– Ну дай бог ему здоровья. Но в гостинице не задерживайтесь. Тут мои знакомцы вывели меня на одну информационную фирму, которая радиолюбителей обслуживает строго конфиденциально и за великие гроши. Они посадили все переговоры Мучника по вертушке на магнитофон. Заодно согласились послушать и царского однофамильца. Я вам скоро позвоню и дам адреса. Ночь в гостинице перекантуйтесь, а утром сваливайте.
* * *
Ворон обещал позвонить через полчаса и обещание сдержал. Дал несколько: адресов своих лагерных дружков.
– Держи в узде Засечного, когда с моими корешами разговаривать будет, – сказал он Скифу.
– Его удержишь.
– Главное, к телкам пахановским не клейтесь и не пейте, как насосы. А теперь слушай главную новость.
Мучнику было уже несколько звонков от похитителей. Два из Киева, три из Житомира. В Фастове мои киевские кореша чуть не схлестнулись с какими-то московскими гастролерами, у которых в машине спали маленькая пацанка и взрослая баба. К утру мальчики Сидора Тихого вам нужную информацию, уверен, еще подкинут. Не верь бабкам-гадалкам, а прислушивайся к местной блатоте, те на земле обеими ногами стоят, а не в облаках летают.
После такого инструктажа на душе повеселело.
На следующий день горе-рейнджеры, сменив Дарницу на Подол, устроились на квартире, больше напоминавшей притон. Хозяин в одной майке и трусах по колено щеголял своими живописными наколками по всему телу. Веселые ребятишки окружали Сидора Тихого. Пили, как в прорву, но больше подливали гостям.
Засечный только отдувался и вытирал губы. Сразу было видно, что тут его больше всего уважали за шрам. Скифа же единодушно принимали за кавказца.
Каждый норовил рассказать, какие великие проекты они проворачивали на Кавказе и какие Левоны и Гиви их брали в долю. Скиф не стал их разубеждать.
С Лопой мерились ростом, он и тут оказался выше всех. Понравилось всем, что разговаривал с украинским выговором, как все южнорусские казаки. Перед тем как разойтись, веселые ребята выложили на стол все деньги, что имели при себе в карманах, и даже "зеленые".
Пахан вел себя удивительно. Гостей уложил на высокие перины, сам лег на полу. Долго рассказывал про последние киевские разборки. Вспоминал старые добрые времена, когда он корешился с Пацей Рыжим и Тройнятами.
– Я деда Ворона уважаю, – сказал им на прощание Сидор Тихий. – Он меня вот таким пацаном отогрел у лагерного костра. Я на первую ходку, как простодыра деревенский, влетел за изнасилование. Попробовал, называется, бабу. Бугаи здоровые задрали телку, а я рядом постоял. Вот и влепили мне пятерку за компанию. Если б не Ворон, быть мне по моим годам на зоне казенной невестой.
* * *
Наутро на квартиру пахана позвонил некий молодой ученый и попросил пригласить к телефону руководителя российской экологической экспедиции пана Луковкина.
Он долго благодарил московскую штаб-квартиру организации "зеленых" "Радуга" за предоставление гранта их киевским коллегам из солидарной организации "Вэсэлка".
Скиф чуть было не послал его спросонья ко всем чертям, но когда украинский "коллега" предложил ему съездить в радиологическую экспедицию на самый север Украины, он мигом очнулся от сонного наваждения и с радостью принял приглашение посетить лабораторию украинских коллег, заслышав про машину, которую им решили предоставить на две недели.
Хозяйки притона, две вертлявые девицы, никого не отпустили, пока не напекли пирогов в дорогу и основательно не опохмелили путешественников-экологов.
– Киньте, хлопцы, дурное. На что вам эти мудроголовые экологи, – отговаривал перед дорогой пахан. – Я дам вам две машины и целую роту братанов с перьями и пушками.
– Спасибо, – сказал Скиф. – Дело щепетильное, пусть все будет не по уголовке.
Пахан долго присматривался к гостям и все раздумывал, на какое же такое дело отправляет под самым его носом свою банду старый Ворон. Неужто украденная девчонка стоит таких грошей?
* * *
В штаб-квартире экологической организации "Вэсэлка" молоденький очкарик долго жал им руки и разливался в благодарностях за столь щедрый грант – прямое финансовое вливание под исследовательские программы, подаренные московскими коллегами.
Был он маленький, тщедушный, но такой боевитый, хоть сейчас на надувной лодке под атомоход или с киркой на бульдозер.
В знак благодарности он предложил им симпатичный ниссановский микроавтобус с оформленной доверенностью на вождение и командировочные удостоверения. Вдобавок ко всему приготовили им полный комплект армейской полевой радиодозиметрии, без которой любому экологу в экспедиции просто делать нечего.
Особенно нужны экологам оказались цейсовские бинокли и приборы ночного видения.
Попалишь морщился от такой оперативности.
Засечный тоже кривился.
– Что-то здесь не похоже на паханские замашки Ворона, – выразил он свои опасения Скифу.
– Я тоже думаю, такая оперативность больше в духе Романова, – ответил Скиф. – Не пойму, зачем им это, но чую, духом Конторы пахнет.
– За свое дитя не только гэбэшникам, самому черту душу продашь! Бери и дареному коню в зубы не заглядывай, – посоветовал после недолгого размышления Лопа.
* * *
В тот же день не мешкая выехали на Коростень, а к вечеру добрались до Белокоровичей, вся местность вокруг которых оказалась грандиозным полигоном бывших ракетных войск стратегического назначения бывшего Союза.
На самой границе с Белоруссией, в глухом болоте, с помощью падких на дармовую выпивку браконьеров команде Скифа удалось узнать, что в лес за деревней Ботивка стали наведываться какие-то "новые русские" или "новые украинцы". Пытаются расплачиваться за молоко зелеными американскими бумажками, а бабки шарахаются от них, как от нечисти.
– Далы мени ту гумажку, якись-то нерусский на нэй намалеванный. Щоб тебе перекосыло, погань, яки ж то гроши? Шо на их куплять можно?
* * *
К заброшенному военному объекту по раскисшим лесным дорогам можно было подъехать только на хорошем джипе. Поэтому они оставляли свой микроавтобус километра за два до нужного места и месили талый снег до самого сосняка, где с деревьев можно было бы вести незаметно наблюдение за объектом, а недовольного Волка оставляли сторожить машину.
И лишь на третий день Скиф услышал со стороны, где замаскировался на сосне Засечный, утиное скрипучее кряканье. Он бы еще соловьем среди зимы запел, недовольно подумал Скиф, наводя бинокль на высунувшегося из хвои Засечного. Тот настойчиво тыкал рукой в сторону деревянной сараюшки.
Скиф протер линзы и подкрутил фокус. Он долго водил биноклем, ощупывая кусты рядом с ветхим строением, пока не выплыла перед ним в окулярах из полутьмы курносая рожа Хряка, одетого в военный бушлат…
Глава 33
В Цюрихе с утра шел холодный дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101