И гребень ущелья, на котором они расположились, тоже отвесно ниспадал вниз, к его безмолвному дну. Это было настоящее ущелье: его ширина намного уступала глубине. Где-то внизу нет-нет и появлялись просверки еще не до конца высохшей реки, разделившей гору на две части.
До рассвета оставались считанные часы и Шторм, расставив дозор, принялся с другими бойцами маскировать бивак.
Прошло еще сорок минут.
Никто не спал. Путин со Штормом, полулежа за каменными зубцами, старались что-то высмотреть внизу. Тут же поблизости находился и Щербаков. Ему нестерпимо хотелось курить и оттого, что он об этом постоянно думал, рот заволокла густая слюна. Он чувствовал себя, как бы посторонним, как, видимо, чувствует себя на съемочной площадке актер, исполняющий небольшой эпизод. Но это его ничуть не расстраивало, потому что его задача — не руководить операцией, а охранять главу государства. Который волею то ли судеб, то ли черта с рогами оказался в столь нештатной ситуации. Поэтому Щербаков сидел, глядел в теснину и, ничего в ней не видя, представлял картину, как он вытащит из ранца пачку «Дуката» и, не торопясь… непременно, не торопясь, распечатает ее и вытащит сигарету, которую тоже не будет сразу совать в рот, а степенно помнет, погреет, короче, посмакует момент и только потом закурит…
Шторм, наклонив голову к Путину, тихо прошептал:
— Такое впечатление, что тут со дня пришествия не ступала нога человека.
— У меня такое же ощущение. Правда, минуту назад мне показалось, что слева, в устье ущелья, как будто зажегся огонек…
— Это горы, кварцевые вкрапления, они иногда горят не хуже вот этих звезд, — Шторм мотнул головой. — Подождем Гулбе, он должен найти подходящий спуск…
Наступило молчание, которое было нарушено шуршанием нового камуфляжа, когда Путин вытянул затекшую ногу.
— А мне кажется, нам надо дождаться дня, — сказал президент. — Днем все, как на ладони… И если они действительно ждут столь высокого гостя, завтра здесь будет страшный ажиотаж.
— Согласен, но нам лучше бы быть поблизости к месту встречи и вообще… И днем здесь будет пекло. Эх, черт, хорошо бы иметь ковер-самолет, — и Шторм снова прилип к биноклю.
— Не исключается, что они уже сменили дислокацию, — в голосе Путина сквозило заметное сомнение.
— Не думаю, второго столь глухого места трудно себе представить. Я нутром ощущаю их присутствие. Они, щитомордники, здесь и чувствуют себя, как у Аллаха за пазухой…
…Гулбе со Штормом-младшим и Изербековым пробирались вдоль ущелья, к его южной границе. В метрах трехстах, где наметилось заметное понижение гряды, они увидели опасную, почти незаметную, трещину, и куда едва не свалился нетерпеливый Изербеков. Буквально в последний момент Гулбе схватил его за погон автомата и оттащил от змеей притихшей расщелины. Они пошли вдоль нее, лавируя меж валунов и огромных, времен ледниковых периодов, скальных сколов. Ближе к ущелью расщелина размывалась, теряла контур и глубину.
Шторм снял с плеча бухточку страховочного троса и конец протянул Изербекову. Гулбе поднес палец к губам — мол, молчи и так ясно, что хочешь сделать. Однако, взяв трос у Шторма, он сам направился в сторону ущелья. Изербеков дважды опоясавшись вторым концом троса, уперся ботинком в валун и изготовился к натяжению.
Гулбе уже скрылся из глаз, и прошло более пяти минут, а трос как лежал так и продолжал спокойно лежать на белесых камнях. Шторм, вытянув шею, прислушивался к ночи, но ничего кроме отдаленного цикадного напева она не несла. Он сделал несколько шагов в направлении ущелья и снова застыл, внимая безмолвию. Ему знакома такая благодушная, обманчивая тишина.
Он никогда не забудет Аргунского ущелья, когда вот так же, в группе, они шли в разведку и двое дозорных первыми скрылись за нависшим каменным выступом… Была такая же ночная застылость, разве что не цикады ее ворошили, а отдаленные пулеметные очереди и взрывы гранат — это собровцы из Томска добивали взятую в кольцо банду афганца Заура… И вот когда они обошли этот каменный выступ, увидели своих ребят, лежащих рядом со своими головами… Все произошло беззвучно и так быстро, насколько быстро кинжал способен отсечь человеческую голову…
…Виктор Шторм после каждых трех-четырех шагов останавливался и пытался понять, что же эта ночь от него хочет. Он даже поправил наушник, однако это ничего не изменило: цикады хоть и настырно, но мерно выводили свои однообразные рулады и создавалось впечатление, что весь мир создан исключительно для них, для их бестолкового пения… И вдруг он уловил тень, она дважды мелькнула на фоне скалы и через мгновение он увидел Гулбе. Капитан передвигался большими расчетливыми шагами, ставя ноги на крупные плоские камни. Шторм услышал прерывистое дыхание. Гулбе махнул рукой, давая понять, что надо отходить.
