Разве не так?
— Товарищ командующий, — сказал тогда Лукин. — Позвольте моему подразделению постоянно сохранять позывной «Барракуда».
— Есть правила радиообмена и кодирования передач…
Командующий не стеснялся повторять прописные истины, когда дело касалось подчиненный. Если положено всем менять позывные в определенное время в установленном порядке, значит, так и надо делать.
— Так точно, но не все в этих правилах разумно. Во всяком случае, на мирное время.
— Критикуешь?
Вопрос хитрый, с подтекстом. Любой ответ на него позволял адмиралу повернуть разговор так и сяк — хоть поддержать просьбу, хоть объявить выговор за самовольство в суждениях, чтобы пресечь неразумную инициативу и поддержать порядок.
— Нет, рассуждаю.
— И до чего дорассуждался?
— До того, товарищ командующий, что супостат давно и прекрасно знает о том, кто располагается на озере Голубень. Из космоса нас уже не раз фотографировали и снимочки расшифровали. Разве не так?
Адмирал промолчал. То, о чем Лукин справедливо догадывался, он знал прекрасно, но не в его правилах было подтверждать догадки подчиненных, пусть самые разумные. Иначе каждый подполковник или капитан-лейтенант начнут ощущать себя слишком умными, что в принципе недопустимо в условиях единоначалия и подчиненности.
— Думаю, товарищ командующий, хорошо известно и то, чей позывной «Барракуда». Сегодня радиопеленгация позволяет точечно определять, откуда идет сигнал. Так что назови наше подразделение хоть «Пескарем», хоть «Креветкой», передачи будут идти с берега озера Голубень. Зато, если на месте дислокации всегда будет работать рация с позывным «Барракуда», а отряд уйдет в рейд с позывным «Трепанг», не сразу выяснят, кто есть кто. Это и будет маскировкой не по форме, а по существу.
— А что, Лукин, в твоем рассуждении что-то есть.
«Добро» на сохранение постоянного позывного командир отряда боевых пловцов тогда получил, и эта стабильность «Барракуды» сбивала с толку многих, кого беспокоила возможность появления в их расположении диверсантов.
Когда Рогов назвал цель — военно-морскую базу Радужная, Лукин позволил себе высказать удивление:
— Мы их щупали две недели назад. Там были сплошные дыры.
Рогов снисходительно улыбнулся.
— По результатам твоего рейда я отдал приказ. Отвел неделю на устранение прорех. Они думают, что так быстро я их во второй раз поверять не стану. Понял?
— Так точно.
— Выйдешь завтра в ночь. И никому никакой информации. О деле знаем только я и ты.
В море группа Лукина вышла с наступлением темноты на каботажном транспорте «Сучан». Суденышко лениво шлепало заданным курсом, ничем не привлекая к себе внимания.
Диверсанты разложили на палубе оболочки двух надувных лодок — «стрижей». Один из пловцов прикатил стальной баллон, похожий на артиллерийский снаряд крупного калибра, и начали надувать секции воздухом. Силу надува он контролировал по манометру и проверял кулаком. Правильно надутая секция была упругой и под ударами глухо звенела.
Закончив с одной лодкой, боец занялся второй. А в первую, готовую к спуску, команда начала загружать поклажу.
Имущество диверсантов — боеприпасы, сигнальные средства, макеты магнитных мин, аппаратура связи, продукты — было уложено в прорезиненные торбы, которые каждому суждено тащить на себе. Хотя диверсанты брали с собой запасы по минимуму, барахла набралось достаточно. Даже при желании облегчить груз и оставить за бортом хотя бы пять килограммов, сделать это было невозможно. Предварительный отбор вещей осуществлялся с крайней жесткостью. Полезность каждого предмета обсуждалась и выверялась. Сами предметы обязательно взвешивались.
Лукин, полностью доверявший своим подчиненным, все же сам проверил качество погрузки. Она оказалась выше похвал. Все было размещено по своим местам и хорошо принайтовлено. Сказались утомительные тренировки, в ходе которых Лукин заставлял взрослых суровых мужчин раз за разом разбирать и собирать укладки, складывать и крепить их в нужных местах. Каждая вещь лежала так, чтобы при необходимости ее можно было достать и использовать без трудностей.
По сигналу Лукина транспорт лег в дрейф. С подветренного борта поворотная шлюпбалка вывалила первого «стрижа» за борт. Заработала лебедка, опуская утлое суденышко на воду. Волной «стрижа» припечатало к судну, и он, скрипя транцами, закачался на волнах.
По двум нейлоновым линям два десантника скользнули вниз. Обосновавшись на «стриже», они принайтовались и приняли весь остальной груз.
