— Садись! — Анисимов сделал приглашающее движение рукой, показывая Верочке место позади себя.
— Куда? — спросила та, устраиваясь на мотоцикле и подбирая юбку.
— В город. В загс. — Анисимов был предельно серьезен. Он повернулся к Верочке вполоборота. Глаза его возбужденно блестели. — Пока ты не раздумала.
Мотоцикл круто рванулся, будто старался вырваться из-под седоков. Верочку отбросило назад. Чтобы сохранить устойчивость, она обняла Анисимова за грудь, прижалась к его спине щекой. Дохнула в самое ухо.
— Какой загс? Сегодня воскресенье.
Мотоцикл, миновав полосатый шлагбаум, с поднятой как у колодца-журавля перекладиной, понесся по узкой асфальтовой ленте, соединявшей летное поле с магистральным шоссе.
— Тьфу ты! — Удивление Анисимова было искренним. — Все равно до загса я тебя никому больше не покажу и не отпущу никуда. Держись!
Он заложил резкий вираж, соскочил с асфальта и понесся по кочковатому лугу к синевшей вдали кромке леса.
Он в самом деле был сумасшедший. Она в этом уже не сомневалась. Только псих, не разбирая дороги, мог гнать машину по целине с такой скоростью. Но, к собственному удивлению, его сумасшествие ее не пугало. Она все больше проникалась опьяняющим очарованием скорости и безумства.
После прыжка, который они совершили в обнимку, на нее сегодня уже ничто не могло нагнать ужаса.
— Быстрей! Быстрей! Куда мы едем?!
Она еще плотнее прижалась к нему. От его спины пахло крепким мужским потом. Она вдыхала этот запах, не понимая, почему он ей так нравится, и неведомые чувства заставляли ее сердце трепетать в ожидании чего-то прекрасного, необъяснимого.
Мотоцикл подскочил на кочке, как на трамплине. Несколько метров они пролетели по воздуху, не касаясь земли. Сердце дрогнуло, но душа отозвалась не испугом, а новым порывом чудесного возбуждения.
Да, он псих! В том нет сомнений. Замечательный псих — крепкий, яростный, смелый.
И от него пахло мужской ядреной силой.
Боже, как это прекрасно — мужчина и провал высоты, мужчина и скорость! Скорость и хмельной холодок внутри!
Несколько летних домиков стояли на опушке леса. Их недавно окрасили желтой веселой краской, и они выглядели как цыплята, высыпавшие на солнышко. Наблюдательный глаз легко заметил бы признаки казенного однообразия — одинаковые занавесочки кремового цвета на всех окнах, красные цилиндры огнетушителей у каждой двери; деревянные скамеечки, врытые у стен, обращенных к лесу; железные урны для окурков и мусора возле них.
У крыльца Анисимов подхватил Верочку на руки. Она ахнула от неожиданности, но опять же не испуганно, а радостно, восторженно. Прижимая к себе девушку, так же крепко, как тогда в воздухе, он вошел в домик.
Здесь было прохладно и тихо. Пол комнаты устилал ковер фабричной выработки — большой, ярко-красный. У дальней стены — голова к голове — стояли две железные кровати, покрытые байковыми оранжевыми одеялами. Поверх них лежали подушки в кипенно-белых наволочках, сбитые в аккуратные кирпичики. В открытую форточку плыл запах свежего покоса.
Не выпуская из рук драгоценную ношу, Анисимов встал на колени и положил Верочку на мягкий ковер. Сам навис над ней, большой, сильный.
Она с покорностью отдалась его настойчивости. Он прижал ее к ковру мускулистым телом, полным желания и страсти. Она вскрикнула от неожиданно пронзившей ее боли, закусила губу, чтобы не заплакать. Он начал двигаться, медленно раскачиваясь: то приподнимаясь, то опускаясь.
Боль не оставляла ее, она громко стонала, хотя прекрасно понимала: все уже свершилось и отступать поздно.
И вдруг он задел нечто таинственное, где-то в самой глубине ее жаркого естества. И словно удар электрического тока, ее обожгла волна неописуемой сладости. Она поглотила и боль и всякое воспоминание о ней.
Это оказалось столь приятным и ошеломляющим, что Верочка тут же испугалась, как бы неожиданное удовольствие не оставило ее, не исчезло. Оно должно повторяться еще и еще.
Еще и еще!
Чтобы побудить Анисимова терзать ее и дальше, Верочка стала извиваться и раскачиваться вместе с ним. Она теперь стонала не от боли, а от неведомого огня, который сжирал плоть, наполняя ее воздушной радостью.
Дамские любовные романы всегда кончаются в момент, когда возлюбленные, преодолев все препятствия — религиозные предубеждения, родительские запреты, бедность, вынужденную разлуку, пробиваются навстречу друг другу и, в конце концов, соединяются в счастливом единении. Венец таких мучений — поцелуй, который ставит точку всем страданиям.
Слеза умиления должна оросить глаза кинозрителя, прокатиться по щеке читательницы.
Между тем сближение в любви, сколь бы ни было оно мучительным и трудным, только начало настоящих испытаний. Самое опасное для любой пары начинается именно в браке, который испытывает возвышенные романтические чувства трудностями и соблазнами будней. Постоянное общение супругов друг с другом. Мелкие, но все время накапливающиеся уколы обид, раздражение, размолвки, бытовая неустроенность или, наоборот, излишки ее устроенности — богатство, безделье, — все это медленно заставляет любовь остывать, постепенно убивает ее.
Первый и главный импульс любви — внезапная взаимная увлеченность, новизна чувств — у Верочки и Анисимова определил их отношения на многие годы вперед. Бывает редко, но брак соединил однолюбов. Верочка не чаяла души в муже — волевом, сильном и благородном человеке. Анисимов любил и ко всему еще и уважал жену — мягкую, добрую, полную страсти и даже в браке остававшуюся по-девичьи чистой.
У них родился сын — Витек, озорной, подвижный, как ртуть. «Мотор в штанах», — шутя называл его Анисимов и грозил:
— Вот положу в штаны кирпич для успокоения.
Верочка стала мастером парашютного спорта. Максим Анисимов получил под команду парашютно-десантный батальон и звание майора.
Все шло как надо. Анисимовы были по-настоящему счастливы, строили планы на будущее. Но счастье — хрустальная ваза. Если падает и разбивается — не соберешь, не склеишь.
Увы, падает все — люди, самолеты и даже звезды. Черное и белое. Да и нет. Ноль и единица. Полюс северный, полюс южный. День и ночь. Счастье — несчастье. Они всегда рядом, всегда ходят парами и не существуют одно без другого.
Чем больше и полнее счастье человека, тем труднее бывает пережить его потерю. Верочке все это пришлось испытать на себе.
Случилось все нежданно-негаданно. Рота десантников из батальона, которым командовал майор Анисимов, должна была перелететь к месту, где намечалось провести соревнования армейских парашютистов. Анисимов, трудно объяснить для чего, решил взять с собой в командировку сына Витька.
Командир полка, заметивший пацана у самолета, приказал комбату отправить сына домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93