Я о такой баньке всю жизнь, можно сказать, мечтал. И только руки дошли - нате вам! От работы и кайф нужно иметь, а не только бабки, согласен?
- Согласен, - кивнул я. - Пошли в дом, есть разговор.
За два года вынужденно трезвой жизни Мишка основательно обновил свою избу, пристроил новые просторные сени. И первое, что я увидел, открывая дверь в горницу, была та самая бронзовая литая ручка из комплекта, который заказывал для своего коттеджа банкир.
- Тебе не кажется, что эта ручка немного не в стиле твоей избы? поинтересовался я.
- Почему? - удивился Мишка. - Все путем. А что? А, ты об этом. Да брось, Серега. У него этого добра навалом. Не обедняет.
- Он-то не обедняет. А ты?
- А что я? Что я? Чего-то мне, Серега, не нравится твое настроение. Проще надо быть, проще, и тогда люди к тебе потянутся. Любка! - гаркнул он в сторону кухни. - Гость у нас. Серега приехал. Корми!
- Спасибо, я уже всего наелся, - отказался я. - Скажи, Люба, тебе привозили визитки новые русские с Осетра? С просьбой срочно с ними связаться?
- Ну! - довольно агрессивно подтвердила она, бабьим свои чутьем угадав, что разговор предстоит не из приятных.
- Почему же ты мне их не передала? Не позвонила сама? Не попросила позвонить Ольгу?
- У меня только и дел что бегать и звонить!
- Это заказы, Люба. И мы их упустили.
- Ну забыла, забыла! Замоталась и забыла! Не может человек забыть?
- Это твоя работа, - мягко напомнил я. - Ты получаешь за нее зарплату. По сто пятьдесят долларов в месяц. Столько же, сколько квалифицированные бригадиры.
- А чего ты на меня орешь? - неожиданно взвилась она, хотя я и голоса не повысил, что потребовало от меня немалого напряжения воли. Раскомандовался! Привык в армии командовать! Здесь тебе не армия! - Она извлекла из серванта и швырнула на обеденный стол папки с бухгалтерскими документами. - На! Сам разбирайся, если такой умный. Тут и визитки твои гребаные! По сто пятьдесят долларов он мне платит! Благодетель нашелся! А сам сколько гребешь?
- Баба, молчать! - скомандовал Мишка, почувствовав, что дело принимает дурной оборот. - Серега, давай поговорим спокойно. Нормально, как джентльмен с джентльменом.
Я собрал папки с документами и пошел к двери. На ходу объяснил:
- Мы уже обо всем поговорили.
- Нет, не обо всем! - напористо возразил Мишка. - Мы тут с мужиками потолковали. И хотим потолковать с тобой. Серьезно потолковать. Как высокие договаривающиеся стороны. Ты мне друг, Серега, но истина дороже.
- Что ж, приходите, поговорим, - кивнул я.
- Когда прикажешь?
- Часа через два.
- Будем ровно в семнадцать ноль-ноль, как штык, - заверил Мишка.
Добравшись наконец до дома, я сполоснулся в душе, наскоро перекусил и просмотрел визитки. Всех потенциальных заказчиков я знал. И имел представление о том, что в их коттеджах не доделано. Фронт работ был на сотни тысяч рублей. Какое на сотни! На миллионы!
Я убрал бухгалтерские папки в письменный стол и принялся бродить по дому в ожидании прибытия высокой договаривающейся стороны.
В таком состоянии меня и застал прикативший на "мазератти" Артист с радостным известием, что его утвердили на роль второго плана в фильме эстонской киностудии "Битва на Векше".
Высокая договаривающаяся сторона явилась ровно в семнадцать ноль-ноль. Возглавлял ее, понятное дело, Мишка Чванов, а в составе делегации были Костик Васин, мои соседи Артем и Борисыч и зачем-то увязавшийся за ними старый плотник дед Егор, когда-то единственный непьющий во всей деревне, с которым я начинал работать в столярке. По причине физической немощи серьезную работу он делать уже не мог, но глаз у него был острый, нрав придирчивый, он выполнял роль отдела технического контроля, и выполнял ревностно, не обращая внимания на матюги, которыми его обкладывали мои работяги. Никаким авторитетом он не пользовался, и его присутствие в составе делегации можно было объяснить лишь случайностью или несуразицей, каких в деревенской жизни всегда хватает.
Пока мои гости раздевались и разувались в прихожей, я обратил внимание, что на всех добротные кожаные куртки, а на Мишке даже турецкая обливная дубленка, костюмы с галстуками. Только дед Егор явился в привычной для Затопина телогрейке. И когда, старательно причесавшись перед зеркалом, делегация проследовала в гостиную и чинно расположилась вокруг стола, Артист, валявшийся на диване в свитерке и выношенных до белизны джинсах, даже присвистнул:
- Ого! Аграрная фракция мухосранской Госдумы в полном составе. Здорово, аграрии! Как виды на урожай? Чего не посеем, того и не соберем? А чего не соберем, того не сгноим?
Но делегация не была расположена к шуткам.
- Серега, мы к тебе по серьезному делу, - объявил Мишка. - По очень серьезному. Мы все свои, так? И можем говорить без обвиняков, так? Мы, Серега, не с кондачка пришли. Мы, можно сказать, глас народа - глас Божий. Мы все обтолковали со всеми, и у нас, Серега, полный консенсус.
- Приступай, - поторопил я. - А то в регламент не уложишься.
- Приступаю. Сколько мы получали до кризиса? На круг - по две сотни баксов. Так? А сколько сейчас? Сто пятьдесят - потолок. Поправь меня, если я ошибаюсь. Мы все понимаем: кризис - это кризис. Дефолт и пирамида ГКО. Мы вошли в твое положение. Хоть слово тебе кто сказал? Нет, не сказал. По сто пятьдесят - значит, по сто пятьдесят.
- Долларов, - уточнил я.
- А чего еще может быть? - удивился Мишка.
- Рублей.
- Это не разговор, Серега. За рубли сейчас уже никто не пашет.
- Ну почему? На свинокомплексе пашут. И получают, насколько я знаю, сотни по три-четыре. Рублей.
- Да там же пьянь голимая! - искренне возмутился Мишка. - Ты что, нас с ними равняешь?
- Не равняю, не равняю, - успокоил я его. - Продолжай.
- Продолжаю. Кризис прошел? Прошел. Рост валового продукта составил один и четыре десятых процента. А мы как получали по полторы сотни, так и получаем. Это мы, бригадиры. А работяги - так те вообще по сто. А ведь пашем не меньше. Как пахали, так и сейчас пашем. Это правильно, по-твоему? Справедливо?
- Правильно и справедливо - не одно и то же, - подал голос Артист.
- А ты меня не сбивай, не сбивай! - повысил голос Мишка. - Ты лежишь на диване и лежи. У нас тут серьезный разговор, посторонних просят не беспокоиться. Твое дело - рекламировать "Стиморол". Вот и рекламируй это говно.
- Если ты скажешь еще хоть одно плохое слово про "Стиморол", я поднимусь с дивана и выбью тебе зуб, - лениво пообещал Артист. - Или два. Это уж как получится.
- Не мешай, - сказал я Артисту и обернулся к Чванову: - Переходи к требованиям. Вы же их сформулировали?
- Да, - подтвердил он. - С учетом всех поправок и предложений с мест. Но сначала скажу про другое. Как ты сам живешь - мы в это не лезем. Ольге ты покупаешь "Ниву", себе - "террано", девчонке - пианино. Приобщать ребенка к музыкальной культуре - святое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100