Я могла бы каждый день гулять по пляжу. Конечно, мне было бы очень одиноко, но я бы думала о Рэксе, воображала, что он рядом, представляла жизнь с ним вместе…
Я сделала несколько шагов по улице – и остановилась. Нет, не могла я сбежать, не могла бросить маму и Грейс. Они с ума сойдут, если я вдруг исчезну. Насчет отца я не была так уверена. Он, похоже, не желал больше знать непослушную дочь.
Я глубоко вздохнула, словно собираясь нырнуть в омут, и толкнула входную дверь. Грейс сидела за кассой, строя башенки из медных, серебряных и позолоченных монет. Башенки были совсем низкие. Она увидела меня и вскочила, опрокинув свои постройки, так что мелочь покатилась по полу.
– Пру, наконец ты вернулась! Слава богу! Я так боялась, что ты убежала с Рэксом. – Она порывисто обняла меня.
– Я бы с удовольствием, – мрачно сказала я.
– Я глазам своим не поверила, когда ты прыгнула в машину и вы поехали. Значит, у вас с Рэксом правда… ну, ты понимаешь… в общем, любовь?
– Тише, Грейс!
Я с тревогой посмотрела наверх. Там в кухне слышались мамины тяжелые шаги.
– Не волнуйся. Я сказала маме, что тебя просили после уроков зайти к кому-то из учителей. Я никогда на тебя не ябедничаю. Пру, у мамы с папой творится что-то странное.
– А что там нового?
Я думала застать маму в слезах и раскаянии из-за ее утреннего выпада против отца, а папу – ругающимся и бушующим в его новой отрывистой манере. Но в кухне было на удивление тихо, и оттуда раздавался чудесный сладкий запах.
– Ура! Мама что-то печет! – сказала Грейс. – Что, как ты думаешь? Пирожки с вареньем? Нет, по-моему, это медовик! Пойду посмотрю.
Она побежала наверх. Я осталась в магазине одна. Оглядевшись, я достала большой альбом с портретом Рэкса на задней странице и стала водить пальцем по карандашным линиям.
– Пру! – Грейс галопом сбежала по лестнице. – Это правда медовик, ура-ура! Мама говорит, мы можем уже закрывать магазин и идти пить чай.
В кухне было тепло от духовки и вкусно пахло золотистым тортом, сиявшим, как солнце, посреди стола.
Отец сидел тут же в кресле-коляске. Он держался до невозможности прямо, с высоко поднятой головой, как бы стараясь доказать, что он вовсе не инвалид и мог бы встать с кресла в любой момент, если бы захотел. Он видел меня и Грейс, но не задерживал на нас взгляда, как будто мы вдруг стали прозрачными. Видимо, он решил, что мы ему больше не родственники. Жену он тоже игнорировал, восседая в каменной неприступности со своим magnum opus на тощих коленях.
Мама заварила чай. Лицо у нее раскраснелось, на ней был передник в красно-белую клетку, родственник моего ненавистного платья, волосы растрепались, нос перепачкан мукой. Завязки передника подчеркивали толщину ее талии. И все же она выглядела лучше обычного. С нее как будто слетело ее застарелое униженное выражение.
– Привет, девочки! – Она взглянула на меня. – Все в порядке, Пруденс?
Я пожала плечами.
– Садитесь, попейте чайку.
– А медовик сейчас можно, мама? – спросила Грейс.
– Конечно, детка.
Мама отрезала ей большой кусок и еще один – для меня.
– Я не хочу есть, мама.
– Ненормальная! Мам, можно я съем кусок Пру? Медовики у тебя – просто объедение, – невнятно бормотала Грейс, засыпая стол крошками.
– Надо будет тебя научить, чтобы ты потом сама смогла печь торты.
– Мне больше нравится есть твои! Мам, а ты будешь продавать свою выпечку в магазине, как Тоби советовал? – спросила Грейс и испуганно покосилась на отца.
Мама тоже на него посмотрела.
– А почему бы и нет? – сказала она. – Я думаю, это отличная идея.
Отец громко произнес свое любимое ругательство, глядя прямо перед собой.
– Бернард, пожалуйста, не ругайся такими словами при девочках. Да вообще-то и при мне.
Отец выругался еще яростнее.
– Девочки, мы тут с вашим отцом немного повздорили, – сказала мама. – Ладно тебе, Бернард, хватит дуться. Отрезать тебе кусочек торта?
Отец крепко сжал губы, как будто она собиралась кормить его насильно.
– Не надо так!
Мама остановилась за его креслом и взялась за ручки. Брови у нее были приподняты, а взгляд устремлен в угол, как будто она раздумывала, не стоит ли откатить ли отца туда и там оставить.
Грейс нервно засмеялась.
– Бестолочь! – сказал отец.
– Перестань! – воскликнула мама. – Бернард, я тебе уже сказала – я не хочу этого терпеть. Я не допущу, чтобы ты осыпал девочек бранью. Я знаю, ты их отец, но я – их мать. Ты недоволен тем, что они ходят в школу, но у нас просто нет выбора. Ты не можешь дальше учить их дома, и ты это прекрасно понимаешь. Кроме того, они уже привыкли к Вентворту. Грейс, по крайней мере. Пру оказалось труднее, хотя она делает большие успехи в рисовании.
