– Если бы я знал! Но это лишь смутное впечатление, которое порой теплится на самой периферии моего сознания.
– Ну и?..
– Иногда мне кажется, что Дуа просто не хочет взращивать крошку-эмоциональ.
Лостен внимательно посмотрел на него.
– У вас ведь, если не ошибаюсь, пока только двое детей? Крошка-левый и крошка-правый?
– Да, всего двое. Как вы знаете, взрастить эмоциональ очень трудно.
– Я знаю.
– А Дуа и не пытается поглощать необходимое количество энергии. Скорее, даже наоборот. У нее всегда находится множество объяснений, но я им не верю. Мне кажется, она почему-то не хочет, чтобы у нас была эмоциональ. Сам я… ну, если Дуа действительно предпочла бы подождать, я предоставил бы решать ей. Но ведь Тритт – пестун, и он настаивает. Ему нужна крошка-эмоциональ. Без нее его потребность заботиться о детях не находит удовлетворения. И я не могу лишать Тритта его права. Даже ради Дуа.
– А если Дуа не хочет взрастить крошку-эмоциональ по какой-нибудь вполне рациональной причине, ты с ней посчитался бы?
– Конечно. Но я, а не Тритт. Для него нет ничего важнее детей.
– Но ты постарался бы убедить его? Уговорить не торопиться?
– Да. Насколько это в моих силах.
– А ты замечал, что Мягкие… – Лостен запнулся поисках подходящего слова и употребил обычное выражение Мягких: – …что они практически никогда не переходят до появления детей? Всех трех? Причем эмоциональ обязательно бывает последней?
– Я это знаю, – ответил Ун, недоумевая, почему Лостен решил, что ему могут быть неизвестны столь элементарные сведения.
– Другими словами, появление крошки-эмоционали означает приближение времени перехода.
– Но ведь не раньше, чем эмоциональ вырастет настолько, чтобы…
– Тем не менее переход превращается в неизбежность. Так, может быть, Дуа не хочет переходить?
– Но это же немыслимо, Лостен! Переход – это как синтез: если время для него наступило, он совершается сам собой. Как тут можно хотеть или не хотеть? (Ах да, ведь Жесткие не синтезируются, а потому, возможно, им это непонятно!)
– А что если Дуа решила вообще избежать перехода? Что бы ты сказал тогда?
– Но ведь мы обязательно должны перейти. Если Дуа хочет просто отложить взращивание последнего ребенка, я мог бы уступить ее желанию и, пожалуй, сумел бы уговорить Тритта. Но если она решила вообще не переходить, это недопустимо.
– Почему?
Ун задумался.
– Мне трудно объяснить, Лостен-ру. Но каким-то образом я знаю, что мы обязательно должны перейти. С каждым циклом это мое ощущение растет и крепнет. Иногда мне даже кажется, что я понимаю, в чем тут дело.
– Порой я готов думать, что ты философ, Ун, – суховато заметил Лостен. – Но давай рассуждать. Когда крошка-эмоциональ появится и подрастет, Тритт выпестует всех положенных ему детей и спокойно примет переход, ощущая, что ему было дано изведать всю полноту жизни. И сам ты примешь переход с удовлетворением, как завершающий этап в твоем стремлении обогащаться все новыми знаниями. А Дуа?
– Я не знаю, – сказал Ун расстроенно. – Другие эмоционали всю жизнь только и делают, что болтают друг с другом, и, очевидно, находят в этом какое-то удовольствие. Но Дуа всегда держалась и держится особняком.
– Да, она необычна. И ей совсем ничто не нравится?
– Она любит слушать, как я рассказываю про мои занятия, – пробормотал Ун.
– Не надо стыдиться этого, Ун. Все рационалы рассказывают своим правникам и серединам о своих занятиях. Да, конечно, все вы делаете вид, будто этого никогда не случается, тогда как на самом деле…
– Но Дуа меня слушает, Лостен-ру, по-настоящему.
– В отличие от прочих эмоционалей? Охотно верю. А тебе никогда не казалось, что после синтеза она тоже начинает лучше понимать?
– Пожалуй… Но я как-то не обращал внимания…
– Да, поскольку ты убежден, что эмоционали неспособны разбираться в подобных предметах. Но в Дуа как будто есть многое от рационала.
(Ун взглянул на Лостена с внезапной тревогой. Как-то раз Дуа рассказала ему, какой несчастной чувствовала она себя в детстве. Только один раз: о визгливых выкриках других эмоционалей, о гадком прозвище, которое они ей дали – «олевелая эм». Неужели Лостен каким-то образом узнал про это?.. Но нет – его взгляд, устремленный на Уна, оставался невозмутимым.)
– Мне тоже так казалось. И я горжусь, что это так! – вдруг не выдержал Ун.
– И очень хорошо, что гордишься, – заметил Лостен. – Но почему бы не сказать ей об этом? А если ей нравится пестовать в себе рациональность, так почему бы не помочь ей? Учи ее тому, что знаешь, более систематически. Отвечай на ее вопросы. Или это покроет вашу триаду позором?
– Пусть покрывает!.. И, собственно, что тут позорного? Тритт заявит, что это напрасная трата времени, но я сумею его уговорить.
– Втолкуй ему, что Дуа, если у нее возникнет ощущение полноты жизни, перестанет бояться перехода и скорее согласится взрастить крошку-эмоциональ.
Ун ощутил такую радость, словно можно было больше не опасаться катастрофы, которая уже казалась неминуемой. Он сказал торопливо:
– Вы правы. Я чувствую, что вы правы. Лостен-ру, вы все понимаете! Раз вы возглавляете Жестких, проект контакта с той вселенной не может потерпеть неудачу!
– Я? – Лостен излучил веселость. – Ты забыл, что сейчас нас возглавляет Эстуолд. Проект многим обязан ему. Без Эстуолда работа почти не продвинулась бы.
– Да, конечно…
Ун немного приуныл. Он еще не видел Эстуолда. И никто из Мягких с ним не встречался, хотя некоторые и утверждали, будто видели его издали. Эстуолд был новый Жесткий. Новый в том смысле, что Ун а детстве ни разу не слышал его имени. А ведь это, скорее всего, означало, что Эстуолд – молодой Жесткий и был крошкой-Жестким, когда Ун был крошкой-Мягким.
Но сейчас Уна это не интересовало. Сейчас он хотел только одного – вернуться домой. Конечно, он не мог коснуться Лостена в знак признательности, но он еще раз горячо поблагодарил его и радостно поспешил назад.
Радость его была отчасти эгоистичной. Ее порождала не только надежда взрастить крошку-эмоциональ и не только мысль о том, как будет доволен Тритт. Даже сознание, что Дуа обретет полноту жизни, было не главным. В эти минуты он с восторгом предвкушал то, что ждало его самого. Он будет учить! И ведь ни один из рационалов не может даже мечтать о подобном счастье! В чьей еще триаде есть такая эмоциональ, как Дуа?
Если только Тритт сумеет понять, что это необходимо, все будет чудесно. Надо поговорить с Триттом, убедить его набраться терпения.
Глава вторая (В)
Тритт чувствовал, что больше терпеть нельзя. Да, он не понимает, почему Дуа поступает так, а не иначе. Он и не хочет ничего понимать. Это его не интересует. Откуда ему знать, почему эмоционали ведут себя так, как они себя ведут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79