— Такими подсадными могут быть сотрудники нашего отдела? — вдруг после недолгого размышления над словами Вербина спросила Марина и пристально, в упор посмотрела на своего начальника.
Но кризис в разговоре уже миновал, и теперь Владимир мог позволить себе немного расслабиться. Он улыбнулся и покачал головой.
— Ты хочешь спросить, не бывал ли я сам в роли подсадного? — спросил он. — Или Лукоморов с Виталиком?
Нет, не беспокойся. По закону, как ты сама понимаешь, можем быть и мы. Мы такие же граждане, как и все остальные, и не лишены гражданских прав. Но я никогда не разрешал сотрудникам отдела бывать подсадными. Ни разу. И не разрешу.
— Почему? — Марина так и не сводила с Вербина испытующего взгляда, он даже слегка внутренне поежился — такую увидел в ее глазах глубину душевную проницательность.
— Потому что это не правильно, — без раздумий выдохнул он, допивая свой успевший уже остыть кофе. — Не правильно, — повторил он. — Аморально. Это создало бы нездоровое отношение к работе.
— А никогда не хотелось? — внезапно спросила Марина, и ее губы дрогнули в усмешке. Она задала этот вопрос неожиданно для самой себя, просто сорвалось с языка, и сейчас она сама испугалась…
Взгляд Вербина на мгновение стал жестким. Он поднял его от опустевшей чашки снизу вверх на Марину, словно замахнулся тяжелой саблей.
— Нет, — отрезал он решительно, — никогда.
Майор встал, с шумом отодвинув металлический стул, в руке у него появилась рация.
Он взглянул на часы, которые показывали, что время истекло, и пора начинать следующий этап операции.
В квартиру номер двенадцать они поднимались втроем: Вербин впереди, за ним Марина с Лукоморовым. Виталик и Иннокентий остались в машине караулить уже задержанных водителя и девицу.
Навстречу им спускалась женщина приличного вида, хорошо одетая. Заметив поднимающуюся троицу, она замерла и испуганно прижалась к стене, пропуская их.
Не было сказано ни единого слова, Марина и ее спутники выглядели обыкновенными людьми. Мало ли кем могут быть эти двое мужчин и молодая женщина в строгом костюме? Но нет, случайно встреченная дама, видимо, почувствовала в них что-то особенное: то ли угрозу, то ли сосредоточенность.
«Недаром говорят, что у всех сотрудников милиции какая-то особая аура, — подумала Марина. — А здесь нас сразу трое на одной лестнице — вот до ясенщины и докатилась наша эманация».
На площадке Лукоморов переглянулся с начальником и тотчас достал маленький мобильник. Набрал номер и, подождав, пока ответят, коротко сказал:
— Вы готовы? Мы уже здесь. Засунул мобильник обратно к себе в карман и подмигнул Марине:
— Сейчас откроют. Главное — следи, чтобы девки ничего не выбросили. Мало ли что у них в сумочках или в карманах…
Внутри квартиры было тихо, не доносилось ни звука. Прошла минута, затем другая.
— А они точно здесь? — на всякий случай нервно спросил Вербин. — Точно двенадцатая квартира?
— Да нет, точно, — ухмыльнулся Лукоморов, вытащил из кармана смятую пачку «Явы» и достал сигарету, которую тотчас принялся разминать пальцами. — Эти цуцики не соврали. Да можешь сам пойти у них спросить — вон они в машине сидят.
Точно — двенадцатая.
— А почему тихо так? — не унимался майор.
— Может, квартира большая, — пожал плечами Лукоморов. — Мало ли что.
Комнат много, двери закрыты, вот и не слышно отсюда ничего. Бывает…
В этот момент изнутри послышался какой-то шорох, топот босых ног, а в следующее мгновение дверь распахнулась. На пороге стоял абсолютно голый человек — один из тех двоих, с которыми Марина ехала сюда в машине. Она торопливо отвела глаза, хотя успела заметить, как волосат этот человек — словно орангутанг.
— Заходите, — бросил он, почесывая рукой ГРУДЬ. — Прямо по коридору — они там.
— Ты чего так долго не открывал? — недовольно Рявкнул Лукоморов, входя в прихожую и на всякий случай озираясь по сторонам профессиональным взглядом. — Мы уж заждались тут под дверью топтаться.
— Кончить не мог, — оправдываясь, сказал голый мужчина. — Ты тоже нашел время, когда звонить — у меня только кончалово пошло, а тут ты в трубке объявился. Нет, думаю, пока дело не сделаю, открывать не пойду. Вечно ты, Петя, весь кайф поломаешь.
— Да у тебя сорок минут в запасе было, — миролюбиво ответил Лукоморов, идя по длинному коридору. — Неужто за сорок минут кончить не можешь? Стар ты стал, Сергуня, стар. Не таким я тебя помню.
— Замолчите оба, — угрюмо оборвал разговор Вербин, обернувшись. — Что вы такое несете? Здесь женщина, а вы, старые кобели, распустили языки…
Вошли в комнату. Здесь стояли две сдвинутые вместе кровати со смятым бельем, на котором лежали две девушки и второй подставной — все тоже голые.
Сама квартира, состоявшая из двух комнат, кухни и длинного коридора, производила впечатление старой, давно не ремонтировавшейся. Зеленая краска в коридоре поблекла, штукатурка местами осыпалась, а пол ходил ходуном под ногами. Здесь явно не ощущалось руки хозяина, который бы имел хоть какой-то интерес к этому жилью.
Да оно и не было жильем, квартира снималась с совершенно другой целью.
Отремонтированы были только две комнаты, в которые девушки и приводили своих клиентов. Да и здесь ремонт выглядел чисто поверхностным.
Комнаты украшали развешанные по стенам картинки — безобразно грубые копии хрестоматийных работ русских живописцев XIX века. Над кроватями, где, собственно, и происходил разврат, например, висела копия картины «Мишки в сосновом бору», а в другой комнате, где также был установлен старый диван, имелось нечто напоминающее работу Левитана. Вероятно, картины оставили хозяева, сдававшие квартиру, а содержатель притона «окультурил» обстановку этими «произведениями искусства».
— Одевайтесь, — бросил Вербин, вошедший в комнату первым. — Сумки не трогать, все оставить на столе.
Ошалевшие девицы в полном молчании принялись натягивать на себя белье. Обе они были растрепанные, с размазавшейся косметикой, но приводить свою внешность в порядок у них не было времени.
Оделись и мужчины, не проявляя никакого интереса к происходящему. Видно было, что они исполнили свою роль, и дальнейшее их уже не касалось. Они даже не делали вид, будто хоть чем-то заинтересованы. Один из них, натянув штаны и рубашку, снова развалился на кровати и, взяв с прикроватной тумбочки какой-то порнографический журнальчик, углубился в рассматривание глянцевых картинок.
Второй отошел к окну и со скучающим видом уставился на улицу.
Теперь Марина смогла разглядеть как следует девиц.
Одна была совсем молоденькая. Лет восемнадцати, если не меньше. Невысокого роста, с полненькими округлыми формами и ямочками на залитых румянцем щеках.
Сейчас она была испугана и подавлена неожиданностью, однако шустрый взгляд карих глаз говорил о том, что девушка в обычной обстановке — веселая болтунья и хохотушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81