Верапас тут же решил, что именно Кикс возглавит первую атаку на монстра, а вслух произнес:
— Куда же он все-таки идет?
— Тут сомнений быть не может, — пробормотал Кикс, постучав пальцем по карте. — Он движется к кипарису Туле.
Антонио нахмурил брови.
— С чего ты взял? Ведь кипарис всего-навсего дерево.
— Может, хочет укрыться от дождя?
Поскольку лучшего объяснения не нашлось, Верапас решил, что настала пора выступать. Приближался момент истины. Если ему, Антонио Верапасу, удастся разделаться с монстром, его престиж скакнет до заоблачных высот. Наверняка после этого и сам Эль Президенте будет вынужден назвать его своим лучшим другом.
Глава 50
Верховный жрец Родриго Лухан пробирался сквозь черный дождь вдоль шоссе номер 190 в направлении Санта Мария дель Туле.
Они с Коатлик миновали поросшие буйной зеленью холмы, которые из-за дождя приобрели зловещий траурный оттенок. Родриго, впрочем, не обратил никакого внимания на их оскверненную красу.
Ну прежде всего он и видел-то еле-еле. Во-вторых, Лухан полностью сосредоточился на дороге, поскольку Коатлик не имела представления, куда идти. И в-третьих, он двигался по шоссе без ставшего уже привычным плаща с капюшоном. Пришлось бросить его у дороги, поскольку черный дождь насквозь промочил его и Родриго измучился под непомерной тяжестью.
В каком-то смысле даже хорошо, что он скинул одеяние жреца. Ибо приближение очередных молнии и громового удара Лухан распознавал по мгновенной концентрации в воздухе небесного электричества, отчего волосы у него на руках топорщились.
То, что между небом и землей через равные промежутки времени возникала материальная связь в виде яркой вольтовой дуги, парализовало волю жреца. Луханом овладела паника. И он изо всех сил стремился оставаться под прикрытием своей чудовищной каменной матери, шагая у нее между ног.
В небе снова громыхнуло. Лухану показалось, что взорвался склад с боеприпасами.
Коатлик остановилась как вкопанная, и все ее тело мгновенно полыхнуло искрами от многочисленных электрических разрядов.
Когда к Родриго снова вернулся слух, он услышал скрежет металлических деталей, составлявших единое целое с каменным остовом богини: она возобновила движение.
— Ты жива, Коатлик! — обрадовался Лухан.
— Я выживаю. Я просто обязана выжить.
— Мы выживем вместе — ты и я! — с энтузиазмом воскликнул Родриго и последовал за богиней.
И снова волосы у него на руках встопорщились. В воздухе подозрительно запахло озоном, и Лухан нырнул под спасительные каменные юбки своей могучей покровительницы.
На сей раз, памятуя предыдущий опыт, он благоразумно заткнул уши.
Оглушительный грохот и последовавший за ним толчок сбил его с ног. А Коатлик засветилась, как поджариваемый на открытом огне гамбургер: ее стальная броня сразу же отреагировала на сильнейшее грозовое поле.
Сполохи наконец прекратились, но богиня осталась недвижимой.
Родриго выполз из своего укрытия и воздел руки к небу.
— О, Коатлик! Великая мать! Ты еще жива? — Ответом ему стал звук дождя, барабанившего по стальной шкуре богини. Казалось, само Провидение посмеялось над мечтами Верховного жреца о создании новейшей империи: один удар молнии — и все его замыслы обратились в прах. Вот она — отповедь разгневанных небес.
А потом появились солдаты.
* * *
Команданте Сарагоса видел, как на каменную громаду Коатлик обрушился второй сильнейший удар, после чего глыба замерла и наступила мертвая тишина.
Секундная стрелка часов сделала полный круг, отсчитав шестьдесят секунд. Он подождал еще минутку, потом еще одну.
— Наши молитвы не пропали даром, — заявил он во всеуслышание.
Внутри боевой машины пехоты кто-то разразился сдавленными ругательствами, и Сарагоса понял, что солдат возносил молитвы за противную сторону. Ну и черт с ним! Католические святые спасли Мексику — вот что главное.
Оставалось только вовремя прибыть на место происшествия, а затем уже всю жизнь купаться в лучах славы.
— Быстрее, — закричал он, высунувшись из люка, — быстрее! Победа за нами!
* * *
Они окружили боевыми машинами застывшего на месте голема, перекрыв таким образом все пути к отступлению. По телевизору, должно быть, смотрелось здорово — уж в этом-то Сарагоса нисколько не сомневался. Вертолеты, которые по-прежнему висели в небе, вели круглосуточную трансляцию по телевидению на всю убитую горем страну, призывавшую своего очередного спасителя, то есть его, Сарагосу!
