Не знаю, как там в Ванкувере, но наш градоначальник был, на мой непросвещенный взгляд, типичным Плюшкиным, в самом что ни на есть гоголевском варианте. Своим муниципальным служащим он платил крайне скупо, а если была возможность — вовсе не платил, объясняя перебои с зарплатой кознями лиц кавказской национальности. Я, со своей стороны, мог бы тоже не платить Цокину ни рубля, ибо он и так бы помогал мне, веря в грозную силу мафии за моей спиной. Но, в отличие от мэра, я не имел права держать своих сотрудников на голодном пайке. Тот же дон Корлеоне наверняка же был щедр к своему семейству…
— Не забудь насчет завтра, — еще раз повторил я. — Если ты забудешь, я буду очень удивлен. Очень.
— Не забуду, — твердо пообещал Цокин, и я заметил в его глазах фанатичный огонь решимости. Свою службу в мафии он воспринимал очень ответственно. Я в который раз тихо порадовался, что Алексей встретился мне, а не настоящим крестным отцам. Насколько я знал, публика эта — весьма неинтеллигентная, даже грубая, и цокинский пыл быстро бы остудили деятели наподобие моего тезки Яши-Пузо. Увы, в реальности большинство донов не было похоже на обаяшку Марлона Брандо в любимом цокинском кинофильме.
Мастер энергонадзора все с тем же решительным блеском в глазах сопроводил меня обратно через проходную, попрощался лаконичным кивком головы и исчез. Я вышел из дверей Мосзнергонадзора, держа в руках тщательно перевязанный пакет, который передал мне мой преданный лейтенант перед тем, как мы покинули его кабинет-закуток.
В пакете не было ничего особенного — просто чистый комплект спецодежды из запасов самого Цокина: комбинезон, кепочка, сумка. Переодевшись в такую униформу, я мог быть завтра совершенно уверен: ни Колян, ни его благожелательный напарник из особнячка на Щусева НИКОГДА не узнают в помятом злом работяге вчерашнего беспокойного грузина, пришедшего купить немножко акций, но попавшего (во придурок!) не в ту дверь. И дело не только в том, что во время сегодняшнего визита я довольно глубоко натянул на глаза кепку. Но еще и в той особенности человеческой природы, на которую давным-давно обратил внимание английский писатель Честертон (ну, тот, кто придумал патера Брауна — моего коллегу-детектива, только попа). По мнению Честертона, человек никогда не обратит внимание на лицо человека в униформе — неважно, милицейской, военной или рабочей. В нашей стране — тем более не обратит. Форменный костюм определяет у нас человека, физиономия не важна… Меня эта особенность человека очень устраивала. Монтера не запомнят, вот и прекрасно.
Пока я размышлял о Честертоне, завтрашней операции и прочих приятных вещах, ноги сами вели меня по привычному маршруту: подземный переход, метро, несколько остановок, пересадка, еще несколько остановок, после чего я поймал себя вдруг на достаточно легкомысленном поступке: я, гордо размахивая пакетом со спецовкой, направляюсь к собственному дому. С одной стороны, в поступке моем не было ничего необычного, ибо куда же направляться мне после трудового дня, как не в свою крепость с бронированными дверями, бронированными жалюзями и многословным другом-автоответчиком вместо комнатной собачки? Была, однако, и другая сторона. После сегодняшних веселых происшествий — которые закончились для меня довольно удачно! — все пространство вокруг моей многоэтажки лично для меня представляло одну большую зону риска. Почему бы не допустить, например, что все тот же господин Лебедев, потерпев поражение утром, не пришлет сюда свою команду повторно? Уже с другим, надо полагать, составом и с несравненно более тяжелым вооружением? Допустим, с танком или БТРом. Обе машинки, как известно, не сковырнешь простым прицельным броском йогурта. К тому же сейчас в моем распоряжении не было даже йогурта, а с «макаром» лезть супротив брони было не очень-то разумно.
Огорченный такой перспективой, я внял советам своего внутреннего голоса и замедлил шаг, а затем и вовсе сошел с асфальтированной тропинки и стал пробираться сквозь зеленые насаждения.
Мой внутренний голос, как всегда, оказался предусмотрительнее меня.
