— спросила я, отмахиваясь от щекочущей нос ветки.
— Левка с Юркой где-то близко.
— Что-то я их не видела…
— Я тоже, но ты прислушайся!
Я прислушалась. Где-то вдали кто-то распевал «Раскинулось море широко…». Голос у певца был сильный, а слух плохой. Из чего можно было сделать вывод, что солирует Юра Зорин.
— И что нам теперь тут сидеть, пока они не пройдут? — буркнула я.
— Лучше пять минут потерпеть, чем потом весь день мучиться, — философски изрекла подруга.
На наше счастье Зорин с Блохиным не заставили нас долго сидеть в кустах — проплыли мимо нашего убежища, не прошло и трех минут. Когда пение затихло, мы вылезли из зарослей и припустили к морю.
Не успели добежать до набережной, как нас окликнули.
— Девушки! — кричал кто-то женским голосом. — Подождите!
Я обернулась. К нам на крейсерной скорости приближалась Катя. Она была к купальнике, парэо и соломенной шляпе.
— Вы на пляж? — запыхавшись, спросила она, подлетая к нам.
Мы подтвердили.
— Можно я с вами. А то Гуля на процедурах, а мне одной скучно.
— Присоединяйтесь, — вежливо улыбнулась Сонька.
Она присоединилась, и мы втроем спустились к морю. Сонька попыталась завести с новой подружкой светский разговор, но Катя отвечала односложно и невпопад. Она вообще была какой-то задумчивой и нервной, совсем не такой, какой я видела ее вчера.
— Что случилось? — участливо спросила я, когда мы расстелили полотенца.
— Вы знаете, с Гулей что-то не то, — сказала она после долгой паузы. — Я с ней уже неделю живу в одной комнате, я ее неплохо узнала, она спокойная, тихая, уравновешенная. Спит очень крепко. Но сегодня ночью… Она кричала! Слышали бы вы, как она страшно кричала! И бродила по комнате, как лунатик! А на утро не могла ничего вспомнить…
— У нее внеочередной приступ? — забеспокоилась я. Как-то не улыбается сидеть за столом с психической — вдруг вилкой пырнет, а потом забудет.
— Не знаю, — Катя поежилась. — Но определенно с ней что-то происходит! Она не в себе! Я думаю, может, она страхов Элькиных наслушалась, вот ее перемкнуло. Психика-то неустойчивая!
— Скорее всего, — поддакнула я. — У меня хоть и нормальная психика, но и мне приведения мерещились.
— Тем более что живем мы на двенадцатом этаже, как раз под той самой комнатой… — проблеяла оробевшая Сонька.
— Ой, девочки, я лучше под той комнатой буду спать… Или в самой комнате, честное слово, чем с Гулей Я ее боюсь! То, что призраки существуют, надо еще доказать, а вот то, что у Гули что-то с головой — ясно и без доказательств.
— Она же говорит, что неопасна, — попыталась успокоить ее я. — Да и не стали бы ненормальной путевку в санаторий давать…
— Знаешь, откуда она приехала? Из Деревни Каменки Кировской области. Думаешь, там есть хоть один компетентный психиатр?
— Тогда вам надо в администрацию пойти, — решительно сказала Сонька. — Попроситься в другой номер. Расскажите все. Они войдут в ваше положение.
— Боюсь, — прошептала Катя. — Вдруг Гуле это не понравиться.
— Конечно, не понравиться, но что же делать?
— Уеду я, наверное… Плевать на деньги, пусть пропадают…
— Перестаньте! — прикрикнула на нее Сонька. — Что за глупости! Надо что-то придумать…
— Ой! — непривычным басом ойкнула Катя. — Ой, мама!
— Что с вами? — испугалась я.
— Гуля идет!
Мы с Сонькой обернулись и увидели, как по лесенке спускается Гуля, собственной персоной. Видок у нее на самом деле был не очень: волосы растрепаны, под глазами синяки, а на щеках лихорадочный румянец.
— Доброе утро, — поздоровалась она со всеми.
— Доброе, — протянули мы, хотя это утро перестало быть добрым, как только Гуля появилась на пляже.
— Катя, можно с тобой поговорить, — хрипло (мне показалась зловеще) сказала она. — Отойдем.
— Нет! — в панике заорала Катя. — Никуда не пойду! Говори здесь.
Гуля недоуменно посмотрела на подругу, но все же наставать не стала и начала разговор прямо при нас.
— У меня внеочередной приступ, — грустно и совсем не зловеще сказала она. — Такого со мной еще не было. Чтобы летом и так резко, по этому я забеспокоилась и все рассказала врачу. Он хочет меня понаблюдать…
— И что? — опасливо спросила Катя.
— Меня положат в лазарет. Тут есть такой на десять коек.
Катя облегченно выдохнула.
— Это хорошо! Полежишь, полечишься. Тут специалисты компетентные…
— Это да, это конечно… — Гуля тревожно на подругу глянула и пробормотала. — Только меня кое-что тревожит…
— Что? — опять перепугалась Катя.
