Я запомнила одну деталь.
— Какую? — проорала Ксюша.
— Об этом я скажу только милиции.
— А что ты будешь делать сейчас? — крякнула я во весь голос.
— А сейчас я хочу сходить в столовую. Я там кошелек обронила
— Ну ты иди. А мы поспим.
Этот идиотский диалог мы повторили 4 раза. Ровно столько, сколько было в здании коридоров. Неизменно громко и выразительно. Мы надеялись, что убийца услышит его и клюнет на нашу приманку.
— И что теперь? — уже шепотом спросила «приманка».
— Выжди 2 минуты. А потом ступай.
— А вы?
— А мы в это время с черного хода выйдем. И в столовую. Прятаться.
— А где вы спрячетесь, чтобы я знала?
— За ящиками с мусором. Так что ты дольше фойе не ходи. Стой там.
— Почему стой? — моргнула Сонька. — Я же кошелек должна искать. Я ходить буду.
— Тогда ходи. Только не увлекайся, чтобы к тебе никто ссади не смог подкрасться.
— Ну все! — Сонька сделала вдох. — Пожелайте мне ни пуха, ни пера!
— К черту! К черту! — пробормотала Ксюша и почему-то перекрестилась.
После чего мы выбежали через черный ход на улицу.
* * *
ЧЕЛОВЕК отошел от двери, присел на кровать, задумался. У него остался один единственный шанс — и он не должен его упускать. Убить эту чертову бабу необходимо! И если не сейчас, то когда?
ЧЕЛОВЕК подошел к оку. Выглянул. Никого. Он постоял в нерешительности. А вдруг у него опять не получится? Эта баба, как дикая кошка, царапается, дерется. Ее не просто будет убить. ЧЕЛОВЕК задумался. Что же ему сделать? Прыснуть в лицо газом? Оглушить? Или… подойти не таясь. Открыто, с улыбкой на лице. Ведь эта девка даже не подозревает, кто именно хочет ее убить. А уж заподозрить такого безобидного человека, как ЧЕЛОВЕК никому в голову не придет…
ЧЕЛОВЕК тихонько засмеялся. А вот и она! Бежит, только птицы на лосинах мельтешат. Ну беги, беги. Беги на свидание со смертью!
* * *
По запорошенной снегом тропке, между карликовых елочек, голых берез и лип, мы с Ксюшей рысцой неслись к столовой. Дорога была плохой, не пригодной для быстрого передвижения — тропка узкая, извилистая, а кругом девственно белые сугробы, в которые постоянно увязают ноги.
— У меня все ботинки сырые, — пожаловалась Ксюша, выдергивая ногу из очередной снежной дюны. — И чего мы по аллее не пошли? Было бы быстрее и комфортнее.
— Аллея из любого окна просматривается, — задыхаясь от быстрого бега, ответила я. — Опасно.
— Черт! — ругнулась подруга, провалившись почти по пояс. Я помогла ей вылезти, и мы возобновили свой бег.
Наконец, показалась мусорные баки, безголовые пионеры, исполинская снежная баба, столб с рупором и долгожданное крыльцо столовой.
— Фу! — выдохнула Ксюша, врываясь в распахнутую дверь здания. — Слава богу, добрались. — Она присела на ящик, переводя дух.
— Нечего рассиживаться, прячься! — зашипела я, подталкивая ее к закутку. — Мы больше 2 минут бежали, сейчас Сонька придет.
Только мы успели нырнуть за ящики, как послышался бодрый топот. Я выглянули из укрытия и увидела, как в фойе вбегает раскрасневшаяся взмыленная Сонька.
— Мы тут, — прошептала я и нырнула обратно за ящики.
— Хорошо, — также шепотом ответила подруга, а потом завела громкий разговор с самой собой. — И где я могла его потерять? Ну где? Вроде всегда в кармане лежал… — Сонька картинно озираясь по сторонам, подгребла к нашему убежищу. — Никого? — чуть слышно спросила она. Я высунула нос из-за ящика и отрицательно покачала головой. — Тут кошелька нет! Может, под стульями? — она развернулась, прошла по фойе, заглянула под каждое из сидений и вновь вернулась к ящикам. — Кажется, мы просчитались, — шепнула она мне в ухо. — Никто не идет…
И тут мы услышали шаги. Тихие, какие-то шуршащие. Сонька напряглась, в ее глазах появился панический блеск.
— Не робей, — почти беззвучно выговорила я. — Все будет хорошо.
Сонька кивнула, мельком глянула на зажатый в кулаке баллончик с газом, показала его нам, потом молниеносно спрятала в карман и отошла.
Я осторожно высунулась. Сонька была уже на середине фойе, когда в дверях замаячил чей-то силуэт.
— А я вот кошелек ищу, — срывающимся голосом проговорила Соня. — Потеряла намедни.
Человек ничего не сказал. Только хмыкнул.
Сначала он просто стоял, расставив ноги, потом неспешно двинулась в Соньке.
Я не узнавала его. И не только потому, что лицо его было в тени капюшона, но и потому, что одежда (мешковатая фуфайка, бесформенные спортивные штаны) скрывала фигуру, а громоздкие валенки, обутые на ноги, делали походку угловатой, механической.
