Полковник, прижав трубку к уху, с деланным спокойствием проговорил:
— Трубин слушает.
Костоправов несколько надтреснутым голосом доложил:
— Это резвится кодла Расколова. Всего пять транспортов, три тяжелых — два «линкольна» и «Роллс-Ройс», джип и еще какая-то иномарка… Боюсь, те, кто в них находится, не дают себе отчета о последствиях…
— Ты мне говори дистанцию!
— 2800 метров … Идут, сволочи, под 120, в четыре ряда.
— Значит, по всему фронту магистрали? Что предлагаешь делать?
Из машины раздался недовольный голос президента:
— Что там у вас за совещание, Валерий Александрович?
Трубин опять наклонился к двери и негромко ответил:
— На большой скорости к нам приближаются машины известного… — полковник явно не находил подходящего слова, — бандита Расколова, хотя в это время здесь никого не должно быть.
— Значит, мы имеем дело с привидениями? — президент невозмутимо попивал чай, в который он плеснул несколько граммов коньяка.
И снова голос Костоправа:
— Дистанция 2100…Я связался с помощником Расколова, а тот лыка не вяжет. У него в салоне наяривает музыка и слышатся пьяные голоса…
— Один момент, — сказал полковник и снова обратился к президенту: — Борис Николаевич, нам немедленно нужно покинуть трассу. К сожалению, кругом сугробы, машины увязнут, надо пешим ходом…
— Пока я в этом броневике, я в безопасности. Не это ли мне внушали все мои телохранители?
Трубин обвел взглядом притихших людей, машины, сквозь стекла которых просматривались огоньки от сигарет. Впереди президентского «Роллс-Ройса» стояли два «линкольна» и шестидверный «мерседес».
— Придется съезжать с трассы, — сказал Трубин помощнику президенту. — Это теперь не от нас зависит, дикая случайность, абсурд…
— Мы никуда не будем съезжать, — загудел голос главы государства. — Этого еще не хватало, чтобы президент России уступал дорогу какому-то пьяному пижону. Садитесь, полковник, в машину и продолжаем движение.
Трубин готов был провалиться сквозь землю. Наверное, впервые в жизни он не знал, что делать. Однако все решил президент: своей тяжелой рукой он зацепил полу пальто Трубина и втащил его в салон. По внутренней связи президент обратился к водителю лидирующей машины: «Петр Иванович, почему мы стоим? Давайте трогайтесь, мне не терпится принять душ…»
— Это ошибка, товарищ президент! — Трубин явно терял над собой контроль. Огурцов и сотрудники дорожной инспекции таким поворотом событий были ошеломлены.
— Не паникуйте, Валерий Александрович, мы сейчас проверим, у кого крепче нервы. Я в юности мечтал стать летчиком…хотелось пойти на таран с «Мессершмиттом» и… никакой пощады фашистам. И тем и этим, которые сейчас прут нам навстречу.
Раздался зуммер, на связи был Костоправ.
— Дистанция 1500 метров . Скорость Расколова — 160 в час. По-прежнему идут в четыре ряда. Какое будет решение?
— Еще раз свяжись с этой сволочью и предупреди о последствиях. Скажи ему, что если не уступит дорогу, сомнем и скажем, что так и было.
— Бесполезно, пьян в дупль… 900 метров , напоминаю: критическая отметка — 500. Жду приказа.
Трубин лихорадочно просчитывал варианты.
— Ах, черт…Надеюсь, твои ПТУРы (противотанковые управляемые ракеты — прим. авт.) еще не заржавели? — кажется, полковник наконец принял какое-то решение.
— Как звери, только и ждут, кого бы схавать…До вас 750… Между прочим, захватывающее зрелище, только чертовски глупое.
Из автомобиля-лидера по громкой связи раздался голос старшего офицера:
— Товарищ полковник, дистанция опасно сокращается, боюсь, ситуация может стать неуправляемой…Разрешите выехать навстречу и…торпедировать этих полоумков…
— Возможно, ситуация и может стать неуправляемой, но только не у нас, — президент двумя руками поправил на голове ондатровую шапку. — Сейчас увидим, кто кого…
Трубин совершенно механически повторил жест президента, но тут же, словно устыдившись, снял с головы шапку и положил на колени. Поднес к губам микрофон радиотелефона.