Танка возле моего дома, правда, не было. Бронетранспортера тоже. Но зато с пяток небольших фургончиков, похожих на утренний, с «Омни-колой», достаточно грамотно перекрыли все въезды и выезды. Обставлено это было вполне изящно, и, на посторонний взгляд, расположение этих милых машинок выглядело совершенно беспорядочным и очень мирным. Надписи на боках этих фургончиков тоже были совершенно безобидными Простому обывателю могло показаться, что машинки застряли вокруг дома по чистой случайности и что сейчас симпатяги водители погрузят в фургончики кто мороженое, кто мебель, кто хлеб — и разъедутся в разные стороны… Загвоздка была лишь в том, что вблизи моей многоэтажки такие машинки одновременно появились впервые за весь срок моего здесь проживания. Кроме того, единственный ближайший хлебный — тот самый супермаркет — обслуживал совсем другой транспорт. Что же касается мороженого, то вблизи дома, к великому неудовольствию местных сластен, ни клубничного, ни ванильного, ни шоколадного, ни вообще никакого отчего-то не продавалось. Существовала, безусловно, вероятность, что сегодня — именно Тот Великий День, когда ошибка, наконец, исправлена и дети получат свое, не отходя от дома. Однако я не слишком-то верил в такие совпадения.
Не выходя из зарослей, я внимательным образом оглядел каждый из фургончиков. Все стекла, как и в случае с «Омни-колой», были затемнены, но я почти не сомневался, что там, внутри, полно народа. Бинокль мне бы определенно не помешал, но только почти вся моя боевая и околобоевая оргтехника находилась внутри квартиры. Со мной же был лишь рядовой походный набор… Ладно, обойдемся без бинокля.
Я прислонился спиной к стволу ближайшего дерева и твердо вознамерился поиграть с фургончиками в гляделки. Играть было нетрудно: обитатели машин если и глядели в разные стороны из-за затемненных стекол, то едва ли в сторону зеленых насаждений. Подозреваю, что они наблюдали за всеми четырьмя асфальтированными тропинками, по которым мог появиться ваш покорный слуга. Ну, ждите, ухмыльнулся я. Посмотрим, у кого запас терпения окажется меньше. Я заключил сам с собою пари и буквально через десять минут выиграл. Осторожно приотворилась дверца фургончика с надписью «Мороженое» и с нарисованным румяным дядькой в белом колпаке, держащим в руках огромный пломбир. Человек, который вышел из фургона, решительно ничем не напоминал рекламного дядьку. Он был высок, худ, недостаточно румян, и никакого пломбира у него не было — должно быть, оставил в машине. Лицо этого человека мне не было знакомо, но зато пятнистый комбинезон а-ля рейнджер плюс кепочка с козырьком плюс какие-то далеко не миролюбивые висюльки на поясе — все это и так выдавало в нем охотника на человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— Не забудь насчет завтра, — еще раз повторил я. — Если ты забудешь, я буду очень удивлен. Очень.
— Не забуду, — твердо пообещал Цокин, и я заметил в его глазах фанатичный огонь решимости. Свою службу в мафии он воспринимал очень ответственно. Я в который раз тихо порадовался, что Алексей встретился мне, а не настоящим крестным отцам. Насколько я знал, публика эта — весьма неинтеллигентная, даже грубая, и цокинский пыл быстро бы остудили деятели наподобие моего тезки Яши-Пузо. Увы, в реальности большинство донов не было похоже на обаяшку Марлона Брандо в любимом цокинском кинофильме.
Мастер энергонадзора все с тем же решительным блеском в глазах сопроводил меня обратно через проходную, попрощался лаконичным кивком головы и исчез. Я вышел из дверей Мосзнергонадзора, держа в руках тщательно перевязанный пакет, который передал мне мой преданный лейтенант перед тем, как мы покинули его кабинет-закуток.
В пакете не было ничего особенного — просто чистый комплект спецодежды из запасов самого Цокина: комбинезон, кепочка, сумка. Переодевшись в такую униформу, я мог быть завтра совершенно уверен: ни Колян, ни его благожелательный напарник из особнячка на Щусева НИКОГДА не узнают в помятом злом работяге вчерашнего беспокойного грузина, пришедшего купить немножко акций, но попавшего (во придурок!) не в ту дверь. И дело не только в том, что во время сегодняшнего визита я довольно глубоко натянул на глаза кепку. Но еще и в той особенности человеческой природы, на которую давным-давно обратил внимание английский писатель Честертон (ну, тот, кто придумал патера Брауна — моего коллегу-детектива, только попа). По мнению Честертона, человек никогда не обратит внимание на лицо человека в униформе — неважно, милицейской, военной или рабочей. В нашей стране — тем более не обратит. Форменный костюм определяет у нас человека, физиономия не важна… Меня эта особенность человека очень устраивала. Монтера не запомнят, вот и прекрасно.