Я похлопала себя по нагрудному карману. Очки! Мне нужны очки! Может, хоть с ними я разгляжу этого робота, но… Очков не было! Я беззвучно взвыла и прищурилась.
Так. Рост средний. Комплекция, вроде, тоже средняя. Черт! В этой фуфайке 58 размера добрая половина отдыхающих будет выглядеть одинаково. И в валенках, и в огромных рукавицах из брезента.
А этот ватник я, кажется, где-то видела… Я помню, что на его спине краской отпечатан серп и молот. Серп и молот… Вспомнила. Эта фуфайка всегда висит в фойе корпуса, она ничья. И валенки я там видела, и рукавицы. Только они не бесхозные, а дворничьи. Дворник-пьяница их постоянно забывает отнести в свою кладовку, бросая прямо под лестницу.
Что у нас остается? Штаны. Синие с белыми лампасами, я сама в таких, таких полно. Толстовка, капюшон которой злоумышленник натянул на самые глаза? В ней нет ничего примечательного. Серая, с завязками у горла.
Значит, по одежде определить личность преступника я не смогу. Остается ждать, когда он нападет. Остается ждать…
Тут Сонька резко развернулась и глухо произнесла:
— Я должна поискать кошелек. Он, наверное, за ящики упал. — После чего как-то вяло, шаркая по полу сапогами, пошла.
— Я не поняла, кто, — одними губами произнесла она, встретившись со мной взглядом. — Я боюсь! — Я видела, как заострились черты ее лица, как по лбу потекла тонкая струйка пота.
И тут я поняла нашу ошибку. Мы не там спряталась! Надо было устроить засаду у двери. Тогда мы бы могли просто преградить ему дорогу, стукнуть чем-нибудь тяжелым, сорвать с головы капюшон… А если мы чем-то выдадим себя сейчас, то убийца просто развернется и убежит. И не факт, что мы его догоним!
Я опять выглянула. Убийца приближался. Ступая, как раненый терминатор, рывками. В его руке появился металлический брус.
— Нигде не могу найти! — истерично, громко, визгливо выкрикнула Сонька и обернулась. Она больше не могла подставлять спину — запас смелости иссяк. — Что это у вас в руке?
Человек снова хмыкнул. И сделал еще один шаг…
— Сонечка! — раздалось откуда-то из-под лестницы. — Что вы здесь делаете?
Все замерли. Даже убийца остановился, повернув свою голову без лица в сторону лестницы.
— А я уснул! — радостно молвил Зорин, выныривая из темноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Какую? — проорала Ксюша.
— Об этом я скажу только милиции.
— А что ты будешь делать сейчас? — крякнула я во весь голос.
— А сейчас я хочу сходить в столовую. Я там кошелек обронила
— Ну ты иди. А мы поспим.
Этот идиотский диалог мы повторили 4 раза. Ровно столько, сколько было в здании коридоров. Неизменно громко и выразительно. Мы надеялись, что убийца услышит его и клюнет на нашу приманку.
— И что теперь? — уже шепотом спросила «приманка».
— Выжди 2 минуты. А потом ступай.
— А вы?
— А мы в это время с черного хода выйдем. И в столовую. Прятаться.
— А где вы спрячетесь, чтобы я знала?
— За ящиками с мусором. Так что ты дольше фойе не ходи. Стой там.
— Почему стой? — моргнула Сонька. — Я же кошелек должна искать. Я ходить буду.
— Тогда ходи. Только не увлекайся, чтобы к тебе никто ссади не смог подкрасться.
— Ну все! — Сонька сделала вдох. — Пожелайте мне ни пуха, ни пера!
— К черту! К черту! — пробормотала Ксюша и почему-то перекрестилась.
После чего мы выбежали через черный ход на улицу.
* * *
ЧЕЛОВЕК отошел от двери, присел на кровать, задумался. У него остался один единственный шанс — и он не должен его упускать. Убить эту чертову бабу необходимо! И если не сейчас, то когда?
ЧЕЛОВЕК подошел к оку. Выглянул. Никого. Он постоял в нерешительности. А вдруг у него опять не получится? Эта баба, как дикая кошка, царапается, дерется. Ее не просто будет убить. ЧЕЛОВЕК задумался. Что же ему сделать? Прыснуть в лицо газом? Оглушить? Или… подойти не таясь. Открыто, с улыбкой на лице. Ведь эта девка даже не подозревает, кто именно хочет ее убить. А уж заподозрить такого безобидного человека, как ЧЕЛОВЕК никому в голову не придет…
ЧЕЛОВЕК тихонько засмеялся. А вот и она! Бежит, только птицы на лосинах мельтешат. Ну беги, беги. Беги на свидание со смертью!
* * *
По запорошенной снегом тропке, между карликовых елочек, голых берез и лип, мы с Ксюшей рысцой неслись к столовой. Дорога была плохой, не пригодной для быстрого передвижения — тропка узкая, извилистая, а кругом девственно белые сугробы, в которые постоянно увязают ноги.