Лукин подал команду, и экипаж первого спущенного на воду «стрижа» — в боевом ордере он должен был быть вторым — опустился по канату на свои места. Столь же аккуратно и быстро оказался на волне и другой «стриж» — флагман боевого порядка. Последним на него спустился командир.
Заработали двигатели, и лодки отвалили от транспорта.
«Сучан» тут же пришел в движение и, резко сменив курс, стал уходить мористее. Кильватерная волна качнула «стрижи». Они остались одни среди темени и волн. Ходовыми огнями лодки себя не обозначали, хотя находились на судоходном фарватере.
Лукин определился по сторонам света, взял пеленг на маяк, располагавшийся на мысе Рогатый у входа в бухту военно-морской базы Радужная.
Двигатели, выведенные на полный газ, взревели, и «стрижи» в строю левого пеленга рванулись к цели. Они шли быстрее, чем рассчитывал Лукин.
Ветер дул бакштаг с правого борта, придавая лодкам дополнительную скорость, но в то же время сносил их мористее. Это мало беспокоило Лукина. Хуже, когда начинается отставание от графика. Два раза на пути к цели «стрижам» приходилось сбрасывать ход до самого малого. В первый раз, когда слева по борту, обозначенный ходовыми огнями, величаво проследовал океанский сухогруз.
Лодки, потерявшие ход, словно осели. Накатывавшиеся волны, а также полная тьма надежно укрывали их от обнаружения. Сейчас, если за акваторией ведет наблюдение радар, его внимание на какое-то время на себя отвлечет сухогруз. Крупная отметка цели на экране перекроет все остальное, что находится на ее фоне.
Во второй раз «стрижи» легли в дрейф, когда мимо прошел сторожевик охраны водного района. Он двигался вдоль береговой полосы, обшаривая ее прожектором. Видимо, командир корабля считал, что любые диверсанты в бурную погоду и темной ночью предпочтут идти под прикрытием береговой кромки.
Только один раз луч прожектора мазнул по открытому морю, и всем, кто сидел в лодках, показалось, что свет задержался на месте. Но опасность пронесло. В этот момент «стрижи» покатились с гребня волны в глубокий провал и исчезли из поля зрения прожектористов.
Сторожевик, помахивая лучом, продолжал двигаться на восток, пока не исчез из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Товарищ командующий, — сказал тогда Лукин. — Позвольте моему подразделению постоянно сохранять позывной «Барракуда».
— Есть правила радиообмена и кодирования передач…
Командующий не стеснялся повторять прописные истины, когда дело касалось подчиненный. Если положено всем менять позывные в определенное время в установленном порядке, значит, так и надо делать.
— Так точно, но не все в этих правилах разумно. Во всяком случае, на мирное время.
— Критикуешь?
Вопрос хитрый, с подтекстом. Любой ответ на него позволял адмиралу повернуть разговор так и сяк — хоть поддержать просьбу, хоть объявить выговор за самовольство в суждениях, чтобы пресечь неразумную инициативу и поддержать порядок.
— Нет, рассуждаю.
— И до чего дорассуждался?
— До того, товарищ командующий, что супостат давно и прекрасно знает о том, кто располагается на озере Голубень. Из космоса нас уже не раз фотографировали и снимочки расшифровали. Разве не так?
Адмирал промолчал. То, о чем Лукин справедливо догадывался, он знал прекрасно, но не в его правилах было подтверждать догадки подчиненных, пусть самые разумные. Иначе каждый подполковник или капитан-лейтенант начнут ощущать себя слишком умными, что в принципе недопустимо в условиях единоначалия и подчиненности.
— Думаю, товарищ командующий, хорошо известно и то, чей позывной «Барракуда». Сегодня радиопеленгация позволяет точечно определять, откуда идет сигнал. Так что назови наше подразделение хоть «Пескарем», хоть «Креветкой», передачи будут идти с берега озера Голубень. Зато, если на месте дислокации всегда будет работать рация с позывным «Барракуда», а отряд уйдет в рейд с позывным «Трепанг», не сразу выяснят, кто есть кто. Это и будет маскировкой не по форме, а по существу.
— А что, Лукин, в твоем рассуждении что-то есть.
«Добро» на сохранение постоянного позывного командир отряда боевых пловцов тогда получил, и эта стабильность «Барракуды» сбивала с толку многих, кого беспокоила возможность появления в их расположении диверсантов.
Когда Рогов назвал цель — военно-морскую базу Радужная, Лукин позволил себе высказать удивление:
— Мы их щупали две недели назад. Там были сплошные дыры.
Рогов снисходительно улыбнулся.
