Нестеров рисковал карьерой, да и большинство коллег его идеи поначалу всерьез не воспринимали. Но, как писал Петр Николаевич: «…я вижу, что большинство аварий, о которых приходится ежедневно читать в газетах, происходит от неправильных маневров летчика. Но… так его учили… Вот для доказательства своих взглядов я и проделывал, как некоторые называют, опасные фокусы или „трюки“… Благодаря подобным опытам мне не страшно никакое положение аппарата в воздухе, а мои товарищи теперь знают, что нужно сделать в том или ином случае».
О намерении совершить «мертвую петлю» Нестеров не сообщил своему начальству. После великого полета начальник воздухоплавательной части Генштаба генерал М. Шишкевич назвал «петлю» Нестерова бесполезным опытом. Были и предложения арестовать возмутителя спокойствия на 30 суток! Француз Пегу уже крутил одну «петлю» за другой, а Нестеров получил на это приказ — запрет… От ареста летчика-новатора спас, возможно, только шум в иностранной прессе.
Как писал с оптимизмом в 1939 году автор книги о П. Н. Нестерове: «У наших летчиков нет тех горьких разочарований, тех мытарств, которые пришлось испытать на своем пути летчику царской армии Нестерову». Но жизнь показывает, что есть закономерности, не зависимые от страны, строя или режима. «Тот, кому свойственны поступки выдающегося человека, — конспектировал в своей „Важной тетради“ летчик и создатель Авиации дальнего действия в годы Великой Отечественной войны Главный маршал авиации А. Е. Голованов, — неизбежно испытает противодействие со стороны заурядных людей своего века; тот, кому свойственны размышления человека независимого ума, непременно будет осужден людьми». Но великие летчики претерпевали все мытарства во имя спасения жизни боевых товарищей и победы над врагом!..
Сходство Нестерова и Покрышкина можно увидеть и в их детстве — в раннем пристрастии к самым сложным математическим задачам и формулам, в стремлении познать себя в рискованных затеях. Маленький Петя, к примеру, раскачивался на верхушках высоких старых лип, перескакивая с одной на другую. С 11 лет Нестеров, как и позднее Саша Покрышкин, любил белых голубей, вместе с другом имел голубятню. Часами он мог любоваться полетами турманов. И до этого увлечения Петя держал птиц у себя в комнате, причем жили они не в клетках, а на свободе, в подвесных садиках. Сам Петя сеял для них просо и цветы. Позднее Heстеров писал: «Когда птицы вылетают освежиться в воздухе, повеселиться и поиграть, они радостно реют, делая изумительные эволюции, полные грации и красоты…» Наблюдения за полетами птиц спустя ряд лет привели летчика к мыслям о фигурах высшего пилотажа, о новом самолете, конструирование которого он не успел завершить…
Петр Нестеров говорил товарищам: «Неизбежные воздушные бои будут схожи с нападениями ястребов на ворон. Те летчики, которые научатся владеть своим самолетом, сумеют придавать ему „воздушную подвижность“ ястреба, будут в состоянии легче нанести врагу скорейший и серьезнейший урон путем воздушных эволюции. Только пройдя школу фигурного летания и практически освоив, в частности, мертвую петлю, летчики будут обладать основным оружием ястребов в их нападениях на менее искусных ворон. А кто из вас захочет быть вороной?»
Сходны два русских героя-летчика и чистотой души, стремлением к справедливости. Нестеров мог один выступить против всего класса, заступившись за оболганного товарища, и добиться правды. Зная безупречную честность молодого офицера, командование бригады назначило его казначеем. После рекордного полета Нестеров отказался от предложения оставить военную службу и гастролировать, совершая показательные полеты за большие деньги в европейских столицах. Свою будущую жену Нестеров полюбил с первого взгляда и остался ей верен. В разлуке писал ей письма, посвящая в сокровенные мысли и планы.
Родился Петр Нестеров на Волге, в Нижнем Новгороде, где покоится в кремле прах спасителя России Кузьмы Минина, где в советские годы на высоком берегу поставлен памятник Валерию Чкалову… Нестеров рос в небогатой дворянской семье, после ранней смерти отца — пехотного штабс-капитана, воспитателя Нижегородского кадетского корпуса, матери пришлось, чтобы поднять четырех малолетних детей, сдавать комнаты с питанием ученикам из провинции.