— У меня все ботинки сырые, — пожаловалась Ксюша, выдергивая ногу из очередной снежной дюны. — И чего мы по аллее не пошли? Было бы быстрее и комфортнее.
— Аллея из любого окна просматривается, — задыхаясь от быстрого бега, ответила я. — Опасно.
— Черт! — ругнулась подруга, провалившись почти по пояс. Я помогла ей вылезти, и мы возобновили свой бег.
Наконец, показалась мусорные баки, безголовые пионеры, исполинская снежная баба, столб с рупором и долгожданное крыльцо столовой.
— Фу! — выдохнула Ксюша, врываясь в распахнутую дверь здания. — Слава богу, добрались. — Она присела на ящик, переводя дух.
— Нечего рассиживаться, прячься! — зашипела я, подталкивая ее к закутку. — Мы больше 2 минут бежали, сейчас Сонька придет.
Только мы успели нырнуть за ящики, как послышался бодрый топот. Я выглянули из укрытия и увидела, как в фойе вбегает раскрасневшаяся взмыленная Сонька.
— Мы тут, — прошептала я и нырнула обратно за ящики.
— Хорошо, — также шепотом ответила подруга, а потом завела громкий разговор с самой собой. — И где я могла его потерять? Ну где? Вроде всегда в кармане лежал… — Сонька картинно озираясь по сторонам, подгребла к нашему убежищу. — Никого? — чуть слышно спросила она. Я высунула нос из-за ящика и отрицательно покачала головой. — Тут кошелька нет! Может, под стульями? — она развернулась, прошла по фойе, заглянула под каждое из сидений и вновь вернулась к ящикам. — Кажется, мы просчитались, — шепнула она мне в ухо. — Никто не идет…
И тут мы услышали шаги. Тихие, какие-то шуршащие. Сонька напряглась, в ее глазах появился панический блеск.
— Не робей, — почти беззвучно выговорила я. — Все будет хорошо.
Сонька кивнула, мельком глянула на зажатый в кулаке баллончик с газом, показала его нам, потом молниеносно спрятала в карман и отошла.
Я осторожно высунулась. Сонька была уже на середине фойе, когда в дверях замаячил чей-то силуэт.
— А я вот кошелек ищу, — срывающимся голосом проговорила Соня. — Потеряла намедни.
Человек ничего не сказал. Только хмыкнул.
Сначала он просто стоял, расставив ноги, потом неспешно двинулась в Соньке.
Я не узнавала его. И не только потому, что лицо его было в тени капюшона, но и потому, что одежда (мешковатая фуфайка, бесформенные спортивные штаны) скрывала фигуру, а громоздкие валенки, обутые на ноги, делали походку угловатой, механической.
Я похлопала себя по нагрудному карману. Очки! Мне нужны очки! Может, хоть с ними я разгляжу этого робота, но… Очков не было! Я беззвучно взвыла и прищурилась.
Так. Рост средний. Комплекция, вроде, тоже средняя. Черт! В этой фуфайке 58 размера добрая половина отдыхающих будет выглядеть одинаково. И в валенках, и в огромных рукавицах из брезента.
А этот ватник я, кажется, где-то видела… Я помню, что на его спине краской отпечатан серп и молот. Серп и молот… Вспомнила. Эта фуфайка всегда висит в фойе корпуса, она ничья. И валенки я там видела, и рукавицы. Только они не бесхозные, а дворничьи. Дворник-пьяница их постоянно забывает отнести в свою кладовку, бросая прямо под лестницу.
Что у нас остается? Штаны. Синие с белыми лампасами, я сама в таких, таких полно. Толстовка, капюшон которой злоумышленник натянул на самые глаза? В ней нет ничего примечательного. Серая, с завязками у горла.
Значит, по одежде определить личность преступника я не смогу. Остается ждать, когда он нападет. Остается ждать…
Тут Сонька резко развернулась и глухо произнесла:
— Я должна поискать кошелек. Он, наверное, за ящики упал. — После чего как-то вяло, шаркая по полу сапогами, пошла.
— Я не поняла, кто, — одними губами произнесла она, встретившись со мной взглядом. — Я боюсь! — Я видела, как заострились черты ее лица, как по лбу потекла тонкая струйка пота.
И тут я поняла нашу ошибку. Мы не там спряталась! Надо было устроить засаду у двери. Тогда мы бы могли просто преградить ему дорогу, стукнуть чем-нибудь тяжелым, сорвать с головы капюшон… А если мы чем-то выдадим себя сейчас, то убийца просто развернется и убежит. И не факт, что мы его догоним!
Я опять выглянула. Убийца приближался. Ступая, как раненый терминатор, рывками. В его руке появился металлический брус.
— Нигде не могу найти! — истерично, громко, визгливо выкрикнула Сонька и обернулась. Она больше не могла подставлять спину — запас смелости иссяк. — Что это у вас в руке?
Человек снова хмыкнул. И сделал еще один шаг…
— Сонечка! — раздалось откуда-то из-под лестницы. — Что вы здесь делаете?
Все замерли. Даже убийца остановился, повернув свою голову без лица в сторону лестницы.
— А я уснул! — радостно молвил Зорин, выныривая из темноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50