Любуясь только что купленными в антикварном магазине серебряными с позолотой, старинными часами (на красивые вещи он денег не жалел и, как ни странно, имел на них какое-то врожденное чутье), Бакир даже представить себе не мог, что их стрелки неумолимо, с дьявольской методичностью отсчитывают последние минуты его жизни.
Пообедал Бакир в уютном ресторанчике около вокзала. Кормили там вполне сносно, и цены были гораздо более Щадящие, чем в Москве. Официант, правда, сжал скулы так, что желваки заиграли, когда Бакир дал ему на чай пятьсот рублей.
У официанта было представление, что кавказцы столько на чай не дают. Точнее, он считал, что вообще столько давать на чай не принято. Может, он и знал кавказцев, но не знал Бакира. — Не горюй, брат, — улыбнулся Бакир золотыми зубами.
— Сквалыга, — прошептал ему вслед официант.
Бакир, удовлетворенно хлопнув себя по животу, вышел на привокзальную площадь. Там толпились приезжающие и отъезжающие, у стоянки такси выстроилась длиннющая очередь, шла бойкая торговля пирожками и люля-кебабами. Газеты с лотков лезли в глаза откровенными фотографиями. «Частная жизнь», «Еще», «Женские дела». Воспитанного по-восточному в строгих правилах Бакира это шокировало, но, увидев года три назад газету «Задница», он перестал чему-либо удивляться.
Если мужчинам нравится, что их сестры, жены, подруги фотографируются в подобных позах и в подобном виде — что ж, значит, так им и надо, значит, это такие мужчины. Вялые, податливые, но иногда и жестокие, даже чрезмерно, от страха мужчины и доступные женщины — такой видел Бакир сегодня Россию и не уставал повторять это.
— Отныне и всегда мы будем трахать их женщин и мужчин в одно место, говаривал было Бакиру коман-дир чеченского отряда боевиков Муса Асланов. — Они не могут защитить свой дом, а лезут в чужой. Они уйдут отсюда, а потом мы придем к ним.
Правда, Муса так и не дождался победы, он был убит пулей российского спецназовца — их возникшая из тьмы группа перебила добрую половину отряда и ушла от преследования, растворившись в темноте. Бакир часто вспоминал Мусу и его поучения. Командир отряда был в душе философом.
Подойдя к своей машине, Бакир увидел около нее троих человек. Длинный прыщавый смуглый парень с ковром на плече облокотился о капот. Кряжистый работяга сидел на корточках около двух хозяйственных сумок.
Рядом с ним, нервно насвистывая мотив из рекламного телевизионного ролика, мерил шагами тротуар плотный парнишка лет семнадцати, в белых джинсах и кожаной, с металлическими заклепками, куртке.
Компания явно скучала. Бакир оценивающе обвел их взглядом, по привычке прикинув соотношение сил, и, открывая дверцу, кинул лысоватому:
— Э, братишка, поищи другую скамейку.. Прыщавый послушно отошел от капота.
— Слышь, друг, посмотри, какая очередь на тачки, — сказал лысоватый. — А барахла вон сколько. Подкинь до Савеловки. Недалеко, километров двадцать от города.
Он вынул две десятидолларовые бумажки и потряс. ими, заискивающе улыбаясь при этом.
И Бакир соблазнился на эти несчастные баксы. Ничего не мог с собой поделать. Пройти мимо «левых» двадцати долларов было выше его сил. Он никогда не задумывался над тем, что жаден. Ему казалось неестественным иное, нежели у него, отношение к деньгам.
— Ну-ка, дай взглянуть.
Он взял протянутую десятидолларовую купюру, потер ее, погладил пальцами, убедился — не поддельная.
— Дай-ка, — он потянулся за второй купюрой — мятой и чуть ли не насильно вырвал ее из рук.
Потом сложил бумажки и положил себе в карман.
— Садись. Только дорогу покажешь.
Эх, кабы знать Бакиру, что на такие «Жигули», как у него, недавно поступил заказ. И что весь скарб — привычная разбойничья экипировка, а посадил он Соболева, Гулиева и Севу, которые вышли на охоту. Да вот знать это Бакиру было не дано.
Он беззаботно перекидывался ничего не значащимифразами с попутчиками, смеялся над сальными шуточками, поддакивал и послушно нажал на тормоз, прижимаясь к обочине грунтовой дороги, когда Соболев попросил остановиться. Солнце уже садилось за горизонт, сочетание красного неба с сийим массивом леса было фантастически прекрасным. Бакир расслабленно откинулся на спинку сиденья и неожиданно услышал от сидячего справа, охрипшего от волнения Гулиева:
— Вылазь-ка, хмырюга, из-за баранки!
