Попутно его глаза задержались на девушке. Это была негритянка с характерным разрезом глаз, с гладкой, лоснящейся кожей, черной, как антрацит. Черты лица у нее были тонкие и изящные. Девушка была красива, несмотря на темный цвет кожи.
Немного позади них по другую сторону прохода сидел мужчина, вмешавшийся в их разговор. На нем был темный комбинезон и тенниска не первой свежести, вокруг шеи – черно-белый воротничок католического священника. Он выглядит как белая пародия на зомби, подумал Римо.
– Вы что-то сказали, монсеньор?
– Я не монсеньор, а всего-навсего парижский аббат. Отец Гарриган. Я пострадал…
– Это ужасно! – перебил его Римо. – Никто не должен страдать.
– Я пострадал от рук тех реакционных элементов в нашей церкви и в нашем обществе, которые призывают к кровопролитию. Гнусные поджигатели войны!
– Как, например, Израиль?
– Вы правы, – сказал отец Гарриган, опуская очи долу с тем грустным выражением, которое, вероятно, выработалось у него благодаря постоянному чувству жалости к себе. – Ох, уж эти мне сионистские свиньи! Я хотел бы сжечь их всех заживо.
– Кто-то уже пытался это сделать, – напомнил Римо.
– Разве? – удивился отец Гарриган, как если бы он никогда не слышал о ком-то, у кого хватило дерзости украсть его – и только его – идею. – Кто бы он ни был, но если бы он довел это дело до конца, у нас не было бы сейчас никаких проблем.
– Я горячо сочувствую тем двумстам миллионам арабов, которых обидели три миллиона евреев, – сказал Римо.
– Чертовски верно! – подхватил отец Гарриган. – Этот узел нельзя развязать без кровопролития. – Он так энергично закивал головой, что его седые локоны выбились из-под шапочки и упали на лоб. Он отвел свои светло-голубые глаза от Римо и посмотрел в носовую часть самолета, где делегаты Конгресса молодежи развлекали друг друга в проходах между рядами кресел под звуки единственной расстроенной гитары.
Римо повернулся к Джесси Дженкинс и внимательно ее оглядел. На вид ей было где-то около тридцати.
– Пожалуй, вам уже немного поздновато путешествовать в такой компании, – сказал он.
– Говорят, женщине столько лет, на сколько она себя чувствует, а я чувствую себя юной. О, как мне хочется, чтобы нас украли!
– На это нет ни малейшего шанса.
– Почему?
– Как почему? Если бы даже воздушные пираты ограбили всех в этом салоне, они не набрали бы и двадцати центов. А если бы они потребовали за нас выкуп, их подняли бы на смех. Воздушные пираты слишком умны, чтобы захватывать наш лайнер: весь список пассажиров не стоит таких трудов.
Негритянка наклонилась ближе к Римо.
– В хвостовой части салона сидит человек, который кой-чего стоит.
– В самом деле?
– Да. Его зовут Клайтон Клогг. Он – президент «Оксоноко».
«Оксоноко»… Римо где-то слышал это название. Точно. От Смита. Смит считает, что «Оксоноко» может быть замешана в убийствах ученых. Римо уже собирался обернуться и посмотреть на Клайтона Клогга, когда Джесси спросила:
– А вы так и не сказали мне, почему вы летите в Лобинию.
– Хочу поставить в известность полковника Бараку, что я нашел заменитель нефти.
– Заменитель нефти? – Девушка была заинтригована.
– Может быть, он захочет купить его у меня, – продолжал Римо. – А если не купит, я продам его Западу, и весь этот нефтяной шантаж провалится.
– Я не знала, что существуют заменители нефти.
– Их и не было, пока я не изобрел один. Можете пойти и узнать у своего приятеля Клогга. Скажите ему, что я нашел заменитель нефти. Посмотрите тогда, что будет.
– Кажется, я так и сделаю. – Она поднялась с кресла и пошла в хвостовую часть лайнера. Там посреди трех пустых кресел сидел толстый мужчина со свиноподобным лицом, курносым носом и широкими ноздрями. Он чувствовал себя явно неуютно в подобном окружении.
Римо хотелось понаблюдать за реакцией Клогга, затем он решил, что лучше, пожалуй, рассматривать левое крыло самолета.
– Я все решил, – произнес Чиун.
– Крыло пока держится. Все в порядке, – заверил его Римо.
Старец посмотрел на своего ученика уничтожающим взглядом.
– Что ты сказал?!
– Ничего, папочка, считай, что я ничего не говорил. Забудь об этом.
– Я уже забыл. Не стоит обращать внимания на всякую чепуху. Послушай, я все обдумал. Я поговорю с этим Баракой и предложу ему вернуть корону добром, пока не поздно.
– Но почему? Это на тебя не похоже.
– Еще как похоже. Так поступают все здравомыслящие люди. Надо избегать насилия, где это возможно. Если мне удастся уговорить его вернуть трон высокочтимому королю Адрасу, тогда Барака сможет спокойно уйти и жить с миром.
Кроткое, почти нежное выражение лица Чиуна насторожило Римо.
– Скажи мне честно, Чиун. Адрас тебе должен?
– Ну, не совсем так… Один из его предков не уплатил нам сполна.
– Значит, у Дома Синанджу нет с ним контракта?
– Конечно, есть. Платеж лишь отсрочен – контракты ведь не теряют силы. Тот его предок, наверное, собирался уплатить, но не успел. Редко кто заставляет ждать Дом Синанджу.
– Еще бы! – сказал Римо.
Отец Гарриган расслышал только последний слог из произнесенной Чиуном фразы.
– Евреи! Презренные евреи! – заблажил он. – Их надо всех сжечь!
– Не обращай на него внимания, – сказал Чиун. – Никакой он не святой человек. А с Баракой я сначала поговорю.
– Ты уверен, что тебя к нему пустят?
– Я не продавец зубных щеток, – надменно проговорил Чиун. – Я – Мастер Синанджу. Он примет меня.
– И хорошо сделает.
– Да уж, конечно.
Чиун вновь уставился на правое крыло лайнера, а Римо посмотрел через плечо на Джесси Дженкинс, идущую вдоль салона к Клайтону Клоггу. Вот она подошла и легко скользнула в пустое кресло рядом с президентом «Оксоноко».
Клогг неприязненно взглянул на девушку. Его широкие ноздри еще больше расширились.
– Прошу прощения, это место занято, – сказал он.
– Кем? – спросила Джесси.
– Им пользуюсь я, – гнусаво проговорил он.
– Сейчас вы им не пользуетесь. Я посижу в нем, пока оно вам не понадобится.
– Если вы не освободите мое кресло, я позову стюардессу, – сказал Клогг.
– В чем дело, господин хозяин-крупной-нефтянойкомпании? Разве я недостаточно хороша, чтобы посидеть в вашем кресле?
– Считайте, что так.
– Видите ли, мистер Клогг, мне кажется, пассажирам этого лайнера будет интересно узнать, что вы – президент «Оксоноко», компании кровососов.
Эта угроза испугала Клогга, считавшего, что он путешествует инкогнито.
– Ладно уж, – сказал он примирительным тоном. – Сидите, если вам так нравится.
– Благодарю вас, я посижу. А теперь расскажите мне, зачем вы летите в Лобинию и что собой представляет нефтяной бизнес.
Проигнорировав ее первый вопрос, Клогг целых десять минут потратил на второй. Он очень подробно объяснил, почему его компания, как и все прочие нефтяные компании, является настоящим благодетелем, слугой народа и как выиграет мировое сообщество, если все люди враз поймут, кто их истинные друзья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42