— Слышь, майор Костоправ, прищеми, пожалуйста, Расколову хвост, но так, чтобы всем было радостно…Прошу тебя, погрей мне душу…
Время для полковника как будто остановилось. Секунды превратились в вечность. И когда наконец раздались, один за другим, четыре разрыва, все его существо напряглось, со лба струйками полился пот. Поднятое взрывной волной снежное облако какое-то время парило над полем, а когда оно осело, все увидели, мягко говоря, не совсем заурядное зрелище. Под звездным небом, по обеим сторонам дороги, вздыбились хаотично разбросанные машины, которые напоминали искореженные танки, подбитые под Москвой героями-панфиловцами. Один «линкольн» лежал на крыше, другой, пробороздив широкую снежную борозду, замер на боку. «Роллс-Ройс», в котором находился Расколов, встав на попа, представлял собой жалкое зрелища. У него были оторваны двери, сорвано правое крыло, пуленепробиваемые стекла выбиты до последнего сантиметра. Больше всех досталось джипу и тяжелой «ауди»: видимо, в них тоже попали осколки ракет, выпущенных из вертолета — две кучи металлолома чернели на взбитом взрывами снегу…Из «линкольна» выбрался человек, но он не мог стоять на ногах и почти висел на распахнутой дверце…
Все, кто находился в машинах президентского кортежа, слышали, как вертолетный движок будоражит ночь, как по днищу бьют осколки потревоженного взрывами асфальта и машин, угодивших под залпы Костоправа.
— Вы правы, Борис Николаевич, тонкой оказалась кишка Расколова. Очень тонкой.
Президент сидел и вертел в руках початую бутылку дагестанского коньяка.
— Ну вы даете, Валерий Александрович! Теперь того и жди, когда вся российская пресса начнет лить на наши головы ушаты грязи…
— Ну и черт с ней! Она и так озверела и изовралась, как последняя шлюха. Посмотрите во что наша пресса превратила похороны Льва Рохлина. Просто цирк! Во всем обвинила вас.
— А мне не привыкать. Единственное, в чем пока меня не обвиняют — в краже картин из Третьяковской галерее. Но, не сомневаюсь, еще дойдет и до этого. — Президент вплотную прильнул к окну. — Однако твой Костоправ неплохо ориентируется на местности…
— Что вы хотите, Герой России! Это его вертолеты обеспечивали безопасный выход наших войск из Афганистана. За три дня ребята Костоправа наваляли моджахедов столько, сколько, пожалуй, за всю афганскую войну не положил весь ограниченный контингент…
— Ладно, нашли, чем хвалиться! Лучше выясните, что произошло возле моей резиденции…
Глава семнадцатая
Первым по лестнице бежал Бронислав. Перед тем, как открыть дверь в подвал, он взял в каждую руку по гранате и, повернувшись к брату, приказал:
— Выдерни кольца, сейчас мы тех, кто в подвале, немного встряхнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Трубин слушает.
Костоправов несколько надтреснутым голосом доложил:
— Это резвится кодла Расколова. Всего пять транспортов, три тяжелых — два «линкольна» и «Роллс-Ройс», джип и еще какая-то иномарка… Боюсь, те, кто в них находится, не дают себе отчета о последствиях…
— Ты мне говори дистанцию!
— 2800 метров … Идут, сволочи, под 120, в четыре ряда.
— Значит, по всему фронту магистрали? Что предлагаешь делать?
Из машины раздался недовольный голос президента:
— Что там у вас за совещание, Валерий Александрович?
Трубин опять наклонился к двери и негромко ответил:
— На большой скорости к нам приближаются машины известного… — полковник явно не находил подходящего слова, — бандита Расколова, хотя в это время здесь никого не должно быть.
— Значит, мы имеем дело с привидениями? — президент невозмутимо попивал чай, в который он плеснул несколько граммов коньяка.
И снова голос Костоправа:
— Дистанция 2100…Я связался с помощником Расколова, а тот лыка не вяжет. У него в салоне наяривает музыка и слышатся пьяные голоса…
— Один момент, — сказал полковник и снова обратился к президенту: — Борис Николаевич, нам немедленно нужно покинуть трассу. К сожалению, кругом сугробы, машины увязнут, надо пешим ходом…
— Пока я в этом броневике, я в безопасности. Не это ли мне внушали все мои телохранители?
Трубин обвел взглядом притихших людей, машины, сквозь стекла которых просматривались огоньки от сигарет. Впереди президентского «Роллс-Ройса» стояли два «линкольна» и шестидверный «мерседес».
— Придется съезжать с трассы, — сказал Трубин помощнику президенту. — Это теперь не от нас зависит, дикая случайность, абсурд…
— Мы никуда не будем съезжать, — загудел голос главы государства. — Этого еще не хватало, чтобы президент России уступал дорогу какому-то пьяному пижону. Садитесь, полковник, в машину и продолжаем движение.
Трубин готов был провалиться сквозь землю. Наверное, впервые в жизни он не знал, что делать. Однако все решил президент: своей тяжелой рукой он зацепил полу пальто Трубина и втащил его в салон. По внутренней связи президент обратился к водителю лидирующей машины: «Петр Иванович, почему мы стоим? Давайте трогайтесь, мне не терпится принять душ…»
— Это ошибка, товарищ президент! — Трубин явно терял над собой контроль. Огурцов и сотрудники дорожной инспекции таким поворотом событий были ошеломлены.