— Тебя, наверное, в другой номер переведут, потому что народу полно — мест не хватает. Или к тебе кого подселят.
— Ну и ладно!
— Как это ладно? — взволнованно воскликнула Гуля. — А вдруг какая-нибудь идиотка попадется! Склочная старуха или неряшливая проститутка… — Она всплеснула руками. — Как я тебя с этим приступом подвела! Мы же с тобой так прекрасно ладили, а теперь из-за меня…
Она что-то еще лепетала, но Катя ее уже не слушала, она собирала манатки, чтобы незамедлительно отправиться в администрацию. По ее лицу было видно, что она согласно жить даже со склочной неряшливой старой проституткой, даже с Чертовой бабушкой, все равно с кем, только не с Гулей.
Когда они удалились, мы с Сонькой отправились купаться, а, выкупавшись, уселись на бережочке — попы на гальке, ноги в волнах — и начали наблюдать за народом. Надо сказать, что смотреть особо было не на кого. То есть в основном на пляже кучковались семейные пары со своими отпрысками да пары одиноких тетенек, познакомившихся тут же, в санатории. Ни одного мужчины, заслуживающего внимания, я не обнаружила.
— Лель, — зашептала Сонька мне на ухо. — А как я отличу генерала от обычного мужика? Он же на пляже без погон…
— А зачем тебе именно генерал?
— Ну я не настаиваю на этом чине, мне и полковник сойдет, только я и полковника от, скажем, инженера не отличу…
— Полковника от инженера отличишь запросто! — успокоила подругу я. — Ты на выправку смотри. Если сутулый, то инженер, а если грудь колесом, то военный.
Сонька тут же начала оглядывать близстоящих мужиков. Сначала она гипнотизировала высокого блондина в звездно-полосатых плавках, затем пузатого шатена с усами, потом коротконогого брюнета с гоголевским носом, что вышагивал по пляжу, сцепив руки за спиной…
— Лель, по-моему, из этих троих на военного тянет только этот…. — Она показала мне глазами на блондина. — Он и высок, и строен, и выправка у него генеральская.
— По-моему из них никто на военного не тянет.
— А этот звездно-полосатый?
— А этот тем более.
— Почему?
— Он рецидивист, вот почему.
— Ты чего на человека наговариваешь? — накинулась на меня Сонька. — Такой интеллигентный мужчина, а ты рецидивист…
— У него татуировка…
— У тебя тоже, но ты даже не мелкая мошенница!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Левка с Юркой где-то близко.
— Что-то я их не видела…
— Я тоже, но ты прислушайся!
Я прислушалась. Где-то вдали кто-то распевал «Раскинулось море широко…». Голос у певца был сильный, а слух плохой. Из чего можно было сделать вывод, что солирует Юра Зорин.
— И что нам теперь тут сидеть, пока они не пройдут? — буркнула я.
— Лучше пять минут потерпеть, чем потом весь день мучиться, — философски изрекла подруга.
На наше счастье Зорин с Блохиным не заставили нас долго сидеть в кустах — проплыли мимо нашего убежища, не прошло и трех минут. Когда пение затихло, мы вылезли из зарослей и припустили к морю.
Не успели добежать до набережной, как нас окликнули.
— Девушки! — кричал кто-то женским голосом. — Подождите!
Я обернулась. К нам на крейсерной скорости приближалась Катя. Она была к купальнике, парэо и соломенной шляпе.
— Вы на пляж? — запыхавшись, спросила она, подлетая к нам.
Мы подтвердили.
— Можно я с вами. А то Гуля на процедурах, а мне одной скучно.
— Присоединяйтесь, — вежливо улыбнулась Сонька.
Она присоединилась, и мы втроем спустились к морю. Сонька попыталась завести с новой подружкой светский разговор, но Катя отвечала односложно и невпопад. Она вообще была какой-то задумчивой и нервной, совсем не такой, какой я видела ее вчера.
— Что случилось? — участливо спросила я, когда мы расстелили полотенца.
— Вы знаете, с Гулей что-то не то, — сказала она после долгой паузы. — Я с ней уже неделю живу в одной комнате, я ее неплохо узнала, она спокойная, тихая, уравновешенная. Спит очень крепко. Но сегодня ночью… Она кричала! Слышали бы вы, как она страшно кричала! И бродила по комнате, как лунатик! А на утро не могла ничего вспомнить…
— У нее внеочередной приступ? — забеспокоилась я. Как-то не улыбается сидеть за столом с психической — вдруг вилкой пырнет, а потом забудет.
— Не знаю, — Катя поежилась. — Но определенно с ней что-то происходит! Она не в себе! Я думаю, может, она страхов Элькиных наслушалась, вот ее перемкнуло. Психика-то неустойчивая!
— Скорее всего, — поддакнула я. — У меня хоть и нормальная психика, но и мне приведения мерещились.