Известие, которое принес Гулбе, было нерядовым: на нисходящей части ущелья он обнаружил чеченский блокпост, который контролировал южную часть ущелья.
— Расскажи поподробнее, — попросил Шторм-старший Гулбе. — Сколько там человек, какое вооружение, какие подходы?
— Каменная кладка на уровне почти человеческого роста… Для троих, максимум, четырех человек. Ленточный крупнокалиберный пулемет, у стены, как дрова, сложены гранатометы… Обыкновенные наши «мухи»… Я видел двоих боевиков неопределенного возраста — длиннобородые, в таком же, как мы, камуфляже. Но что примечательно: разговаривая, не таятся… словно у себя дома… Собственно, я их и вычислил по разговору… и дыму. Эту вонь я почувствовал метров за тридцать, наверняка курят какую-то травку.
— Возможно, такой же блокпост находится и на противоположной стороне ущелья, — предположил Шторм, — и, как симметричный вариант, по два — в северной его части. Но нам надо решать, что делать с этим постом? Брать сейчас или…
— Я думаю, надо подождать до утра, — голос у президента звучал хоть и приглушенно, но отчетливо. — Ликвидация одного поста нам ничего не даст, я не вижу дальнейшего развития… А днем можно лучше рассмотреть позиции…
— Согласен, хотя есть одно «но» , — сказал Шторм-старший и, обращаясь к Гулбе: — Айвар, дай задание Виктору или Махмуту, чтобы выяснили время, когда сменяется пост.
— Я уже распорядился, — с готовностью ответил Гулбе. — Изербеков с Виктором сейчас там, — латыш вытянул в сторону руку, указывая направление.
— Есть одно «но» , — продолжал прерванную мысль Шторм, — и оно заключается в том, что время играет не в нашу пользу. Я боюсь, что уже завтра может прилететь афганская птаха и у нас не останется времени, чтобы подготовить силки…
Наступила пауза, в которой по-прежнему господствовало хоровое пение цикад.
— Если, конечно, она прилетит. Но в любом случае, мы должны здесь установить буи, — сказал Путин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
До рассвета оставались считанные часы и Шторм, расставив дозор, принялся с другими бойцами маскировать бивак.
Прошло еще сорок минут.
Никто не спал. Путин со Штормом, полулежа за каменными зубцами, старались что-то высмотреть внизу. Тут же поблизости находился и Щербаков. Ему нестерпимо хотелось курить и оттого, что он об этом постоянно думал, рот заволокла густая слюна. Он чувствовал себя, как бы посторонним, как, видимо, чувствует себя на съемочной площадке актер, исполняющий небольшой эпизод. Но это его ничуть не расстраивало, потому что его задача — не руководить операцией, а охранять главу государства. Который волею то ли судеб, то ли черта с рогами оказался в столь нештатной ситуации. Поэтому Щербаков сидел, глядел в теснину и, ничего в ней не видя, представлял картину, как он вытащит из ранца пачку «Дуката» и, не торопясь… непременно, не торопясь, распечатает ее и вытащит сигарету, которую тоже не будет сразу совать в рот, а степенно помнет, погреет, короче, посмакует момент и только потом закурит…
Шторм, наклонив голову к Путину, тихо прошептал:
— Такое впечатление, что тут со дня пришествия не ступала нога человека.
— У меня такое же ощущение. Правда, минуту назад мне показалось, что слева, в устье ущелья, как будто зажегся огонек…
— Это горы, кварцевые вкрапления, они иногда горят не хуже вот этих звезд, — Шторм мотнул головой. — Подождем Гулбе, он должен найти подходящий спуск…
Наступило молчание, которое было нарушено шуршанием нового камуфляжа, когда Путин вытянул затекшую ногу.
— А мне кажется, нам надо дождаться дня, — сказал президент. — Днем все, как на ладони… И если они действительно ждут столь высокого гостя, завтра здесь будет страшный ажиотаж.
— Согласен, но нам лучше бы быть поблизости к месту встречи и вообще… И днем здесь будет пекло. Эх, черт, хорошо бы иметь ковер-самолет, — и Шторм снова прилип к биноклю.
— Не исключается, что они уже сменили дислокацию, — в голосе Путина сквозило заметное сомнение.