Из БМП он выпрыгнул первым. Выпрыгнул и направился к монстру с одним только автоматом «хек-лер-и-кох» под мышкой.
У ног демона ростом с хороший дом копошился какой-то маленький полуголый человечек.
— Ты кто? — удивился Сарагоса.
— Я тот, кого покинули, — прорыдал в ответ несчастный.
— Понятно. Ты — «индио».
— Моя великая мать покинула меня, — проблеял тот.
Бедняга имел такой жалкий вид, что Сарагоса решил не обращать на него внимания. Взглянув через плечо, он проследил за движением снаряженных телекамерами вертолетов и принял наиболее эффектную позу. Затем, вскинув автомат, открыл стрельбу по закованной в железные пластины чудовищной глыбе.
Отскакивая от брони, защелкали пули. С таким же успехом он мог бы расстреливать Коатлик леденцами. Ничего не произошло. Монстр, разумеется, не упал. А Сарагоса так надеялся! Подобное зрелище потрясло бы всю многомиллионную аудиторию телекомпании «Ацтека».
— Солдадос! Подходите сюда. Надо стрелять всем вместе, чтобы повергнуть этого бегемота на землю! — крикнул команданте, с сожалением расставаясь с мыслью о том, чтобы войти в историю в качестве «Сарагосы — победителя великанов».
Солдаты, похоже, не очень торопились отдавать на волю случая свои мягкие — из плоти и крови — тела. Однако хочешь не хочешь — приказ надо выполнять. Они окружили чудовище и застыли в мрачном молчании.
— Откроем сосредоточенный огонь прямо ей в сердце, так что она опрокинется на спину и уже никогда больше не поднимется, — объяснил Сарагоса солдатам свой замысел.
Федералы выстроились в шеренгу, начали стрелять. Пули ложились очень кучно и кое-какой эффект все-таки произвели. Кусок брони на груди статуи отделился от монолита и, высекая при падении искры, грохнулся на асфальт.
— Вива Сарагоса! Да здравствует Сарагоса! — завопил команданте в надежде, что солдаты подхватят победный клич и он долетит до микрофонов на вертолетах.
Долетел его вопль до микрофона или нет — так и осталось тайной, поскольку, найдя уязвимое место на груди каменной богини, пули вызвали своего рода цепную реакцию, которая выглядела столь величественно, что о кличах и криках тут же пришлось забыть.
Богиня стала разваливаться на куски, вернее, тяжелые броневые плиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Куда же он все-таки идет?
— Тут сомнений быть не может, — пробормотал Кикс, постучав пальцем по карте. — Он движется к кипарису Туле.
Антонио нахмурил брови.
— С чего ты взял? Ведь кипарис всего-навсего дерево.
— Может, хочет укрыться от дождя?
Поскольку лучшего объяснения не нашлось, Верапас решил, что настала пора выступать. Приближался момент истины. Если ему, Антонио Верапасу, удастся разделаться с монстром, его престиж скакнет до заоблачных высот. Наверняка после этого и сам Эль Президенте будет вынужден назвать его своим лучшим другом.
Глава 50
Верховный жрец Родриго Лухан пробирался сквозь черный дождь вдоль шоссе номер 190 в направлении Санта Мария дель Туле.
Они с Коатлик миновали поросшие буйной зеленью холмы, которые из-за дождя приобрели зловещий траурный оттенок. Родриго, впрочем, не обратил никакого внимания на их оскверненную красу.
Ну прежде всего он и видел-то еле-еле. Во-вторых, Лухан полностью сосредоточился на дороге, поскольку Коатлик не имела представления, куда идти. И в-третьих, он двигался по шоссе без ставшего уже привычным плаща с капюшоном. Пришлось бросить его у дороги, поскольку черный дождь насквозь промочил его и Родриго измучился под непомерной тяжестью.
В каком-то смысле даже хорошо, что он скинул одеяние жреца. Ибо приближение очередных молнии и громового удара Лухан распознавал по мгновенной концентрации в воздухе небесного электричества, отчего волосы у него на руках топорщились.
То, что между небом и землей через равные промежутки времени возникала материальная связь в виде яркой вольтовой дуги, парализовало волю жреца. Луханом овладела паника. И он изо всех сил стремился оставаться под прикрытием своей чудовищной каменной матери, шагая у нее между ног.
В небе снова громыхнуло. Лухану показалось, что взорвался склад с боеприпасами.
Коатлик остановилась как вкопанная, и все ее тело мгновенно полыхнуло искрами от многочисленных электрических разрядов.
Когда к Родриго снова вернулся слух, он услышал скрежет металлических деталей, составлявших единое целое с каменным остовом богини: она возобновила движение.
— Ты жива, Коатлик! — обрадовался Лухан.