— Тем более что живем мы на двенадцатом этаже, как раз под той самой комнатой… — проблеяла оробевшая Сонька.
— Ой, девочки, я лучше под той комнатой буду спать… Или в самой комнате, честное слово, чем с Гулей Я ее боюсь! То, что призраки существуют, надо еще доказать, а вот то, что у Гули что-то с головой — ясно и без доказательств.
— Она же говорит, что неопасна, — попыталась успокоить ее я. — Да и не стали бы ненормальной путевку в санаторий давать…
— Знаешь, откуда она приехала? Из Деревни Каменки Кировской области. Думаешь, там есть хоть один компетентный психиатр?
— Тогда вам надо в администрацию пойти, — решительно сказала Сонька. — Попроситься в другой номер. Расскажите все. Они войдут в ваше положение.
— Боюсь, — прошептала Катя. — Вдруг Гуле это не понравиться.
— Конечно, не понравиться, но что же делать?
— Уеду я, наверное… Плевать на деньги, пусть пропадают…
— Перестаньте! — прикрикнула на нее Сонька. — Что за глупости! Надо что-то придумать…
— Ой! — непривычным басом ойкнула Катя. — Ой, мама!
— Что с вами? — испугалась я.
— Гуля идет!
Мы с Сонькой обернулись и увидели, как по лесенке спускается Гуля, собственной персоной. Видок у нее на самом деле был не очень: волосы растрепаны, под глазами синяки, а на щеках лихорадочный румянец.
— Доброе утро, — поздоровалась она со всеми.
— Доброе, — протянули мы, хотя это утро перестало быть добрым, как только Гуля появилась на пляже.
— Катя, можно с тобой поговорить, — хрипло (мне показалась зловеще) сказала она. — Отойдем.
— Нет! — в панике заорала Катя. — Никуда не пойду! Говори здесь.
Гуля недоуменно посмотрела на подругу, но все же наставать не стала и начала разговор прямо при нас.
— У меня внеочередной приступ, — грустно и совсем не зловеще сказала она. — Такого со мной еще не было. Чтобы летом и так резко, по этому я забеспокоилась и все рассказала врачу. Он хочет меня понаблюдать…
— И что? — опасливо спросила Катя.
— Меня положат в лазарет. Тут есть такой на десять коек.
Катя облегченно выдохнула.
— Это хорошо! Полежишь, полечишься. Тут специалисты компетентные…
— Это да, это конечно… — Гуля тревожно на подругу глянула и пробормотала. — Только меня кое-что тревожит…
— Что? — опять перепугалась Катя.
— Тебя, наверное, в другой номер переведут, потому что народу полно — мест не хватает. Или к тебе кого подселят.
— Ну и ладно!
— Как это ладно? — взволнованно воскликнула Гуля. — А вдруг какая-нибудь идиотка попадется! Склочная старуха или неряшливая проститутка… — Она всплеснула руками. — Как я тебя с этим приступом подвела! Мы же с тобой так прекрасно ладили, а теперь из-за меня…
Она что-то еще лепетала, но Катя ее уже не слушала, она собирала манатки, чтобы незамедлительно отправиться в администрацию. По ее лицу было видно, что она согласно жить даже со склочной неряшливой старой проституткой, даже с Чертовой бабушкой, все равно с кем, только не с Гулей.
Когда они удалились, мы с Сонькой отправились купаться, а, выкупавшись, уселись на бережочке — попы на гальке, ноги в волнах — и начали наблюдать за народом. Надо сказать, что смотреть особо было не на кого. То есть в основном на пляже кучковались семейные пары со своими отпрысками да пары одиноких тетенек, познакомившихся тут же, в санатории. Ни одного мужчины, заслуживающего внимания, я не обнаружила.
— Лель, — зашептала Сонька мне на ухо. — А как я отличу генерала от обычного мужика? Он же на пляже без погон…
— А зачем тебе именно генерал?
— Ну я не настаиваю на этом чине, мне и полковник сойдет, только я и полковника от, скажем, инженера не отличу…
— Полковника от инженера отличишь запросто! — успокоила подругу я. — Ты на выправку смотри. Если сутулый, то инженер, а если грудь колесом, то военный.
Сонька тут же начала оглядывать близстоящих мужиков. Сначала она гипнотизировала высокого блондина в звездно-полосатых плавках, затем пузатого шатена с усами, потом коротконогого брюнета с гоголевским носом, что вышагивал по пляжу, сцепив руки за спиной…
— Лель, по-моему, из этих троих на военного тянет только этот…. — Она показала мне глазами на блондина. — Он и высок, и строен, и выправка у него генеральская.
— По-моему из них никто на военного не тянет.
— А этот звездно-полосатый?
— А этот тем более.
— Почему?
— Он рецидивист, вот почему.
— Ты чего на человека наговариваешь? — накинулась на меня Сонька. — Такой интеллигентный мужчина, а ты рецидивист…
— У него татуировка…
— У тебя тоже, но ты даже не мелкая мошенница!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72