завороженный видом автоматического такси, окликнул ее:
– Эй, дамочка, что это собственно за штука? Скоростное оружие военно-морского флота США?
– Да, – ответила Кэти, – впоследствии оно остановит нацистов. – Когда она подошла к такси, она обратилась к небольшой группе людей, собравшихся вокруг машины на безопасном расстоянии: – Запомните оту дату – седьмое декабря тысяча девятьсот сорок первого: это будет день, который того стоит. – Поехали. Я столько могла бы рассказать этим людям… но все это ни к чему. Собрание провинциалов со Среднего Запада. – Этот город, решила она, находится судя по его виду где-то в Канзасе или Миссури. Он был ей отвратителен.
Такси послушно поднималось вверх.
“Лилистарцам следовало бы посмотреть на Канзас тридцать пятого года, – подумала Кэти, – Может быть тогда они не старались бы так захватить Землю; им бы, что она того стоит”, – Автомату она сказала:
– Приземлись на лугу. Здесь мы переждем пока снова не окажемся в нашем времени. Скорее всего.
– У нее появилось ощущение растущей нереальности этого времени, мир за окнами приобретал свойство воздушности и прозрачности, знакомое ей по прошлому разу.
– Вы шутите? – спросил автомат. – На самом деле возможно, что мы…
– Проблема, – кисло заметила она, – заключается не в том, чтобы вернуться в наше время; проблема заключается в том, чтобы оставаться под воздействием наркотика до тех пор, пока не сделаешь что-то стоящее. Промежуток времени явно недостачен.
– Что за наркотик, мисс?
– Не твое собачье дело, – ответила Кэти. – Ты, шумливая автоматическая развалюха с разболтанными дырявыми мозгами. – Она закурила и откинулась на спинку кресла, чувствуя себя совершенно разбитой. Это был тяжелый день, и она знала, что худшее ждет ее впереди.
Молодой человек с желтоватым лицом, заметно выделяющимся животиком, совсем неподходящим ему по возрасту и говорящим о пристрастии к буйным удовольствиям, одна из главных фигур в политической и финансовой жизни планеты, мягко пожал Эрику Свитсенту руку и сказал. – Я Дон Фестенбург, доктор. Рад был услышать, что вы присоединились к нам. Как насчет виски?
– Нет, спасибо, – ответил Эрик. Что-то не нравилось ему в Фестенбурге, хотя он никак не мог определить, что же это. Несмотря на склонность к ожирению и плохую комплекцию, Фестенбург был достаточно дружелюбен и безусловно являлся специалистом в своем деле; последнее только и должно иметь значение, “Но, – размышлял Эрик, наблюдая, как Фестенбург смешивает для себя коктейль, – возможно дело в том, что я не считаю правильным, чтобы кто-то произносил речи за Генерального секретаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– . Мисс, -жалобно сказал автомат, – мы уже так долго летаем, что горючее скоро кончится.
Похолодев, она сказала:
– Запаса горючего должно хватать на пятнадцать часов.
– Я не успел заправиться, – неохотно признал он, – Это моя вина, извините. Я уже летел на станцию обслуживания, когда поступил ваш вызов.
– Дурацкая железка, – в ярости воскликнула она, Ничего не поделаешь, ей не добраться до Вашингтона, округ Колумбия; они не меньше чем за тысячи миль от него, А в этот период еще не научились производить суперчистый протонекс, на котором работало такси. И вдруг она поняла, что надо сделать, Автомат, сам того не желая, подал ей эту идею. Протонекс был самым чистым видом топлива, который когда-либо производился – его получали из морской воды. Все, что от нее требовалось, это послать контейнер с протонексом отцу Вирджила Акермана с предложением выполнить его химический анализ и запатентовать.
Но Кэти ничего не могла отправить по почте, для этого требовались марки. В кошельке она нашла пару скомканных почтовых марок, но конечно они принадлежали ее времени – 2055.
… – выругалась она в бешенстве, – Вот оно решение проблемы – и я бессильна что-либо сделать. – Скажи, – обратилась она к автомату, – как я могу послать письмо, не имея ни одной марки этого времени?
– Пошлите письмо без марки и без обратного адреса, мисс. На почте на него поставят штамп и отправят по адресу.
– Да, – сказала она, – конечно. – Но не могла же она засунуть протонекс в обычный конверт; нужен почтовый ящик, а с ним такой номер не пройдет. – В твоей схеме есть транзисторы? – спросила она.
– Несколько штук. Но транзисторы не будут работать без…
– Дай мне один. Мне все равно, что он там у тебя делает. Вытащи его и дай его мне. И чем меньше, тем лучше.
Через некоторое время из прорези в спинке находящегося перед ней кресла выкатился транзистор. Кэти поймала его, чтобы он не упал.