После окончания кадетского корпуса и по 1-му разряду Михайловского артиллерийского училища в Петербурге Нестеров местом службы выбирает Владивосток, Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду. Едет в декабре 1906 года по Великому сибирскому пути, мимо занесенного снегами Новониколаевска… Увлекается мыслью корректирования стрельбы с аэростата, поднимается в небо в качестве артиллерийского наблюдателя. Собираясь строить самолеты, Нестеров добился назначения по совместительству заведующим бригадной слесарной мастерской, становится, к удивлению начальства, квалифицированным слесарем. И это сближает дворянина со слесарем-лекальщиком 4-го разряда Покрышкиным…
Нестерова, как немногих, любили солдаты. С механиком своего самолета, Геннадием Нелидовым, летчика связывала братская дружба.
Конечно, есть в портретах великих летчиков и отличия. Еще в кадетском корпусе воспитатели Нестерова отмечали в записях, что будущий офицер «бледен и худ», «нервен», подвержен «сердцебиениям» и «часто хворает». Сам Петр Николаевич, преодолевавший нездоровье волевым усилием, занятиями спортом, сетовал на собственное «малокровие». Признавался он в открытке, посланной домой, что текст медицинского свидетельства, полученного со второй попытки в военном госпитале для поступления в Гатчинскую воздухоплавательную школу, он написал собственноручно… В начале Первой мировой войны Нестеров, крайне переутомленный из-за того, что боевые вылеты приходилось совмещать с организацией всей деятельности отряда, которым командовал, даже однажды потерял сознание у самолета. Покрышкина же отличало исключительное здоровье. Техник-однополчанин И. В. Косой вспоминал 1941 год:
«Бывало так, что казалось — силы на исходе: подгибаются ноги, руки отказываются держать гаечный ключ, засыпаешь на ходу. Придет Александр Иванович, наденет комбинезон и молча станет выполнять рядовую работу техника. Неясно, куда девались усталость, сон…» Правда, у воинов Великой Отечественной был иной настрой. Нестеров же в 1914-м в письме родным писал: «…ездил на передовые позиции… был большой бой, картина очень сильная, впечатление такое получается, что приходишь к заключению о бессмысленности войны…»
Но долг и присяга были святы для штабс-капитана в кожаной летной куртке. Сначала он становится лучшим разведчиком, разрабатывает тактические основы авиационной разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
О намерении совершить «мертвую петлю» Нестеров не сообщил своему начальству. После великого полета начальник воздухоплавательной части Генштаба генерал М. Шишкевич назвал «петлю» Нестерова бесполезным опытом. Были и предложения арестовать возмутителя спокойствия на 30 суток! Француз Пегу уже крутил одну «петлю» за другой, а Нестеров получил на это приказ — запрет… От ареста летчика-новатора спас, возможно, только шум в иностранной прессе.
Как писал с оптимизмом в 1939 году автор книги о П. Н. Нестерове: «У наших летчиков нет тех горьких разочарований, тех мытарств, которые пришлось испытать на своем пути летчику царской армии Нестерову». Но жизнь показывает, что есть закономерности, не зависимые от страны, строя или режима. «Тот, кому свойственны поступки выдающегося человека, — конспектировал в своей „Важной тетради“ летчик и создатель Авиации дальнего действия в годы Великой Отечественной войны Главный маршал авиации А. Е. Голованов, — неизбежно испытает противодействие со стороны заурядных людей своего века; тот, кому свойственны размышления человека независимого ума, непременно будет осужден людьми». Но великие летчики претерпевали все мытарства во имя спасения жизни боевых товарищей и победы над врагом!..
