— Спокойно едете домой, ждете меня там. Если к вечеру не вернусь — значит, позвоню. Если не позвоню — значит, знаете, что делать. Счастливо!
Джипы и фургон покатили в сторону Московского шоссе, а Гера решил провести последний инструктаж.
— Главное правило поведения, — сказал он, — не уходить в сторону, если я этого не разрешил. Два из трех несчастных случаев, которые здесь были, произошли потому, чтo граждане, которые, кстати, об этой зоне уже кое-что знали, почувствовали большую уверенность в себе и пошли пописать не в том месте и не в то время.
— Это интересно, — заметила Светка, — насчет того что можно пойти пописать не в том месте, я уловила. А насчет «не в то время» — не поняла…
— Время, как известно, — мягко разъяснил Гера, — бывает темное и светлое.
Там, где в светлое время суток может угробиться только полный идиот, во тьме может налететь кто угодно. В некоторых местах даже я. Но есть такие места, по которым даже днем с фонарем лучше не шляться. И я тоже предпочитаю их обходить.
Вообще в этом лесу есть три опасности: взрывоопасные предметы, болото и люди.
Если получится так, что встретимся с кем-то случайно, при мне вас не тронут. А вот если оторветесь от группы, то, даже не нарвавшись на мину и не провалившись в болото, можете исчезнуть без следа. Как и что с вами может произойти — никто не разберется. В общем, если хотите обеспечить себе безопасность, — четко следуйте моим указаниям. Вопросы есть?
— Нет, — сказала Светка. — Пошли!
— Стоп. Еще одно: в этих местах есть кое-какая живность. Кабаны, лоси, волки, зайцы. Они здесь себя хорошо чувствуют, потому что никто на них не охотится. Потому что звери в отличие от людей очень умные и ходят только по чистым местам. Мы их тропами всегда пользуемся. Но если пальнете, то можете напугать, и они с этих тропок помчатся хрен знает куда. Во-первых, могут какую-то мину рядом с вами поднять — мало не покажется! — а во-вторых, нас, здешних, попутать. Да вообще каждый выстрел — маленький взрыв, может породить детонацию. Наконец, еще одна неприятность: милиция в здешнем районе привыкла к тому, что в лесу изредка что-то взрывается, и волнения не испытывает. А вот по поводу стрельбы может заволноваться.
Проводник решительно двинулся через кусты мимо завала с угрожающим плакатом. Всем стало несколько не по себе. Но за завалом оказалось просто продолжение просеки.
— Здесь можно идти спокойно, — объявил Гера, — но за кусты не выходите.
Метров через триста повернем и пойдем в горку. После этого строго по тропе, след в след.
Никита, пользуясь тем, что можно было топать за Ежиком и особо не смотреть за дорогой, размышлял, где он мог слышать голос того страшного мужика в черной маске.
В Москве? Нет, это было уже здесь, после приезда в эту чертову область.
Никита вспомнил всех, с кем он общался за эти дни. И на вокзале, и в городе, и в милиции, и в морге, и в краеведческом музее… Едва Никита вспомнил о краеведческом музее, как отчетливо увидел плешивого толстяка, из-за которого ему пришлось покинуть дом бабки Егоровны… Корнеев! Корнеев Владимир Алексеевич, директор 127-й средней школы, краевед-общественник и фольклорист-любитель. Да, точно его голос! Но здесь его называют Хрестным…
Да… «сеет разумное, доброе, вечное!».
Но тут, оттолкнувшись от того единственного факта, что голос жуткого Хрестного похож на голос Корнеева, Никитин мозг начал как-то сам по себе приводить в логическую последовательность все, что произошло с Никитой и вокруг него за эти несколько дней.
Корнеев знал легенды о кладе Федьки Бузуна — это раз. Он же был хорошим знакомым Ермолаева и бабки Егоровны — это два. Сын Корнеева Сергей на своей «уазке» часто подъезжал к Ермолаеву — три. В то утро, когда Никита вез пьяного Андрея, Аллу и Максимку с вокзала, у дома Ермолаева стояла «уазка», которая уехала буквально на глазах у Никиты — четыре. Ермолаев исчез из дома непосредственно перед приездом Никиты — пять. Неизвестного старика задавила машина той же марки, на которой ездил Сережка Корнеев, — шесть. Этот же Сережка забрался ночью в дом Ермолаева, где и погиб случайно, пытаясь убить Никиту, — семь. Работами, которые ведет на здешних болотах «отряд» Геры, явно командует Хрестный-Корнеев — восемь.
Сережка Корнеев искал и нашел в доме Ермолаева бумаги, которые потом попали к Никите. Стало быть, те, которые отец Егоровны, Егор Демин, спрятал в схоронку вместе со своим «приветом с того света». Ту вторую часть дневника Евстратова, где говорится о кладе. И в письме «с того света» упоминается насчет колечка, которое Демин нашел в то время, когда сооружал завалы в Бузиновском лесу. То есть примерное место, где расположен клад, знал и Демин. Но тот не рисковал его искать по разным соображениям.
Василий Михайлович, судя по «привету с того света», о схоронке не знал. Но мог узнать, случайно наткнувшись на нее у себя в доме. Причем случилось это, должно быть, совсем незадолго до приезда Никиты. Может быть, накануне днем или даже вечером. Возможно, старик нашел ее тогда, когда готовился к встрече с московским гостем — перебирал отцовские бумаги. Наверно, если б он сразу сообщил об этом Корнееву, то тот нашел бы способ выманить их у него.
Однако Хрестный о бумагах узнал не сразу.
А от кого он вообще мог о них узнать? Да от Егоровны!
Ведь ежели Ермолаев, обнаружив тайник, при этом первым нашел письмо Демина, то наверняка мог показать его соседке. Как-никак послание дочери от покойного отца. Впрочем, скорее всего он его не показал, а просто рассказал о нем, к тому же не объяснив, где находится схоронка. Может быть, потому, что хотел сперва дождаться Никиту. А бабка могла сболтнуть тому же Сережке. Но тот, вероятнее всего, решил сначала проконсультироваться с папашей.
После этого, решив, что Никита может забрать у старика бумаги, они решили похитить Ермолаева. Может быть, рассчитывали на то, что Никита, увидав дверь на замке, погуляет по городу, да и уедет восвояси. О том, что он может устроиться у Егоровны, как-то не подумали. Ясно, что они и бабку не предупреждали насчет своих планов.
Почему они не решились сразу пошуровать у Ермолаевa связав, оглушив или вовсе пристукнув старика? А потому что улица слишком тихая и любой лишний шум среди ночи мог привести к тому, что какой-нибудь старик Поха-быч мог проснуться и дать потом совсем не нужные свидетельские показания. Нет, Корнеев решил действовать тихо. Прислал под утро Сережку на «уазке», который мог сказать деду, что, мол, отца машина сбила или инфаркт хватил — помирает, жаждет проститься с любимым учителем. Что, откажется дед поехать? Нет. Тем более — почти родной человек. А повезли его скорее всего сюда. Здесь его и спрятать можно надежно, и допросить без сантиментов… А чтоб его и вовсе не искали, решили переодеть в его одежду какого-нибудь малоценного типа из тех, что здесь ишачат на Хрестного, и имитировать ДТП.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100