Когда Сальва позвонил секретарю князя, ему назначили встречу в тот же день. Аристократ находился на своей вилле Ариччиа на берегу озера Альбано, недалеко от Кастель-Кандольфо, летней резиденции святого отца. За профессором прислали «роллс-ройс», на котором он проехал через весь Рим, после чего, за воротами Сен-Иоанн, выехал на виа Аппиа-нуова в направлении Веллетри к, миновав Фраттоки, очутился на Старой Алпиевой дороге.
Вилла Ариччиа больше походила на дворец, чем на загородный дом. В подражание палладиевскому стилю белое здание раскинуло два цокольных крыла вокруг роскошного фронтона с широкими окнами. Слегка приподнятое над парком с прудами и лужайками, окруженными античными статуями, оно заметно дисгармонировало с общим ансамблем, что придавало ему особую элегантность.
Сальва потребовалось немало усилий, чтобы вообразить, как жила здесь Изиана. В прошлом они всегда встречались в людных местах Рима, и он понимал, почему, нося знатную фамилию, она совсем не кичилась этим, — ее давило это бремя, и тяжкая ноша погубила ее. Но сначала Изиана попыталась оторваться от светских развлечений в компании с юным Адриеном. Да и как он мог противиться, раз не мог предложить ей ничего другого, кроме своей любви?
Слуга проводил его в библиотеку, где князь его уже ожидал. Этот восьмидесятилетний старик был истинным аристократом, на лице его лежала печать самого высокого происхождения. Знаком пригласив профессора сесть, он устроился напротив. И тотчас же завязался любопытный диалог.
— Профессор, я очень тронут вашим желанием встретиться со мною — ведь именно я посоветовал кардиналу Бонино вызвать вас в Ватикан под предлогом разгадки тайны «Жизнеописаний». А на деле мне хотелось, чтобы вы были рядом и предотвратили надвигающуюся катастрофу.
— Экселенц, известна ли вам природа этой катастрофы?
— Кардинал и я сам полагали, что Москва готовила покушение на верховного понтифика.
Князь говорил по-французски, с легким английским акцентом, напоминавшим о том, что первая половина его жизни прошла в Великобритании — он учился в Оксфорде.
— Экселенц, — продолжил Сальва, — я благодарен вам за оказанное доверие. Мы знаем место и время покушения. Я не сомневаюсь, что вы уже предупреждены американскими и английскими службами.
— Эти американские господа не очень-то приятны.
— Но деловиты. Полагаю, встреча папы с главным раввином Рима состоится именно здесь?
— Я подумываю сменить место. Моя вилла Тиволи вполне подходит. Однако господа американцы забраковали ее, считая, что здесь наблюдение будет гораздо эффективнее. А ну его, это дело! Оно укорачивает мне жизнь.
— Экселенц, нет никакого сомнения, что это покушение есть лишь часть какого-то более сложного плана. По правде говоря, решение о нем было принято после провала затеи с дискредитацией святого престола.
— Дискредитация? Каким образом?
— Экселенц, надеюсь, вы позволите мне приступить к изложению сути. Вам известно, по какой причине встреча папы с раввином должна состояться обязательно здесь: необходимо ваше присутствие.
— Господи, да я всего лишь преданный слуга нашей святой матери церкви.
— Ну разумеется! И вы всегда им оставались. И тогда, когда были тайным посланником Пия XII при нацистском режиме, и когда в конце войны стали обладателем некоторых досье, которые, будь они сегодня опубликованы, наделали бы немало шума.
Князь встал. Он медленно подошел к книжным полкам, рассеянно провел рукой по корешкам нескольких томов. Затем он вернулся и, пристально глядя на Сальва своими живыми глазками, сказал:
— Вы можете не сомневаться в моей совести.
— Упаси Бог! Политика Ватикана в годы нацизма основывалась на страхе перед коммунизмом. Главным врагом был Сталин. Но, несмотря на это, Пий XII оказался косвенно связанным с лицами, которых в глубине души ненавидел сильнее, чем большевиков. И тем не менее лица эти, будучи экстремистами, не были заслоном против атеизма — и не только атеизма.
— Как это?
— Экселенц, именно вы организовали в апреле 1941 года встречу Гитлера с усташами, дабы последние добились независимости Хорватии. Разве вам не известно было о репрессиях, совершаемых этими людьми?
— Они защищали католическую церковь от происков сербов.
— Православных сербов… Отсюда и убийство югославского Александра несколькими годами раньше, и все последовавшее за этим!
— Вы упрощаете события!
— Часто это необходимо, чтобы распутать клубок. Думаю, Пию XII нацизм был так же ненавистен, как и коммунизм. Но разве он выступил против геноцида евреев?
— Информация у нас была самая противоречивая. Надо понимать, какая атмосфера царила в Ватикане в ту эпоху. Пий XII ценил Муссолини. Он считал, что дуче ради блага Италии пошел на союз с Германией после того, как та нарушила германо-советский пакт. Позже, в конце войны, уже сами американцы обратились с просьбой к нашим службам приютить людей, боровшихся с коммунизмом и осужденных в Европе за связь с национал-социализмом.
— Ну, теперь все понятно.
— О, я знаю, о чем вы подумали, профессор, и отдаю должное вашей проницательности. Поговорим откровенно. — Князь уселся в свое кресло и продолжил: — Мы действительно взяли под свою защиту лиц различных национальностей, которые в тот период боролись с большевизмом, тогда как эти лица, справедливо или нет, подлежали передаче суду. Но какому суду? Главные преступники уже были осуждены в Нюрнберге, не так ли?
— Не все. Многих тайно переправили в Аргентину. Но тайна эта шита белыми нитками: у коммунистов имеется досье с доказательствами того, что святой престол укрывал военных преступников и помогал им бежать в Америку под вымышленными именами. Назревал скандал. В частности, некоторые намеки попали в «Ла Стампа». Давление нарастало. Можно подумать, что вам неизвестно, где хранятся эти документы, особенно список ваших подзащитных, который в любой момент может быть опубликован, что дискредитирует церковь и ее главу.
В лучике света, просочившемся через закрытые ставни, плясали тысячи пылинок.
— Нам известно было только то, что документ попал в библиотеку Ватикана и спрятан в какой-то папке, — объяснил князь. — Знаю еще, что кардинал Бонино узнал на исповеди о существовании заговора от отца Строба, который после этого покончил с собой. По приказу коммунистических польских служб несчастный похитил манускрипт «Жизнеописания», подаренный Ватикану Иоанном Павлом II, не знавшим о его истинном содержании. Потом Строб спрятал его в месте, известном только агентам, которые в подходящий момент изъяли бы его, чтобы устроить скандал.
— Но истинная проделка отца Строба, — уточнил Сальва, — заключалась в том, что он воспользовался внешним сходством между заклейменным манускриптом и «Жизнеописанием Сильвестра», найденным в Польше, чем еще больше запутал следы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75