Бакир умел драться, хорошо владел боксом, едва не дотянул до кандидата в мастера спорта, да еще подучился искусству рукопашного боя во время службы в Карабахе и у чеченцев. Он привык к бою, к драке, к опасности. Он был решительным, сильным бойцом, и никогда не шел на попятный, тем более поддаваться какой-то дорожной шушере.
Среагировал мгновенно. От удара локтем Гулиев по-поросячьи взвизгнул, выронил нож и схватился за разбитое лицо. Потом…
Потом свет в глазах Бакира померк. Навсегда…
Глава тринадцатая
ВАШ ЗАКАЗ!
Матрос задумчиво барабанил пальцами по рулевому колесу, обтянутому красной плетенкой. Он нервничал, в голову лезли неприятные мысли. Человек должен был прибыть еще вчера. Если его уголовка повязала… Думать об этом не хотелось. Матрос тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей, и толкнул Киборга, уютно дремавшего на заднем сиденье «Волги».
— Пошли, соня.
Матрос вылез из машины, по привычке с размаху хлопнув дверцей. Местечко было заброшенное, замусоренное: серый бетонный забор с колючей проволокой, за которым виднелись утопающие в зелени желтые корпуса научно-исследовательского института, мусорные баки, трансформаторная будка с традиционным черепом, костями и надписью: «Осторожно, убьет!», у забора приткнулся добротный, кирпичный гараж Соболева.
Матрос методично заколотил по металлической двери ногой. Вскоре что-то звякнуло, скрипнуло, дверь медленно отворилась, и на пороге возник Соболев в промасленном сером халате, пахнувший, как и все автомеханики, бензином и машинным маслом.
— Здорово, Кардан. Это я, смерть твоя, ха-ха, — привычно развязно хохотнул Матрос.
— Здорово. Заходь.
Три яркие лампы освещали помещение, в котором находились шкафы с банками, канистрами, домкратами, непонятное устройство с цепями, на полу валялся инструмент.
В просторном помещении стояли два «жигуля». Белая "четверка принадлежала Соболеву. Новенькая, будто только с конвейера, синяя «девятка» с затемненными стеклами и противотуманными фарами дожидалась нового хозяина.
— Красавица, — удовлетворенно сказал Соболев, потирая руки пробензиненной тряпкой. — Проверил. Двигатель — как часы. Все в норме. Классная машина!
— Хороша, — согласился Матрос, улыбнувшись. Но когда он внимательно присмотрелся к машине, лицо его непроизвольно вытянулось, и он судорожно закашлялся.
Старые номерные-знаки Соболев еще не свинтил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Пообедал Бакир в уютном ресторанчике около вокзала. Кормили там вполне сносно, и цены были гораздо более Щадящие, чем в Москве. Официант, правда, сжал скулы так, что желваки заиграли, когда Бакир дал ему на чай пятьсот рублей.
У официанта было представление, что кавказцы столько на чай не дают. Точнее, он считал, что вообще столько давать на чай не принято. Может, он и знал кавказцев, но не знал Бакира. — Не горюй, брат, — улыбнулся Бакир золотыми зубами.
— Сквалыга, — прошептал ему вслед официант.
Бакир, удовлетворенно хлопнув себя по животу, вышел на привокзальную площадь. Там толпились приезжающие и отъезжающие, у стоянки такси выстроилась длиннющая очередь, шла бойкая торговля пирожками и люля-кебабами. Газеты с лотков лезли в глаза откровенными фотографиями. «Частная жизнь», «Еще», «Женские дела». Воспитанного по-восточному в строгих правилах Бакира это шокировало, но, увидев года три назад газету «Задница», он перестал чему-либо удивляться.
Если мужчинам нравится, что их сестры, жены, подруги фотографируются в подобных позах и в подобном виде — что ж, значит, так им и надо, значит, это такие мужчины. Вялые, податливые, но иногда и жестокие, даже чрезмерно, от страха мужчины и доступные женщины — такой видел Бакир сегодня Россию и не уставал повторять это.
— Отныне и всегда мы будем трахать их женщин и мужчин в одно место, говаривал было Бакиру коман-дир чеченского отряда боевиков Муса Асланов. — Они не могут защитить свой дом, а лезут в чужой. Они уйдут отсюда, а потом мы придем к ним.
Правда, Муса так и не дождался победы, он был убит пулей российского спецназовца — их возникшая из тьмы группа перебила добрую половину отряда и ушла от преследования, растворившись в темноте. Бакир часто вспоминал Мусу и его поучения. Командир отряда был в душе философом.
Подойдя к своей машине, Бакир увидел около нее троих человек. Длинный прыщавый смуглый парень с ковром на плече облокотился о капот. Кряжистый работяга сидел на корточках около двух хозяйственных сумок.