Пока я размышлял о Честертоне, завтрашней операции и прочих приятных вещах, ноги сами вели меня по привычному маршруту: подземный переход, метро, несколько остановок, пересадка, еще несколько остановок, после чего я поймал себя вдруг на достаточно легкомысленном поступке: я, гордо размахивая пакетом со спецовкой, направляюсь к собственному дому. С одной стороны, в поступке моем не было ничего необычного, ибо куда же направляться мне после трудового дня, как не в свою крепость с бронированными дверями, бронированными жалюзями и многословным другом-автоответчиком вместо комнатной собачки? Была, однако, и другая сторона. После сегодняшних веселых происшествий — которые закончились для меня довольно удачно! — все пространство вокруг моей многоэтажки лично для меня представляло одну большую зону риска. Почему бы не допустить, например, что все тот же господин Лебедев, потерпев поражение утром, не пришлет сюда свою команду повторно? Уже с другим, надо полагать, составом и с несравненно более тяжелым вооружением? Допустим, с танком или БТРом. Обе машинки, как известно, не сковырнешь простым прицельным броском йогурта. К тому же сейчас в моем распоряжении не было даже йогурта, а с «макаром» лезть супротив брони было не очень-то разумно.
Огорченный такой перспективой, я внял советам своего внутреннего голоса и замедлил шаг, а затем и вовсе сошел с асфальтированной тропинки и стал пробираться сквозь зеленые насаждения.
Мой внутренний голос, как всегда, оказался предусмотрительнее меня.
Танка возле моего дома, правда, не было. Бронетранспортера тоже. Но зато с пяток небольших фургончиков, похожих на утренний, с «Омни-колой», достаточно грамотно перекрыли все въезды и выезды. Обставлено это было вполне изящно, и, на посторонний взгляд, расположение этих милых машинок выглядело совершенно беспорядочным и очень мирным. Надписи на боках этих фургончиков тоже были совершенно безобидными Простому обывателю могло показаться, что машинки застряли вокруг дома по чистой случайности и что сейчас симпатяги водители погрузят в фургончики кто мороженое, кто мебель, кто хлеб — и разъедутся в разные стороны… Загвоздка была лишь в том, что вблизи моей многоэтажки такие машинки одновременно появились впервые за весь срок моего здесь проживания. Кроме того, единственный ближайший хлебный — тот самый супермаркет — обслуживал совсем другой транспорт. Что же касается мороженого, то вблизи дома, к великому неудовольствию местных сластен, ни клубничного, ни ванильного, ни шоколадного, ни вообще никакого отчего-то не продавалось. Существовала, безусловно, вероятность, что сегодня — именно Тот Великий День, когда ошибка, наконец, исправлена и дети получат свое, не отходя от дома. Однако я не слишком-то верил в такие совпадения.
Не выходя из зарослей, я внимательным образом оглядел каждый из фургончиков. Все стекла, как и в случае с «Омни-колой», были затемнены, но я почти не сомневался, что там, внутри, полно народа. Бинокль мне бы определенно не помешал, но только почти вся моя боевая и околобоевая оргтехника находилась внутри квартиры. Со мной же был лишь рядовой походный набор… Ладно, обойдемся без бинокля.
Я прислонился спиной к стволу ближайшего дерева и твердо вознамерился поиграть с фургончиками в гляделки. Играть было нетрудно: обитатели машин если и глядели в разные стороны из-за затемненных стекол, то едва ли в сторону зеленых насаждений. Подозреваю, что они наблюдали за всеми четырьмя асфальтированными тропинками, по которым мог появиться ваш покорный слуга. Ну, ждите, ухмыльнулся я. Посмотрим, у кого запас терпения окажется меньше. Я заключил сам с собою пари и буквально через десять минут выиграл. Осторожно приотворилась дверца фургончика с надписью «Мороженое» и с нарисованным румяным дядькой в белом колпаке, держащим в руках огромный пломбир. Человек, который вышел из фургона, решительно ничем не напоминал рекламного дядьку. Он был высок, худ, недостаточно румян, и никакого пломбира у него не было — должно быть, оставил в машине. Лицо этого человека мне не было знакомо, но зато пятнистый комбинезон а-ля рейнджер плюс кепочка с козырьком плюс какие-то далеко не миролюбивые висюльки на поясе — все это и так выдавало в нем охотника на человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101