– Ну это уже немало… Но, конечно, у медали есть и обратная сторона? – он как раз отхлебнул кофе. – Вам, скажем, приходится пить вот это… – он умолк, подыскивая нужное слово, но, по-видимому, оно оказалось не слишком удобопроизносимым, потому что он так и не докончил фразы.
– Мы могли бы ввозить продукты питания и напитки с Земли, – сказала она, улыбнувшись. – Но в таких мизерных количествах, что их хватило бы лишь для очень ограниченного числа людей и к тому же на очень ограниченный срок. Так какой же смысл отнимать ради этого место у по-настоящему важных грузов? Да мы и привыкли к этому пойлу. Или вы хотели употребить слово покрепче?
– Не для кофе, – сказал он. – Я приберегал его для еды. Но «пойло» вполне подойдет… Да, кстати, мисс Линдстрем, в программе нашей поездки я не нашел упоминания о посещении синхрофазотрона.
– Синхрофазотрона? – она почти допила кофе и уже поглядывала по сторонам, выбирая момент, чтобы встать и собрать группу. – Это собственность Земли, и он не входит в число достопримечательностей, которые показывают туристам.
– Вы хотите сказать, что доступ к нему для лунян закрыт?
– О, ничего подобного! Его штат укомплектован почти одними лунянами. Просто правила пользования синхрофазотроном устанавливает Земля, и туристам его не показывают.
– А мне бы очень хотелось взглянуть на него!
– Да, конечно… А вы принесли мне удачу, – весело добавила она. – Ни одна тарелка и ни один турист не очутились на полу!
Она встала из-за стола и сказала:
– Уважаемые дамы и господа! Мы отправляемся дальше через десять минут. Пожалуйста, оставьте на столах все, как есть. Если кто-нибудь хочет привести себя в порядок, туалетные комнаты направо. Сейчас мы отправимся на пищевую фабрику, благодаря которой мы смогли пообедать так, как пообедали.
Глава вторая
Квартира Селены была, разумеется, небольшой и умещалась, по сути, в одной комнате, но догадаться об этом сразу было трудно. Три панорамных окна сверкали звездами, которые двигались медленно и беспорядочно, образуя все новые и новые созвездия, не имевшие даже отдаленного сходства с настоящими. При желании Селена могла поменять настройку и созерцать их словно в сильный телескоп.
Бэррон Невилл не выносил этих звездных видов и всегда сердито их выключал, повторяя каждый раз: «Как только ты их терпишь? Из всех моих знакомых одной тебе нравится эта безвкусица. И ведь этих туманностей и звездных скоплений в действительности даже не существует!»
А Селена спокойно пожимала плечами и отвечала: «А что такое «существует в действительности?» Откуда ты знаешь, что те, которые можно увидеть с поверхности, действительно существуют? А мне они дают ощущение свободы и движения. Неужели я не могу обставить свою квартиру, как мне нравится?»
После этого Невилл бормотал что-то невнятное и без особой охоты шел к окнам, чтобы вновь их включить, а Селена говорила: «Оставь!»
Мебель отличалась округлостью линий, а стены были покрыты неярким геометрическим орнаментом на приятно приглушенном фоне. Нигде не было ни одного изображения, которое хотя бы отдаленно напоминало живое существо.
«Живые существа принадлежат Земле, – говорила Селена. – А тут Луна».
Вернувшись домой в этот вечер, она, как и ожидала, увидела у себя в комнате Невилла. Он полулежал на маленькой легкой кушетке, задрав ногу в сандалии. Вторая сандалия валялась рядом на полу. На его груди, там, где он ее задумчиво почесывал, проступили красные полосы.
Селена попросила:
– Бэррон, свари кофе, ладно? – и, грациозно изогнувшись, одним гибким движением сбросила платье на пол и носком ноги отшвырнула его в угол. – Уф! – сказала она. – Какое облегчение! Пожалуй, хуже всего в этой работе то, что приходится одеваться, как земляшке.
Невилл, который возился в кухонной нише, ничего не ответил. Он слышал это десятки раз. Через минуту он спросил с раздражением:
– Что у тебя с подачей воды? Еле капает.
– Разве? – рассеянно сказала она. – Ну, значит, я перерасходовала. Ничего, сейчас натечет.
– Сегодня у тебя были какие-нибудь неприятности?
– Нет, – Селена пожала плечами. – Обычная канитель. Смотришь, как они все ковыляют, как притворяются, будто еда им не противна, и наверняка все время думают про себя, предложат им ходить раздетыми или нет… Бррр! Ты только представь себе, как это выглядело бы!
– Ты, кажется, становишься ханжой?
Бэррон вернулся к столу, неся две чашечки кофе.
– Не понимаю, причем тут ханжество. Дряблая кожа, отвислые животики, морщины и всякие микроорганизмы. Карантин карантином, только они все равно нашпигованы всякими микробами… А у тебя ничего нового?
Бэррон покачал головой. Для лунянина он был сложен очень плотно. Привычка постоянно щуриться придавала хмурое, почти угрюмое выражение его лицу.
«А если бы не это, – подумала Селена, – оно было бы очень красиво».
Он сказал:
– Да ничего особенного. Мы по-прежнему ждем смены представителя. Прежде всего надо посмотреть, что такое этот Готтштейн.
– А он может помешать?
– Не больше, чем нам мешают сейчас, В конце-то концов, что они могут сделать? Подослать шпиона? Но как земляшку ни переодевай, за лунянина он сойти не сможет! – Тем не менее в его голосе слышалась тревога.
Селена внимательно смотрела на него, со вкусом прихлебывая кофе.
– Но ведь и лунянин внутренне может быть вполне убежденным земляшкой.
– Конечно, но как их узнаешь? Иногда мне кажется, что я не могу доверять даже… Ну да ладно. Я трачу уйму времени на мой синхрофазотронный проект и ничего не могу добиться. Все время что-то оказывается более срочным.
– Возможно, они тебе попросту не доверяют, да и неудивительно! Вольно же тебе расхаживать с видом заядлого заговорщика!
– Ничего подобного! Я бы с величайшим восторгом раз и навсегда ушел из синхрофазотронного комплекса, но тогда они и правда встревожатся… Если ты растратила свою водную квоту, Селена, о второй чашке кофе, наверное, не стоит и думать?
– Да, не стоит. Но если уж на то пошло, то ведь ты усердно помогал мне транжирить воду. На прошлой неделе ты дважды принимал у меня душ.
– Я верну тебе водяной талон. Мне и в голову не приходило, что ты все подсчитываешь.
– Не я, а водомер.
Она допила свой кофе и, задумчиво посмотрев на дно чашки, сказала:
– Они всегда строят гримасы, когда пьют наш кофе. То есть туристы. Не понимаю почему. Я его всегда пью с удовольствием. Ты когда-нибудь пробовал земной кофе, Бэррон?
– Нет, – ответил он резко.
– А я пробовала. Всего раз. Один турист тайком провез несколько пакетиков кофе – растворимого, как он его назвал. И предложил мне попробовать, рассчитывая на… Ну ты понимаешь. По его мнению, это был справедливый обмен.
– И ты попробовала?
– Из любопытства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79