Вот он, мой шанс. Я откашлялась:
– Мама. Папа. Мне нужно вам кое-что сказать.
Грейс так уставилась на меня, что чуть не выронила свой кусок.
– Не говори про Рэкса, – показала она мне одними губами.
Я качнула головой:
– Вообще-то я не хочу больше оставаться в Вентворте. Я больше туда не пойду.
– Пруденс! Подумай хорошенько! – Мама всплеснула руками.
– Я им просто не подхожу, – сказала я. – У Грейс там есть друзья.
– У тебя есть Тоби, – сказала мама.
– Это единственный человек во всей школе, который хорошо ко мне относится. Может быть, я сама виновата. Можно, я просто останусь дома? Я могу помогать в магазине. И ухаживать за отцом.
– Не нужно… чертово… ухаживать, – пробурчал отец, но все же потянулся и неловко сжал мою руку здоровой рукой.
Он думал, что я поступаю так из преданности к нему, выполняя его волю.
– Мы можем работать… magnumopus, – сказал он.
Каждое его слово прибивало меня, как удар молота, но мне было уже все равно. Я только слабо кивнула. Отцовское пожатие было мне противно. Мне так хотелось сохранить ощущение руки Рэкса, легшей на мою. Но отец слегка потянул меня.
– А кто… Тоби? – спросил он подозрительно.
– Очень славный парень, – сказала мама.
В этот момент зазвонил дверной колокольчик в магазине.
– Мы закрыты! – сказала она. – Это же надо – за весь день ни одного покупателя, а в последнюю минуту вдруг кто-то является. Грейс, сбегай посмотри, кто там.
Грейс побежала вниз и через минуту вернулась с Тоби.
Мама бросила тревожный взгляд на отца, но все же приветливо улыбнулась:
– Тоби! Какой приятный сюрприз. А мы как раз о тебе говорили. Бернард, познакомься, это Тоби, друг нашей Пру.
Отец глядел на него, не выпуская моей руки.
– Добрый день, – буркнул он.
Его рука стала горячей, и я почувствовала, что он дрожит. Я вдруг поняла, каких усилий стоило ему теперь каждое произнесенное слово.
– Как поживаете, мистер Кинг? – вежливо спросил Тоби.
– Хочешь медовика, Тоби? – предложила мама.
– Да, пожалуйста!
– Что тебя принесло? – спросила я, хмурясь.
– Мне нужно было с тобой поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Я сделала несколько шагов по улице – и остановилась. Нет, не могла я сбежать, не могла бросить маму и Грейс. Они с ума сойдут, если я вдруг исчезну. Насчет отца я не была так уверена. Он, похоже, не желал больше знать непослушную дочь.
Я глубоко вздохнула, словно собираясь нырнуть в омут, и толкнула входную дверь. Грейс сидела за кассой, строя башенки из медных, серебряных и позолоченных монет. Башенки были совсем низкие. Она увидела меня и вскочила, опрокинув свои постройки, так что мелочь покатилась по полу.
– Пру, наконец ты вернулась! Слава богу! Я так боялась, что ты убежала с Рэксом. – Она порывисто обняла меня.
– Я бы с удовольствием, – мрачно сказала я.
– Я глазам своим не поверила, когда ты прыгнула в машину и вы поехали. Значит, у вас с Рэксом правда… ну, ты понимаешь… в общем, любовь?
– Тише, Грейс!
Я с тревогой посмотрела наверх. Там в кухне слышались мамины тяжелые шаги.
– Не волнуйся. Я сказала маме, что тебя просили после уроков зайти к кому-то из учителей. Я никогда на тебя не ябедничаю. Пру, у мамы с папой творится что-то странное.
– А что там нового?
Я думала застать маму в слезах и раскаянии из-за ее утреннего выпада против отца, а папу – ругающимся и бушующим в его новой отрывистой манере. Но в кухне было на удивление тихо, и оттуда раздавался чудесный сладкий запах.
– Ура! Мама что-то печет! – сказала Грейс. – Что, как ты думаешь? Пирожки с вареньем? Нет, по-моему, это медовик! Пойду посмотрю.
Она побежала наверх. Я осталась в магазине одна. Оглядевшись, я достала большой альбом с портретом Рэкса на задней странице и стала водить пальцем по карандашным линиям.
– Пру! – Грейс галопом сбежала по лестнице. – Это правда медовик, ура-ура! Мама говорит, мы можем уже закрывать магазин и идти пить чай.
В кухне было тепло от духовки и вкусно пахло золотистым тортом, сиявшим, как солнце, посреди стола.
Отец сидел тут же в кресле-коляске. Он держался до невозможности прямо, с высоко поднятой головой, как бы стараясь доказать, что он вовсе не инвалид и мог бы встать с кресла в любой момент, если бы захотел. Он видел меня и Грейс, но не задерживал на нас взгляда, как будто мы вдруг стали прозрачными. Видимо, он решил, что мы ему больше не родственники. Жену он тоже игнорировал, восседая в каменной неприступности со своим magnum opus на тощих коленях.