— По результатам твоего рейда я отдал приказ. Отвел неделю на устранение прорех. Они думают, что так быстро я их во второй раз поверять не стану. Понял?
— Так точно.
— Выйдешь завтра в ночь. И никому никакой информации. О деле знаем только я и ты.
В море группа Лукина вышла с наступлением темноты на каботажном транспорте «Сучан». Суденышко лениво шлепало заданным курсом, ничем не привлекая к себе внимания.
Диверсанты разложили на палубе оболочки двух надувных лодок — «стрижей». Один из пловцов прикатил стальной баллон, похожий на артиллерийский снаряд крупного калибра, и начали надувать секции воздухом. Силу надува он контролировал по манометру и проверял кулаком. Правильно надутая секция была упругой и под ударами глухо звенела.
Закончив с одной лодкой, боец занялся второй. А в первую, готовую к спуску, команда начала загружать поклажу.
Имущество диверсантов — боеприпасы, сигнальные средства, макеты магнитных мин, аппаратура связи, продукты — было уложено в прорезиненные торбы, которые каждому суждено тащить на себе. Хотя диверсанты брали с собой запасы по минимуму, барахла набралось достаточно. Даже при желании облегчить груз и оставить за бортом хотя бы пять килограммов, сделать это было невозможно. Предварительный отбор вещей осуществлялся с крайней жесткостью. Полезность каждого предмета обсуждалась и выверялась. Сами предметы обязательно взвешивались.
Лукин, полностью доверявший своим подчиненным, все же сам проверил качество погрузки. Она оказалась выше похвал. Все было размещено по своим местам и хорошо принайтовлено. Сказались утомительные тренировки, в ходе которых Лукин заставлял взрослых суровых мужчин раз за разом разбирать и собирать укладки, складывать и крепить их в нужных местах. Каждая вещь лежала так, чтобы при необходимости ее можно было достать и использовать без трудностей.
По сигналу Лукина транспорт лег в дрейф. С подветренного борта поворотная шлюпбалка вывалила первого «стрижа» за борт. Заработала лебедка, опуская утлое суденышко на воду. Волной «стрижа» припечатало к судну, и он, скрипя транцами, закачался на волнах.
По двум нейлоновым линям два десантника скользнули вниз. Обосновавшись на «стриже», они принайтовались и приняли весь остальной груз.
Лукин подал команду, и экипаж первого спущенного на воду «стрижа» — в боевом ордере он должен был быть вторым — опустился по канату на свои места. Столь же аккуратно и быстро оказался на волне и другой «стриж» — флагман боевого порядка. Последним на него спустился командир.
Заработали двигатели, и лодки отвалили от транспорта.
«Сучан» тут же пришел в движение и, резко сменив курс, стал уходить мористее. Кильватерная волна качнула «стрижи». Они остались одни среди темени и волн. Ходовыми огнями лодки себя не обозначали, хотя находились на судоходном фарватере.
Лукин определился по сторонам света, взял пеленг на маяк, располагавшийся на мысе Рогатый у входа в бухту военно-морской базы Радужная.
Двигатели, выведенные на полный газ, взревели, и «стрижи» в строю левого пеленга рванулись к цели. Они шли быстрее, чем рассчитывал Лукин.
Ветер дул бакштаг с правого борта, придавая лодкам дополнительную скорость, но в то же время сносил их мористее. Это мало беспокоило Лукина. Хуже, когда начинается отставание от графика. Два раза на пути к цели «стрижам» приходилось сбрасывать ход до самого малого. В первый раз, когда слева по борту, обозначенный ходовыми огнями, величаво проследовал океанский сухогруз.
Лодки, потерявшие ход, словно осели. Накатывавшиеся волны, а также полная тьма надежно укрывали их от обнаружения. Сейчас, если за акваторией ведет наблюдение радар, его внимание на какое-то время на себя отвлечет сухогруз. Крупная отметка цели на экране перекроет все остальное, что находится на ее фоне.
Во второй раз «стрижи» легли в дрейф, когда мимо прошел сторожевик охраны водного района. Он двигался вдоль береговой полосы, обшаривая ее прожектором. Видимо, командир корабля считал, что любые диверсанты в бурную погоду и темной ночью предпочтут идти под прикрытием береговой кромки.
Только один раз луч прожектора мазнул по открытому морю, и всем, кто сидел в лодках, показалось, что свет задержался на месте. Но опасность пронесло. В этот момент «стрижи» покатились с гребня волны в глубокий провал и исчезли из поля зрения прожектористов.
Сторожевик, помахивая лучом, продолжал двигаться на восток, пока не исчез из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93