— Не думаю, второго столь глухого места трудно себе представить. Я нутром ощущаю их присутствие. Они, щитомордники, здесь и чувствуют себя, как у Аллаха за пазухой…
…Гулбе со Штормом-младшим и Изербековым пробирались вдоль ущелья, к его южной границе. В метрах трехстах, где наметилось заметное понижение гряды, они увидели опасную, почти незаметную, трещину, и куда едва не свалился нетерпеливый Изербеков. Буквально в последний момент Гулбе схватил его за погон автомата и оттащил от змеей притихшей расщелины. Они пошли вдоль нее, лавируя меж валунов и огромных, времен ледниковых периодов, скальных сколов. Ближе к ущелью расщелина размывалась, теряла контур и глубину.
Шторм снял с плеча бухточку страховочного троса и конец протянул Изербекову. Гулбе поднес палец к губам — мол, молчи и так ясно, что хочешь сделать. Однако, взяв трос у Шторма, он сам направился в сторону ущелья. Изербеков дважды опоясавшись вторым концом троса, уперся ботинком в валун и изготовился к натяжению.
Гулбе уже скрылся из глаз, и прошло более пяти минут, а трос как лежал так и продолжал спокойно лежать на белесых камнях. Шторм, вытянув шею, прислушивался к ночи, но ничего кроме отдаленного цикадного напева она не несла. Он сделал несколько шагов в направлении ущелья и снова застыл, внимая безмолвию. Ему знакома такая благодушная, обманчивая тишина.
Он никогда не забудет Аргунского ущелья, когда вот так же, в группе, они шли в разведку и двое дозорных первыми скрылись за нависшим каменным выступом… Была такая же ночная застылость, разве что не цикады ее ворошили, а отдаленные пулеметные очереди и взрывы гранат — это собровцы из Томска добивали взятую в кольцо банду афганца Заура… И вот когда они обошли этот каменный выступ, увидели своих ребят, лежащих рядом со своими головами… Все произошло беззвучно и так быстро, насколько быстро кинжал способен отсечь человеческую голову…
…Виктор Шторм после каждых трех-четырех шагов останавливался и пытался понять, что же эта ночь от него хочет. Он даже поправил наушник, однако это ничего не изменило: цикады хоть и настырно, но мерно выводили свои однообразные рулады и создавалось впечатление, что весь мир создан исключительно для них, для их бестолкового пения… И вдруг он уловил тень, она дважды мелькнула на фоне скалы и через мгновение он увидел Гулбе. Капитан передвигался большими расчетливыми шагами, ставя ноги на крупные плоские камни. Шторм услышал прерывистое дыхание. Гулбе махнул рукой, давая понять, что надо отходить.
Известие, которое принес Гулбе, было нерядовым: на нисходящей части ущелья он обнаружил чеченский блокпост, который контролировал южную часть ущелья.
— Расскажи поподробнее, — попросил Шторм-старший Гулбе. — Сколько там человек, какое вооружение, какие подходы?
— Каменная кладка на уровне почти человеческого роста… Для троих, максимум, четырех человек. Ленточный крупнокалиберный пулемет, у стены, как дрова, сложены гранатометы… Обыкновенные наши «мухи»… Я видел двоих боевиков неопределенного возраста — длиннобородые, в таком же, как мы, камуфляже. Но что примечательно: разговаривая, не таятся… словно у себя дома… Собственно, я их и вычислил по разговору… и дыму. Эту вонь я почувствовал метров за тридцать, наверняка курят какую-то травку.
— Возможно, такой же блокпост находится и на противоположной стороне ущелья, — предположил Шторм, — и, как симметричный вариант, по два — в северной его части. Но нам надо решать, что делать с этим постом? Брать сейчас или…
— Я думаю, надо подождать до утра, — голос у президента звучал хоть и приглушенно, но отчетливо. — Ликвидация одного поста нам ничего не даст, я не вижу дальнейшего развития… А днем можно лучше рассмотреть позиции…
— Согласен, хотя есть одно «но» , — сказал Шторм-старший и, обращаясь к Гулбе: — Айвар, дай задание Виктору или Махмуту, чтобы выяснили время, когда сменяется пост.
— Я уже распорядился, — с готовностью ответил Гулбе. — Изербеков с Виктором сейчас там, — латыш вытянул в сторону руку, указывая направление.
— Есть одно «но» , — продолжал прерванную мысль Шторм, — и оно заключается в том, что время играет не в нашу пользу. Я боюсь, что уже завтра может прилететь афганская птаха и у нас не останется времени, чтобы подготовить силки…
Наступила пауза, в которой по-прежнему господствовало хоровое пение цикад.
— Если, конечно, она прилетит. Но в любом случае, мы должны здесь установить буи, — сказал Путин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117