Мама заварила чай. Лицо у нее раскраснелось, на ней был передник в красно-белую клетку, родственник моего ненавистного платья, волосы растрепались, нос перепачкан мукой. Завязки передника подчеркивали толщину ее талии. И все же она выглядела лучше обычного. С нее как будто слетело ее застарелое униженное выражение.
– Привет, девочки! – Она взглянула на меня. – Все в порядке, Пруденс?
Я пожала плечами.
– Садитесь, попейте чайку.
– А медовик сейчас можно, мама? – спросила Грейс.
– Конечно, детка.
Мама отрезала ей большой кусок и еще один – для меня.
– Я не хочу есть, мама.
– Ненормальная! Мам, можно я съем кусок Пру? Медовики у тебя – просто объедение, – невнятно бормотала Грейс, засыпая стол крошками.
– Надо будет тебя научить, чтобы ты потом сама смогла печь торты.
– Мне больше нравится есть твои! Мам, а ты будешь продавать свою выпечку в магазине, как Тоби советовал? – спросила Грейс и испуганно покосилась на отца.
Мама тоже на него посмотрела.
– А почему бы и нет? – сказала она. – Я думаю, это отличная идея.
Отец громко произнес свое любимое ругательство, глядя прямо перед собой.
– Бернард, пожалуйста, не ругайся такими словами при девочках. Да вообще-то и при мне.
Отец выругался еще яростнее.
– Девочки, мы тут с вашим отцом немного повздорили, – сказала мама. – Ладно тебе, Бернард, хватит дуться. Отрезать тебе кусочек торта?
Отец крепко сжал губы, как будто она собиралась кормить его насильно.
– Не надо так!
Мама остановилась за его креслом и взялась за ручки. Брови у нее были приподняты, а взгляд устремлен в угол, как будто она раздумывала, не стоит ли откатить ли отца туда и там оставить.
Грейс нервно засмеялась.
– Бестолочь! – сказал отец.
– Перестань! – воскликнула мама. – Бернард, я тебе уже сказала – я не хочу этого терпеть. Я не допущу, чтобы ты осыпал девочек бранью. Я знаю, ты их отец, но я – их мать. Ты недоволен тем, что они ходят в школу, но у нас просто нет выбора. Ты не можешь дальше учить их дома, и ты это прекрасно понимаешь. Кроме того, они уже привыкли к Вентворту. Грейс, по крайней мере. Пру оказалось труднее, хотя она делает большие успехи в рисовании.
Вот он, мой шанс. Я откашлялась:
– Мама. Папа. Мне нужно вам кое-что сказать.
Грейс так уставилась на меня, что чуть не выронила свой кусок.
– Не говори про Рэкса, – показала она мне одними губами.
Я качнула головой:
– Вообще-то я не хочу больше оставаться в Вентворте. Я больше туда не пойду.
– Пруденс! Подумай хорошенько! – Мама всплеснула руками.
– Я им просто не подхожу, – сказала я. – У Грейс там есть друзья.
– У тебя есть Тоби, – сказала мама.
– Это единственный человек во всей школе, который хорошо ко мне относится. Может быть, я сама виновата. Можно, я просто останусь дома? Я могу помогать в магазине. И ухаживать за отцом.
– Не нужно… чертово… ухаживать, – пробурчал отец, но все же потянулся и неловко сжал мою руку здоровой рукой.
Он думал, что я поступаю так из преданности к нему, выполняя его волю.
– Мы можем работать… magnumopus, – сказал он.
Каждое его слово прибивало меня, как удар молота, но мне было уже все равно. Я только слабо кивнула. Отцовское пожатие было мне противно. Мне так хотелось сохранить ощущение руки Рэкса, легшей на мою. Но отец слегка потянул меня.
– А кто… Тоби? – спросил он подозрительно.
– Очень славный парень, – сказала мама.
В этот момент зазвонил дверной колокольчик в магазине.
– Мы закрыты! – сказала она. – Это же надо – за весь день ни одного покупателя, а в последнюю минуту вдруг кто-то является. Грейс, сбегай посмотри, кто там.
Грейс побежала вниз и через минуту вернулась с Тоби.
Мама бросила тревожный взгляд на отца, но все же приветливо улыбнулась:
– Тоби! Какой приятный сюрприз. А мы как раз о тебе говорили. Бернард, познакомься, это Тоби, друг нашей Пру.
Отец глядел на него, не выпуская моей руки.
– Добрый день, – буркнул он.
Его рука стала горячей, и я почувствовала, что он дрожит. Я вдруг поняла, каких усилий стоило ему теперь каждое произнесенное слово.
– Как поживаете, мистер Кинг? – вежливо спросил Тоби.
– Хочешь медовика, Тоби? – предложила мама.
– Да, пожалуйста!
– Что тебя принесло? – спросила я, хмурясь.
– Мне нужно было с тобой поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49