Если спрятаться за бобровой плотиной...
- Нас увидят, капитан, - запротестовал Флавий, - это
ведь почти рядом с капищем!
- А мы сделаем так...
Конан обломил пару зеленых ветвей и сорвал несколько
белоснежных водяных лилий, укрепив затем этот своеобразный
букет на своем шлеме.
- Но так мы замаскируем лишь головы, а как же тела?
- Поток рядом с запрудой мутный, там нас никто не
заметит.
- Ты хочешь сказать, капитан, что мы залезем по шею в
воду?! Но не известно ведь даже, появятся здесь пикты
или нет...
- Ничего страшного, постоим, сколько понадобится. По
мне так лучше схватить простуду, чем потерять голову.
Молодой аквилонец тяжело вздохнул.
- Наверное, ты прав, капитан Конан.
- Разумеется. Если я хотел бы раз ошибся, моя голова
давно уже служила бы украшением хижины какого-нибудь
пиктского вождя.
Не тратя более времени на разговоры, Конан зашел в
протоку и направился к бобровой запруде, примерно на
локоть выступающей над поверхностью воды. Флавий без
колебаний последовал его примеру, положившись на опыт
старшего своего товарища. Вода у самой плотины достигала им
до подбородков, и в ее тени их головы и шлемы, прикрытые
зеленый камуфляжем, были почти незаметны.
- А теперь нам действительно придется подождать, -
промолвил Конан. - Ты как считаешь, сможешь простоять
здесь не двигаясь, пока солнце не опустится на ладонь?
- Придется! Ведь ты сам сказал, что другого выхода у нас
нет.
Киммериец лишь приподнял уголок рта в одобрительной
усмешке.
Предвечернюю тишину нарушало лишь кваканье лягушек,
которые приостановили было свой концерт при появлении
людей, но вскоре успокоились и принялись с новой силой
выводить звонкие рулады. Солнце клонилось к западу, бросая
на поверхность воды у плотины алые отблески; казалось, что
в мутный поток вплетены струйки крови. Вдруг Флавий
приглушенно охнул.
- В чем дело? - недовольно прошептал киммериец.
- Кто-то вцепился мне в ногу, - так же тихо ответил
полусотник. - Больно!
- Тоже мне, страдалец! Это все-навсего пиявки. Ничего с
тобой не сделается, всю кровь они из тебя высосать не
успеют.
Но Флавий был на этот счет несколько другого мнения и
попытался избавиться от присосавшихся к его ноге кровожадных
тварей. В этот самый момент Конан выдохнул:
- Тихо! Не шевелись! Пикты! Вот они!
Из леса на поляну вышла группа дикарей, еще не смывшых
с тел устрашающей боевой раскраски. Они оживленно и шумно
что-то обсуждали - вероятней всего, подробности недавней
битвы и своей победы. Флавия поразила их непосредственная,
едва ли не детская радость - судя по рассказам старых
воинов, людей бывалых и опытных, пикты отличались угрюмым
нравом и совсем не любили лишних разговоров.
Вскоре на Поляне Совета сгрудилось множество людей,
среди коих большую часть составляли вожди и шаманы,
отличавшиеся своими одеяниями от простых воинов, облаченных
только в сапоги из шкур да набедренные повязки. По
раскраске и перьям в волосах можно было понять, что сюда
пришли предводители племен Волка, Ястреба, Черепахи, Рыси и
Ворона. По-прежнему слышались радостные возгласы и смех,
многие прикладывались к бурдюкам и флягам с кислым вином.
- Посмотри, - тихо сказал Флавий, - здесь пикты из
нескольких разных племен, и они отлично ладят друг с другом,
хотя еще недавно были смертельными врагами.
- Им ничего не оставалось, как объединиться и забыть про
междоусобицы, иначе дикарям не под силу противостоять
Аквилонии. И если б все племена по ту сторону Громовой реки
смогли бы договориться, наш достойный король расстался бы с
большей частью этих земель. Неважно, присоединил ли он их по
закону или нет.
Внезапно киммериец, склонившийся к уху Флавия и
говоривший шепотом, едва удержался от изумленного возгласа.
На поляне появились два человека, выделявшиеся по виду из
общей массы размалеванных дикарей. Один из них был шаманом -
его длинную кожаную накидку украшали звериные хвосты,
причудливый головной убор казался составленным из искусно
подобранных птичьих перьев. Второй же носил обычную одежду
аквилонских пограничных стражей - потертую кожаную куртку с
металлическими защитными бляхами, штаны и сапоги.
- Клянусь, Кромом! - прошипел киммериец. - Ты узнаешь
Эдрика, лазутчика графа Лусиана? Проклятый изменник! А рядом
с ним - Сагайета, новый шаман пиктов!
Дикари почтительно расступились перед новоприбывшими,
которые подошли к плоскому камню-алтарю. Тот, в ком Конан
узнал человека Лусиана, медленно и раздельно заговорил на
хайборийском, обращаясь к собравшимся, а стоявший рядом
шаман переводил его слова.
- Вы только что убедились, что великий военачальник,
благородный граф Лусиан выполнил свое первое обещание:
привел аквилонский отряд в указанное вами место. Теперь вы
можете не сомневаться, что вся провинция Чохира, как и
обещал граф, снова перейдет в ваши руки. Но за это придется
заплатить: вашему верному и благородному другу нужна сейчас
третья часть тех денег, которые были обещаны ему за
неоценимую помощь в возвращении исконных ваших земель.
Шаман закончил переводить речь Эдрика, сделал небольшую
паузу и добавил еще несколько слов - явно от себя.
- О чем он говорит? - спросил Флавий, не знавший языка
пиктов.
- Он дал согласие на выплату этой суммы. Сейчас придут
его люди с деньгами... Смотри же, вот они!
Четверо пиктов, вышедших из леса, с трудом тащили на
плечах огромный тяжелый сундук, висевший на толстой,
похожей на бревно палке. Они поставили свою ношу на землю,
Эдрик подошел к ней и поднял окованную медью крышку ящика.
Запустив в него обе руки, он вытащил горсть монет,
полюбовался на блеск золота и высыпал деньги обратно.
- Откуда у дикарей взялось это сокровище? - прошептал
удивленный Флавий. - Ведь собственную монету они не чеканят,
в торговле с нами очень редко берут деньги. Им нужны
украшения, ткани и оружие, а не бесполезные желтые кругляши!
- А ты разве не узнаешь этот сундук? В казначействе
Аквилонии такие обычно используют для перевозки звонкой
монеты. Думается мне, что в этом было жалованье солдат из
форта Тусцелан - его так и не успели выдать накануне штурма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12