Рядом с ним, нервно насвистывая мотив из рекламного телевизионного ролика, мерил шагами тротуар плотный парнишка лет семнадцати, в белых джинсах и кожаной, с металлическими заклепками, куртке.
Компания явно скучала. Бакир оценивающе обвел их взглядом, по привычке прикинув соотношение сил, и, открывая дверцу, кинул лысоватому:
— Э, братишка, поищи другую скамейку.. Прыщавый послушно отошел от капота.
— Слышь, друг, посмотри, какая очередь на тачки, — сказал лысоватый. — А барахла вон сколько. Подкинь до Савеловки. Недалеко, километров двадцать от города.
Он вынул две десятидолларовые бумажки и потряс. ими, заискивающе улыбаясь при этом.
И Бакир соблазнился на эти несчастные баксы. Ничего не мог с собой поделать. Пройти мимо «левых» двадцати долларов было выше его сил. Он никогда не задумывался над тем, что жаден. Ему казалось неестественным иное, нежели у него, отношение к деньгам.
— Ну-ка, дай взглянуть.
Он взял протянутую десятидолларовую купюру, потер ее, погладил пальцами, убедился — не поддельная.
— Дай-ка, — он потянулся за второй купюрой — мятой и чуть ли не насильно вырвал ее из рук.
Потом сложил бумажки и положил себе в карман.
— Садись. Только дорогу покажешь.
Эх, кабы знать Бакиру, что на такие «Жигули», как у него, недавно поступил заказ. И что весь скарб — привычная разбойничья экипировка, а посадил он Соболева, Гулиева и Севу, которые вышли на охоту. Да вот знать это Бакиру было не дано.
Он беззаботно перекидывался ничего не значащимифразами с попутчиками, смеялся над сальными шуточками, поддакивал и послушно нажал на тормоз, прижимаясь к обочине грунтовой дороги, когда Соболев попросил остановиться. Солнце уже садилось за горизонт, сочетание красного неба с сийим массивом леса было фантастически прекрасным. Бакир расслабленно откинулся на спинку сиденья и неожиданно услышал от сидячего справа, охрипшего от волнения Гулиева:
— Вылазь-ка, хмырюга, из-за баранки!
Бакир умел драться, хорошо владел боксом, едва не дотянул до кандидата в мастера спорта, да еще подучился искусству рукопашного боя во время службы в Карабахе и у чеченцев. Он привык к бою, к драке, к опасности. Он был решительным, сильным бойцом, и никогда не шел на попятный, тем более поддаваться какой-то дорожной шушере.
Среагировал мгновенно. От удара локтем Гулиев по-поросячьи взвизгнул, выронил нож и схватился за разбитое лицо. Потом…
Потом свет в глазах Бакира померк. Навсегда…
Глава тринадцатая
ВАШ ЗАКАЗ!
Матрос задумчиво барабанил пальцами по рулевому колесу, обтянутому красной плетенкой. Он нервничал, в голову лезли неприятные мысли. Человек должен был прибыть еще вчера. Если его уголовка повязала… Думать об этом не хотелось. Матрос тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей, и толкнул Киборга, уютно дремавшего на заднем сиденье «Волги».
— Пошли, соня.
Матрос вылез из машины, по привычке с размаху хлопнув дверцей. Местечко было заброшенное, замусоренное: серый бетонный забор с колючей проволокой, за которым виднелись утопающие в зелени желтые корпуса научно-исследовательского института, мусорные баки, трансформаторная будка с традиционным черепом, костями и надписью: «Осторожно, убьет!», у забора приткнулся добротный, кирпичный гараж Соболева.
Матрос методично заколотил по металлической двери ногой. Вскоре что-то звякнуло, скрипнуло, дверь медленно отворилась, и на пороге возник Соболев в промасленном сером халате, пахнувший, как и все автомеханики, бензином и машинным маслом.
— Здорово, Кардан. Это я, смерть твоя, ха-ха, — привычно развязно хохотнул Матрос.
— Здорово. Заходь.
Три яркие лампы освещали помещение, в котором находились шкафы с банками, канистрами, домкратами, непонятное устройство с цепями, на полу валялся инструмент.
В просторном помещении стояли два «жигуля». Белая "четверка принадлежала Соболеву. Новенькая, будто только с конвейера, синяя «девятка» с затемненными стеклами и противотуманными фарами дожидалась нового хозяина.
— Красавица, — удовлетворенно сказал Соболев, потирая руки пробензиненной тряпкой. — Проверил. Двигатель — как часы. Все в норме. Классная машина!
— Хороша, — согласился Матрос, улыбнувшись. Но когда он внимательно присмотрелся к машине, лицо его непроизвольно вытянулось, и он судорожно закашлялся.
Старые номерные-знаки Соболев еще не свинтил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47