Сходство Нестерова и Покрышкина можно увидеть и в их детстве — в раннем пристрастии к самым сложным математическим задачам и формулам, в стремлении познать себя в рискованных затеях. Маленький Петя, к примеру, раскачивался на верхушках высоких старых лип, перескакивая с одной на другую. С 11 лет Нестеров, как и позднее Саша Покрышкин, любил белых голубей, вместе с другом имел голубятню. Часами он мог любоваться полетами турманов. И до этого увлечения Петя держал птиц у себя в комнате, причем жили они не в клетках, а на свободе, в подвесных садиках. Сам Петя сеял для них просо и цветы. Позднее Heстеров писал: «Когда птицы вылетают освежиться в воздухе, повеселиться и поиграть, они радостно реют, делая изумительные эволюции, полные грации и красоты…» Наблюдения за полетами птиц спустя ряд лет привели летчика к мыслям о фигурах высшего пилотажа, о новом самолете, конструирование которого он не успел завершить…
Петр Нестеров говорил товарищам: «Неизбежные воздушные бои будут схожи с нападениями ястребов на ворон. Те летчики, которые научатся владеть своим самолетом, сумеют придавать ему „воздушную подвижность“ ястреба, будут в состоянии легче нанести врагу скорейший и серьезнейший урон путем воздушных эволюции. Только пройдя школу фигурного летания и практически освоив, в частности, мертвую петлю, летчики будут обладать основным оружием ястребов в их нападениях на менее искусных ворон. А кто из вас захочет быть вороной?»
Сходны два русских героя-летчика и чистотой души, стремлением к справедливости. Нестеров мог один выступить против всего класса, заступившись за оболганного товарища, и добиться правды. Зная безупречную честность молодого офицера, командование бригады назначило его казначеем. После рекордного полета Нестеров отказался от предложения оставить военную службу и гастролировать, совершая показательные полеты за большие деньги в европейских столицах. Свою будущую жену Нестеров полюбил с первого взгляда и остался ей верен. В разлуке писал ей письма, посвящая в сокровенные мысли и планы.
Родился Петр Нестеров на Волге, в Нижнем Новгороде, где покоится в кремле прах спасителя России Кузьмы Минина, где в советские годы на высоком берегу поставлен памятник Валерию Чкалову… Нестеров рос в небогатой дворянской семье, после ранней смерти отца — пехотного штабс-капитана, воспитателя Нижегородского кадетского корпуса, матери пришлось, чтобы поднять четырех малолетних детей, сдавать комнаты с питанием ученикам из провинции.
После окончания кадетского корпуса и по 1-му разряду Михайловского артиллерийского училища в Петербурге Нестеров местом службы выбирает Владивосток, Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду. Едет в декабре 1906 года по Великому сибирскому пути, мимо занесенного снегами Новониколаевска… Увлекается мыслью корректирования стрельбы с аэростата, поднимается в небо в качестве артиллерийского наблюдателя. Собираясь строить самолеты, Нестеров добился назначения по совместительству заведующим бригадной слесарной мастерской, становится, к удивлению начальства, квалифицированным слесарем. И это сближает дворянина со слесарем-лекальщиком 4-го разряда Покрышкиным…
Нестерова, как немногих, любили солдаты. С механиком своего самолета, Геннадием Нелидовым, летчика связывала братская дружба.
Конечно, есть в портретах великих летчиков и отличия. Еще в кадетском корпусе воспитатели Нестерова отмечали в записях, что будущий офицер «бледен и худ», «нервен», подвержен «сердцебиениям» и «часто хворает». Сам Петр Николаевич, преодолевавший нездоровье волевым усилием, занятиями спортом, сетовал на собственное «малокровие». Признавался он в открытке, посланной домой, что текст медицинского свидетельства, полученного со второй попытки в военном госпитале для поступления в Гатчинскую воздухоплавательную школу, он написал собственноручно… В начале Первой мировой войны Нестеров, крайне переутомленный из-за того, что боевые вылеты приходилось совмещать с организацией всей деятельности отряда, которым командовал, даже однажды потерял сознание у самолета. Покрышкина же отличало исключительное здоровье. Техник-однополчанин И. В. Косой вспоминал 1941 год:
«Бывало так, что казалось — силы на исходе: подгибаются ноги, руки отказываются держать гаечный ключ, засыпаешь на ходу. Придет Александр Иванович, наденет комбинезон и молча станет выполнять рядовую работу техника. Неясно, куда девались усталость, сон…» Правда, у воинов Великой Отечественной был иной настрой. Нестеров же в 1914-м в письме родным писал: «…ездил на передовые позиции… был большой бой, картина очень сильная, впечатление такое получается, что приходишь к заключению о бессмысленности войны…»
Но долг и присяга были святы для штабс-капитана в кожаной летной куртке. Сначала он становится лучшим разведчиком, разрабатывает тактические основы авиационной разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176