Все сгрудились у калитки и проволочного ограждения. Действительно, течение ручья изменилось: сухие листья плыли в другую сторону.
— Отчего так бывает? — глубокомысленно пробормотал Есаул. — Вода же вверх не течет?
— Поднимается она, — определил ушлый Механик, который всех мозгов еще не пропил.
— Понял я! — взвыл Лысый. — Эти суки, — он ткнул пальцем в Серого, — нас утопить хотели, а сами смыться! Они ж там, на тарзанке, заряд рванули и оползень вызвали! Там берег подмыт, да еще и со снарядами. Метров пять перемычку положили, точно! Здесь воды на два метра будет, а ниже, где мы вкалываем, — четыре с гаком! И хрен убежишь — через трясину…
Серый рванулся к Лысому:
— Ты что мелешь? Я что, сам тонуть с вами остался?!
— Да это ж ты нас из лагеря отправить торопился! — хватая Серого за грудки, рычал Есаул. — Если б мы раньше ушли, небось барахтались бы где-то!
С-сука!
— Не лапай, паскуда! — огрызнулся Серый, сбивая захват ударом сцепленных рук сверху.
Есаул размахнулся и, если б попал, уложил бы Серого в глубокий нокаут. Но тот нырком увернулся и сбоку, замком из двух кистей, хлестнул промазавшего и потерявшего равновесие Есаула по пояснице. Тот улетел мордой в проволоку, сыгравшую роль канатов на ринге, но плохо. Во-первых, колючка разорвала Есаулу щеку, а во-вторых, тушу Есаула не смог выдержать ближайший к нему кол. Бултых!
Кол повалился, и Есаул очутился мордой в канаве, а ногами-в проволоке.
— Убью! — стараясь отскочить подальше от проволоки, заорал Серый, пользуясь замешательством оппонентов. Как он проклял себя за то, что не взял сюда в лагерь хоть одного предмета из той славной кучи оружия, которая была у него в руках несколько часов назад. Хотя бы «стечкин»! Даже если б тот был пустой — разговор пошел бы уже не так. Сейчас его единственным оружием была фига в кармане.
— Зашибешься убивать! — Лысый ловким тычком сшиб караульщика и вырвал у него из рук «помпу». «Ну вот и хана!» — подумал Серый, почти физически ощущая, как волчья картечь, выпаленная из этой дуры 12-го калибра снопом вылетев из ствола, рвет и дырявит его тело в двадцати местах.
— Говори, падла, где деньги, которые вам Хрестный привозил? — приближаясь к отступающему Серому, прошипел Лысый.
И тут Серого осенило.
— Денег надо? — заорал он истошно. — На, жри, Лысятина!
И, вырвав из кармана горсть монет, которую показывал в курилке, изо всех сил швырнул ими Лысому в морду! Тот инстинктивно зажмурился, пошатнулся, а Серый, молниеносно налетев на противника, ударом ноги вышиб ружье и, не давая опомниться, обработал серией крепеньких крюков по роже: справа-слева! справа-слева! Последний, пятый удар Серый махнул снизу в челюсть, и Лысый, раскинув руки, полетел в аут. Хоп! — и «помпа» оказалась в руках у Серого.
— Ну что, алкоголики, хулиганы и тунеядцы?! — злорадно прорычал он, немного кривляясь. — Кто хочет поработать?! Ликеро-водочный завод нарядов не прислал! Даю пять секунд, чтоб выбежать за мост и разойтись по точкам!
Последнего — убиваю!
Тут, очень кстати для благоприятного исхода событий, на другой стороне канавы появились Саня и Маузер с винтарями на изготовку. Как они из них стреляют, все знали, поэтому задерживаться никто не стал. Остался только Лысый, который пришел в себя и обводил окрестности отсутствующим взглядом.
— Ну что, братан, — нехорошо улыбаясь, произнес Серый, — я ж ведь говорил:
«Последнего — убиваю!» Вставай! Даю три секунды! Раз! Два…
Лысый увидел ствол, сразу понял все и осознал. Уже на счете «два» он встал, трясясь мелкой дрожью.
