Но не успел – красноармейцы двести третьего полка семидесятой стрелковой дивизии уничтожили весь его батальон, а нас вместе с Миллером взяли в плен. Это было в конце декабря.
Допрашивал нас комиссар полка капитан Ильиных. Вот это и есть мой знакомый… Он очень хорошо отнесся к нам, итальянцам. В январе сорок третьего года нас привезли в один старинный город. Этот город я знал из истории.
Лагерь военнопленных находился около завода. Держали нас, итальянцев, вместе с румынами и венграми. Каждый день ходили на завод работать. Здесь мы увидели сплоченный рабочий класс, который делал все возможное, чтобы приблизить победу. В городе в то время работала антифашистская школа для военнопленных. В марте меня зачислили туда. Три месяца учился. Изучали русский язык, внутреннее и международное положение Советского Союза, военную и политическую обстановку на фронтах, положение рабочего класса в странах, захваченных Гитлером.
Была у нас своя художественная самодеятельность, проводили различные вечера. Несколько раз приносили нам книги на итальянском языке.
Школа помогла мне окончательно определиться в жизни. Я стал антифашистом.
Немцы даже в лагере стремились командовать своими «союзниками», унижать их. Таков уж «арийский дух». Некоторые из них пролезли в повара, в хлеборезы, устраивались бригадирами, нарядчиками, лагерными комендантами. На этой почве между немцами и военнопленными других национальностей возникали довольно серьезные трения. Особенно пренебрежительно они относились к итальянцам, называли нас «макаронниками»…
Марио, минуту помолчав, продолжал:
– В июне сорок третьего года небольшая группа итальянских антифашистов была направлена в Москву. А в начале июля нас на транспортном самолете отвезли к партизанам Югославии. У них мы пробыли неделю, через город Триест перебрались поодиночке в Италию. И вот, как видите, я остался верным тому, чему нас учили на вашей Родине…
Марио помолчал.
– А вот моему брату Винченцо так и пришлось навсегда остаться в России, – заговорил он, и голос его стал печальным.
– Убили? – глухо спросил Алексей.
– Да. Но не от русской пули погиб Винченцо. Его расстреляли немцы.
Он опять замолчал, но Алексей ничего больше не спрашивал – ждал, и Марио стал рассказывать.
– Винченцо служил вместе со мной, в одной дивизии. Однажды немцы приказали ему и еще десяти итальянцам расстрелять тридцать семь русских заложников – стариков, женщин, детей. Винченцо был парень горячий, фашистов ненавидел страшно, особенно после того, как насмотрелся на их зверства в России. И вот мой братишка подговорил своих товарищей отпустить всех заложников. Ребята согласились. Но немцы вместе с ними послали для наблюдения двух эсэсовцев…
Марио встал, закурил, прошелся по комнате.
– Расстрел русских должен был произойти в пять часов вечера. А в семь наш батальон подняли по тревоге. Оказалось, что Винченцо и его товарищи убили обоих эсэсовцев. А заложников отпустили… Эсэсовцы, не дождавшись двух своих, подняли тревогу и вскоре в лесу напали на след итальянцев. Ребята хотели сдаться русским. Но не успели. Они отстреливались от немцев, положили их, наверное, с десяток, но силы были неравны. Немцы взяли живьем только двух. Винченцо был вторым. Но лучше бы его убили в перестрелке!.. Немцы ужасно избивали его и расстреляли только на второй день. Мне не дали повидаться с ним. Но ребята говорили, что Винченцо умер храбрецом. Он сказал: «Теперь моя совесть чиста»…
Марио притушил сигарету, вздохнул: – Да, Муссолини втянул нас в эту грязную войну с вами. Во все времена русским и итальянцам не о чем было спорить, нечего было делить. Разве не так? Вот только в прошлом веке Наполеон насильно потащил за собой в Россию тридцать тысяч итальянцев. А вернулось домой всего триста с небольшим. Но Муссолини не хотел заглядывать в историю! Что же, он дорого заплатит за это…
Марио замолчал, задумавшись. Молчали и Алексей с Езиком. Каждый из троих думал об одном: о желанном часе победы над общим врагом.
В партизанском отряде
Связной Алексей Бессонный всегда приходил неожиданно. Без предупреждения появился он на вилле и в этот раз.
– У меня для вас добрая весть, – сказал он, и глаза его задорно заблестели.
– К партизанам? – обрадованно догадался Алексей.
Бессонный кивнул, не сдерживая улыбки.
Он повез их и еще двух русских – Ивана Румянцева и Павла Лезова – на Альбанские холмы. Там действовал партизанский отряд Анатолия Тарасенко.
Ехали в роскошной машине с ватиканским номером и эмблемой «Банка святого духа». На всякий случай Бессонный выдал всем «хорватские паспорта» и по одной гранате.
Он был бодр и уверен в успехе:
– Не волнуйтесь, ребята! Все обойдется. Сегодня подходящий день. Вся полиция и агентура Ватикана занята одной важной персоной. Им сейчас не до нас…
– Что «за персона»? – поинтересовался Алексей.
– Прибывает на свидание с папой архиепископ Нью-Йорка Спеллман, – Бессонный усмехнулся. – Избран посредником между папой и западными союзниками. Он, как паук, помогает им плести черную паутину… Сейчас такое положение в мире: русские кровь проливают, а союзники разрабатывают планы, как лучше после войны прибрать к своим рукам другие страны…
Автомобиль мчался по лесной дороге.
Не доезжая километра три до места, Бессонный отправил машину обратно и повел будущих партизан пешком. Ветерок, напоенный запахами можжевельника, вздувал пиджаки, развевал волосы…
Новичков в отряде приняли хорошо. На всю жизнь запомнил Алексей слова партизанской клятвы: «Быть верными, стойкими партизанами и бороться с фашистами до полного их разгрома»… После клятвы каждый получил автомат с боеприпасами.
Так Алексей Кубышкин стал партизаном на итальянской земле.
В это время партизанское движение в стране уже выросло в большую силу. В отряды борцов за свободу вливались все новые пополнения: рабочие, крестьяне, интеллигенты, солдаты и офицеры развалившейся итальянской армии.
Люди, вставшие на борьбу с фашизмом, сражались под руководством возмужавшей и окрепшей в боях Итальянской коммунистической партии.
Теперь друзьями Алексея стали многие итальянские коммунисты, люди отважные, добрые и сердечные.
Командовал отрядом Анатолий Михайлович Тарасенко.
Это был крепкий, кряжистый, голубоглазый человек. До призыва в Красную Армию он работал в торговле в родном Тангуйском районе, Иркутской области.
Все было просто, привычно, буднично. Но в 1941 году началась удивительная история этого человека, никогда, конечно, не помышлявшего командовать партизанским отрядом в далекой Италии.
В первое лето войны погиб под Ленинградом его брат Владимир. В том же месяце пришло в Тангуй письмо от Анатолия:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45