– Теперь мой радиопередатчик выведен из строя, – пожаловался автомат. – Мне придется внести его стоимость в счет. Это вам дорого обойдется, потому что…
– Заткнись, – отрезала Кэти, – и приземляйся в этом городишке, как можно скорей. – Она торопливо начала писать: Это радиодеталь из будущего, Вирджил Акерман, Не показывай ее никому и припрячь до начала сороковых годов. Предложи ее любой крупной электронной (радио) фирме – “Вестингауз”, “Дженерал Электрик” или любой другой. Это сделает тебя очень богатым, Я – Катерине Свитсент. Запомни мое имя.
Такси осторожно приземлилось на крыше какого-то офиса в центре маленького городка. С тротуара мирные деревенские обыватели, раскрыв рот, наблюдали за происходящим.
– Приземлись на дороге, – переменила Кэти свое решение. – Я должна отослать это. – Она отыскала у себя в сумочке конверт, поспешно надписала на нем адрес Вирджила в Вашин-35, вложила транзистор и записку и заклеила конверт. Улица со старомодными и давно вышедшими из употребления автомобилями медленно приближалась.
Мгновение спустя она уже бежала к почтовому ящику; вложила конверт и остановилась, задыхаясь.
Она сделала это. Обеспечила будущее процветание Вирджила, а значит и свое собственное. Это обеспечит успех и ему, и ей. “
– Черт с тобой, Эрик Свитсент, – сказала она!” Теперь я никогда не выйду за тебя замуж; ты остался позади. И тут она с ужасом поняла, что все равно должна выйти за него замуж, чтобы получить имя. Чтобы Вирджил Акерман смог признать ее позднее, в другом времени. Вес сделанное ею опять превратилось в ничто.
Кэти медленно вернулась в такси.
– Мисс, – обратился к ней автомат, – могу: просить вас помочь мне достать горючего?
– Здесь нет никакого горючего, – сказала Кэти, Его упорное нежелание или неспособность уловить ситуацию привело ее в бешенство” – Если ты конечво не сможешь летать на шестидесятом бензине, в чей я очень сомневаюсь.
Один из прохожих, мужчина среднего возрастав соломенной шляпе, завороженный видом автоматического такси, окликнул ее:
– Эй, дамочка, что это собственно за штука? Скоростное оружие военно-морского флота США?
– Да, – ответила Кэти, – впоследствии оно остановит нацистов. – Когда она подошла к такси, она обратилась к небольшой группе людей, собравшихся вокруг машины на безопасном расстоянии: – Запомните оту дату – седьмое декабря тысяча девятьсот сорок первого: это будет день, который того стоит. – Поехали. Я столько могла бы рассказать этим людям… но все это ни к чему. Собрание провинциалов со Среднего Запада. – Этот город, решила она, находится судя по его виду где-то в Канзасе или Миссури. Он был ей отвратителен.
Такси послушно поднималось вверх.
“Лилистарцам следовало бы посмотреть на Канзас тридцать пятого года, – подумала Кэти, – Может быть тогда они не старались бы так захватить Землю; им бы, что она того стоит”, – Автомату она сказала:
– Приземлись на лугу. Здесь мы переждем пока снова не окажемся в нашем времени. Скорее всего.
– У нее появилось ощущение растущей нереальности этого времени, мир за окнами приобретал свойство воздушности и прозрачности, знакомое ей по прошлому разу.
– Вы шутите? – спросил автомат. – На самом деле возможно, что мы…
– Проблема, – кисло заметила она, – заключается не в том, чтобы вернуться в наше время; проблема заключается в том, чтобы оставаться под воздействием наркотика до тех пор, пока не сделаешь что-то стоящее. Промежуток времени явно недостачен.
– Что за наркотик, мисс?
– Не твое собачье дело, – ответила Кэти. – Ты, шумливая автоматическая развалюха с разболтанными дырявыми мозгами. – Она закурила и откинулась на спинку кресла, чувствуя себя совершенно разбитой. Это был тяжелый день, и она знала, что худшее ждет ее впереди.
Молодой человек с желтоватым лицом, заметно выделяющимся животиком, совсем неподходящим ему по возрасту и говорящим о пристрастии к буйным удовольствиям, одна из главных фигур в политической и финансовой жизни планеты, мягко пожал Эрику Свитсенту руку и сказал. – Я Дон Фестенбург, доктор. Рад был услышать, что вы присоединились к нам. Как насчет виски?
– Нет, спасибо, – ответил Эрик. Что-то не нравилось ему в Фестенбурге, хотя он никак не мог определить, что же это. Несмотря на склонность к ожирению и плохую комплекцию, Фестенбург был достаточно дружелюбен и безусловно являлся специалистом в своем деле; последнее только и должно иметь значение, “Но, – размышлял Эрик, наблюдая, как Фестенбург смешивает для себя коктейль, – возможно дело в том, что я не считаю правильным, чтобы кто-то произносил речи за Генерального секретаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64