— Не паникуйте, Валерий Александрович, мы сейчас проверим, у кого крепче нервы. Я в юности мечтал стать летчиком…хотелось пойти на таран с «Мессершмиттом» и… никакой пощады фашистам. И тем и этим, которые сейчас прут нам навстречу.
Раздался зуммер, на связи был Костоправ.
— Дистанция 1500 метров . Скорость Расколова — 160 в час. По-прежнему идут в четыре ряда. Какое будет решение?
— Еще раз свяжись с этой сволочью и предупреди о последствиях. Скажи ему, что если не уступит дорогу, сомнем и скажем, что так и было.
— Бесполезно, пьян в дупль… 900 метров , напоминаю: критическая отметка — 500. Жду приказа.
Трубин лихорадочно просчитывал варианты.
— Ах, черт…Надеюсь, твои ПТУРы (противотанковые управляемые ракеты — прим. авт.) еще не заржавели? — кажется, полковник наконец принял какое-то решение.
— Как звери, только и ждут, кого бы схавать…До вас 750… Между прочим, захватывающее зрелище, только чертовски глупое.
Из автомобиля-лидера по громкой связи раздался голос старшего офицера:
— Товарищ полковник, дистанция опасно сокращается, боюсь, ситуация может стать неуправляемой…Разрешите выехать навстречу и…торпедировать этих полоумков…
— Возможно, ситуация и может стать неуправляемой, но только не у нас, — президент двумя руками поправил на голове ондатровую шапку. — Сейчас увидим, кто кого…
Трубин совершенно механически повторил жест президента, но тут же, словно устыдившись, снял с головы шапку и положил на колени. Поднес к губам микрофон радиотелефона.
— Слышь, майор Костоправ, прищеми, пожалуйста, Расколову хвост, но так, чтобы всем было радостно…Прошу тебя, погрей мне душу…
Время для полковника как будто остановилось. Секунды превратились в вечность. И когда наконец раздались, один за другим, четыре разрыва, все его существо напряглось, со лба струйками полился пот. Поднятое взрывной волной снежное облако какое-то время парило над полем, а когда оно осело, все увидели, мягко говоря, не совсем заурядное зрелище. Под звездным небом, по обеим сторонам дороги, вздыбились хаотично разбросанные машины, которые напоминали искореженные танки, подбитые под Москвой героями-панфиловцами. Один «линкольн» лежал на крыше, другой, пробороздив широкую снежную борозду, замер на боку. «Роллс-Ройс», в котором находился Расколов, встав на попа, представлял собой жалкое зрелища. У него были оторваны двери, сорвано правое крыло, пуленепробиваемые стекла выбиты до последнего сантиметра. Больше всех досталось джипу и тяжелой «ауди»: видимо, в них тоже попали осколки ракет, выпущенных из вертолета — две кучи металлолома чернели на взбитом взрывами снегу…Из «линкольна» выбрался человек, но он не мог стоять на ногах и почти висел на распахнутой дверце…
Все, кто находился в машинах президентского кортежа, слышали, как вертолетный движок будоражит ночь, как по днищу бьют осколки потревоженного взрывами асфальта и машин, угодивших под залпы Костоправа.
— Вы правы, Борис Николаевич, тонкой оказалась кишка Расколова. Очень тонкой.
Президент сидел и вертел в руках початую бутылку дагестанского коньяка.
— Ну вы даете, Валерий Александрович! Теперь того и жди, когда вся российская пресса начнет лить на наши головы ушаты грязи…
— Ну и черт с ней! Она и так озверела и изовралась, как последняя шлюха. Посмотрите во что наша пресса превратила похороны Льва Рохлина. Просто цирк! Во всем обвинила вас.
— А мне не привыкать. Единственное, в чем пока меня не обвиняют — в краже картин из Третьяковской галерее. Но, не сомневаюсь, еще дойдет и до этого. — Президент вплотную прильнул к окну. — Однако твой Костоправ неплохо ориентируется на местности…
— Что вы хотите, Герой России! Это его вертолеты обеспечивали безопасный выход наших войск из Афганистана. За три дня ребята Костоправа наваляли моджахедов столько, сколько, пожалуй, за всю афганскую войну не положил весь ограниченный контингент…
— Ладно, нашли, чем хвалиться! Лучше выясните, что произошло возле моей резиденции…
Глава семнадцатая
Первым по лестнице бежал Бронислав. Перед тем, как открыть дверь в подвал, он взял в каждую руку по гранате и, повернувшись к брату, приказал:
— Выдерни кольца, сейчас мы тех, кто в подвале, немного встряхнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47