— Бегом марш! Пните его там, чтоб летел! Ты уволен, Лысый! Вали отсюда!
Лысый, получив пару пинков от Маузера и Сани, что есть духу понесся по тропинке в сторону просеки. Он еще не верил, что остался жив.
— Что там опять грохнуло? — озабоченно спросил Саня.
— Похоже, правы эти козлы: на тарзанке что-то стряслось.
— Рвануло меньше часа назад, а уже на метр прибыло. Через час с краями сравняется, а главную просеку вообще затопит… Метров на пятьсот.
— Может, прорвет ее, плотину эту? — предположил Саня.
— Вопрос в том, когда. Если через час — слава Аллаху. А если через сутки, то нам это без разницы будет. Денег не дождемся, а утонуть успеем.
— Линяем, стало быть? — деловито спросил Маузер.
— Да, и надо быстрее. Дуйте в гаражи, забирайте «Чероки» с фургоном и ждите меня на просеке… До упора, пока вода к колесам не подойдет.
Тут подбежал повар Сеня:
— Мужики! Тот край уже заливает! Тикать надо!
— Надо у Геры в штабе кое-что полезное прихватить. Сеня, Саня и Маузер перебежали за канаву, а Серый скачками понесся к землянке-электростанции.
Оттуда слышался замогильный храп и даже через дверь тянуло перегаром. Движок не работал. А на полу, около самодельного топчана, на котором дрых электрик, было уже сантиметров Двадцать воды.
— Вставай, придурок! — дважды хлестнув алкаша по сизой роже, заорал Серый.
— Утонешь, как мышь в ведре! Серый схватил электрика за шиворот и несколькими рывками вышвырнул из затопляемой землянки. Затем, дав ему несколько пинков, кое-как направил в сторону мостика. После этого побежал к штабу.
Сначала надо было взять ключи от сейфа. Серый знал что они лежат в тайнике, устроенном под планкой, на торцевой части стола. Чик! — планка отодвинулась, и он выхватил ключи. Замок лязгнул, толстая дверца открылась.
Деньги лежали в маленьком ящичке-отделении, который запирался на свой, отдельный замок. Щелк! Денег оказалось даже на первый прикид побольше, чем утверждал Гера. Одна пачка соток, другая, третья, две пачки полтинников.
И тут услышал стон.
Вот оно что! В углу-то потайная дверца, прямо как у папы Карло! Правда, без золотого ключика — просто на задвижку заперта.
За дверцей, в которую Серый пролез согнувшись, оказалась приставная лесенка в три ступеньки. По ней Серый спустился в низкое — ему не разогнуться!
— помещение, похожее на склеп, на полу было уже сантиметров тридцать воды. На грубо сколоченном столике стояла миска с недоеденной кашей и кружка с недопитым чаем. Горела свечка, вставленная в горлышко пустой пивной бутылки. А рядом со столиком, занимая все остальное пространство, было что-то вроде нар, покрытых рваным тюфяком, из которого торчала солома. На тюфяке, положив голову на тощую, набитую соломой подушку, под дырявым байковым одеялом лежал старик в телогрейке и шапке.
Сперва Серому показалось, будто старик вообще уже того… Лежал неподвижно, закрыв глаза и сложив руки на груди. Однако решил потормошить — ведь кашлял же он пару минут назад! И старик открыл глаза. Сперва в них отразился испуг, а потом они заблестели, и на бескровных губах появилась улыбка:
— Наши! Наши! Красные пришли! Освободители! И дедок, ухватив корявой ладонью болтавшуюся под распахнутой на груди «песчанкой» Серого звездочку с серпом и молотом — амулет, еще с Кандагара, — поцеловал ее так, как другие старички целуют крестики и образки Божьей Матери…
— Батя, — несколько обалдев, спросил Серый, — ты кто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100