— Я выживаю. Я просто обязана выжить.
— Мы выживем вместе — ты и я! — с энтузиазмом воскликнул Родриго и последовал за богиней.
И снова волосы у него на руках встопорщились. В воздухе подозрительно запахло озоном, и Лухан нырнул под спасительные каменные юбки своей могучей покровительницы.
На сей раз, памятуя предыдущий опыт, он благоразумно заткнул уши.
Оглушительный грохот и последовавший за ним толчок сбил его с ног. А Коатлик засветилась, как поджариваемый на открытом огне гамбургер: ее стальная броня сразу же отреагировала на сильнейшее грозовое поле.
Сполохи наконец прекратились, но богиня осталась недвижимой.
Родриго выполз из своего укрытия и воздел руки к небу.
— О, Коатлик! Великая мать! Ты еще жива? — Ответом ему стал звук дождя, барабанившего по стальной шкуре богини. Казалось, само Провидение посмеялось над мечтами Верховного жреца о создании новейшей империи: один удар молнии — и все его замыслы обратились в прах. Вот она — отповедь разгневанных небес.
А потом появились солдаты.
* * *
Команданте Сарагоса видел, как на каменную громаду Коатлик обрушился второй сильнейший удар, после чего глыба замерла и наступила мертвая тишина.
Секундная стрелка часов сделала полный круг, отсчитав шестьдесят секунд. Он подождал еще минутку, потом еще одну.
— Наши молитвы не пропали даром, — заявил он во всеуслышание.
Внутри боевой машины пехоты кто-то разразился сдавленными ругательствами, и Сарагоса понял, что солдат возносил молитвы за противную сторону. Ну и черт с ним! Католические святые спасли Мексику — вот что главное.
Оставалось только вовремя прибыть на место происшествия, а затем уже всю жизнь купаться в лучах славы.
— Быстрее, — закричал он, высунувшись из люка, — быстрее! Победа за нами!
* * *
Они окружили боевыми машинами застывшего на месте голема, перекрыв таким образом все пути к отступлению. По телевизору, должно быть, смотрелось здорово — уж в этом-то Сарагоса нисколько не сомневался. Вертолеты, которые по-прежнему висели в небе, вели круглосуточную трансляцию по телевидению на всю убитую горем страну, призывавшую своего очередного спасителя, то есть его, Сарагосу!
Из БМП он выпрыгнул первым. Выпрыгнул и направился к монстру с одним только автоматом «хек-лер-и-кох» под мышкой.
У ног демона ростом с хороший дом копошился какой-то маленький полуголый человечек.
— Ты кто? — удивился Сарагоса.
— Я тот, кого покинули, — прорыдал в ответ несчастный.
— Понятно. Ты — «индио».
— Моя великая мать покинула меня, — проблеял тот.
Бедняга имел такой жалкий вид, что Сарагоса решил не обращать на него внимания. Взглянув через плечо, он проследил за движением снаряженных телекамерами вертолетов и принял наиболее эффектную позу. Затем, вскинув автомат, открыл стрельбу по закованной в железные пластины чудовищной глыбе.
Отскакивая от брони, защелкали пули. С таким же успехом он мог бы расстреливать Коатлик леденцами. Ничего не произошло. Монстр, разумеется, не упал. А Сарагоса так надеялся! Подобное зрелище потрясло бы всю многомиллионную аудиторию телекомпании «Ацтека».
— Солдадос! Подходите сюда. Надо стрелять всем вместе, чтобы повергнуть этого бегемота на землю! — крикнул команданте, с сожалением расставаясь с мыслью о том, чтобы войти в историю в качестве «Сарагосы — победителя великанов».
Солдаты, похоже, не очень торопились отдавать на волю случая свои мягкие — из плоти и крови — тела. Однако хочешь не хочешь — приказ надо выполнять. Они окружили чудовище и застыли в мрачном молчании.
— Откроем сосредоточенный огонь прямо ей в сердце, так что она опрокинется на спину и уже никогда больше не поднимется, — объяснил Сарагоса солдатам свой замысел.
Федералы выстроились в шеренгу, начали стрелять. Пули ложились очень кучно и кое-какой эффект все-таки произвели. Кусок брони на груди статуи отделился от монолита и, высекая при падении искры, грохнулся на асфальт.
— Вива Сарагоса! Да здравствует Сарагоса! — завопил команданте в надежде, что солдаты подхватят победный клич и он долетит до микрофонов на вертолетах.
Долетел его вопль до микрофона или нет — так и осталось тайной, поскольку, найдя уязвимое место на груди каменной богини, пули вызвали своего рода цепную реакцию, которая выглядела столь величественно, что о кличах и криках тут же пришлось забыть.
Богиня стала разваливаться на куски, вернее, тяжелые броневые плиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69