И. Беляев.
Паломники и в наши дни стремятся в основанные сподвижниками Сергия Радонежского вологодские монастыри — Спасо-Прилуцкий и Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, славный росписью Дионисия…
С XVIII века Север остался в стороне от торговых путей, здесь как в заповеднике до 1920-х или даже до 1940-х хранился старинный русский уклад.
Безупречный художественный вкус отличает вологодские храмы и избы, чернь по серебру и кружева… А в последние десятилетия прославили свою малую родину многие писатели и поэты — Александр Яшин, Сергей Орлов — танкист с обгоревшим, как у Клубова, лицом, Николай Рубцов, Василий Белов…
«Когда лен цветет, словно бы опускается на поле сквозящая синь северных летних небес. Несказанно красив лен в белые ночи… Одни лишь краски Дионисия могут выразить это ощущение от странного сочетания бледно-зеленого с бледно-синим, как бы проникающим куда-то в глубину цветом», — пишет в своем «Ладе» В. И. Белов. Все это видел и отрок Саша Клубов…
И разве случайно именно на этой земле вырос последний великий русский поэт-лирик Николай Рубцов, сказавший:
О сельские виды! О дивное счастье родиться В лугах, словно ангел, под куполом синих небес! Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица, Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!
…В Новосибирске автору довелось беседовать с женщиной, которая много лет, с 60-х годов, собирает все материалы о жизни летчика, встречалась с его сестрой, боевыми друзьями, приезжала на родину Клубова и во Львов, на его могилу. Только благодаря ей сохранились некоторые штрихи к портрету Александра Клубова, которых не найдешь в официальных документах. Своего имени она просила не называть.
А началось все с выхода книги А. И. Покрышкина «Небо войны», которую она, дочь военного, прочитала. Можно определенно сказать, что эта книга, несколько раз переизданная, сыграла огромную роль в жизни нескольких поколений советских людей.
Нашу читательницу из всей плеяды блестящих пилотов особенно поразил Клубов. Почему? Сразу запомнилось ей описанное Покрышкиным возвращение Клубова после одного из заданий:
«В боевой обстановке часто бывают критические моменты, когда жизнь летчика буквально висит на волоске. Именно в эти минуты с наибольшей силой проявляются лучшие качества воздушного бойца. Клубов был смел, но не бесшабашен. Спокойный, хладнокровный, он умел в нужную минуту дерзнуть, пойти на риск больший, чем кто-либо.
Таким проявил себя Клубов однажды вечером, возвращаясь из воздушной разведки. Мы тогда здорово переволновались.
Он почему-то задержался в полете. Уже прошли те сроки, когда он должен был показаться на горизонте. Я запросил его по радио. Клубов коротко ответил: «Дерусь». Потом замолчал. Летчики в воздухе не любят многословия, да оно и не нужно. По-видимому, с ним что-то случилось. Тревога нарастала с каждой минутой. Но в глубине души я верил, что Клубов возвратится.
И вот он появился… Его машина странно ковыляла в воздухе. С ней происходило что-то непонятное. Она вдруг резко клевала носом, и казалось, что вот-вот рухнет вниз. Потом так же неожиданно выравнивалась и даже слегка набирала высоту. Так повторилось несколько раз. Мы поняли, что на самолете Клубова перебито управление и он держит машину одним мотором. Она могла в любую секунду камнем рухнуть на землю.
Я приказал Клубову по радио покинуть самолет. Но его рация не работала и услышать моего приказания он не мог. Клубов шел на посадку. Было страшно смотреть, как, уже планируя, самолет вдруг снова клюнул. Вот-вот врежется в землю. Клубов дал газом рывок. Машина чуть взмыла вверх. В тот же момент он прикрыл газ и мастерски приземлил самолет на «живот».
Мы подбежали к нему. Самолет был весь изрешечен пулями. Клубов вылез из кабины и, сдвинув на затылок шлем, молча, не спеша обошел машину. Покачав головой, тихо сказал:
— Как она дралась!
Присев на корточки, он стал на песке рисовать нам схему боя. Он в паре сражался против шести «мессершмиттов». Двух сбил, но у его машины было повреждено управление. После этого она стала «зарываться» носом. Клубов уже решил прыгать с парашютом, когда машина по какой-то игре случая вышла из пике. И Клубов привел «полуживой» самолет на аэродром. Рассказав это, он встал, раскрыл планшет и в своей обычной спокойной манере доложил мне о результатах разведки».
В этом эпизоде, в словах «как она дралась» — весь Клубов…
С волнением поклонница летчика Клубова вспоминала строки из книги Л. Хахалина, где пишется о детстве героя. Саша отличался недетской серьезностью, всегда брал под защиту слабых. Его первая учительница писала в своем дневнике: «Какой красивый мальчик! Ночь и снег. Нет, березка, русская березка!.. Большие природные способности и трудолюбие, честность и скромность. Этот мальчик будет когда-нибудь гордостью Ярунова».
После гибели отца главной пищей в доме Клубовых долго были оладьи-дидельки из отсевной муки, перемешанной с толченым мхом. А богатые родственники, чтобы отвадить маленьких Сашу с сестрой Алей, дали им хлеба, намазанного «медом»-горчицей. Под хохот хозяев дети выбежали из этого дома. Братьев и сестру вырастил старший брат Алексей Федорович. Молчаливый и твердый как кремень, он, сам подросток, стал главой семьи.
Сестра Алевтина вспоминала, как пугал ее маленький Саша треском сучьев в еловом лесу. Как однажды он увидел в небе самолет и уверенно сказал ей: «Смотри, это железная птица, а называется самолет. Я тоже буду на нем летать. Ты еще обо мне услышишь». И позднее, в Ленинграде, друг Клубова А. Алимпиев говорил, Саша любил смотреть на самолеты. Не пойдет дальше, пока не проводит взглядом «железную птицу» до самого горизонта. Когда Клубов учился в аэроклубе вечером после заводской смены, то отказался от кино и других увеселений. Его библиотечный формуляр поразил друзей-комсомольцев: Саша прочитал множество книг и по истории и теории воздухоплавания и авиации, и классическую литературу — Гоголя, Достоевского, Льва Толстого, Кольцова, Никитина, Есенина.
А ведь девушки заглядывались на стройного юношу с льняными волосами, даже парикмахерши его брили дольше других. Клубов любил в выходной день поехать компанией в Павловск. Мог сплясать, ценил хорошую шутку и анекдот, любил поиграть гирями, не упускал случая сходить в цирк. Кстати говоря, знаменитый летчик М. М. Громов в книге «Заметки о летной профессии» писал: «Если представить себе работу летчика-истребителя во время группового воздушного боя, то комплекс объектов, подлежащий охвату его вниманием, примерно следующий: следить за противником, не упуская его из виду ни на одну секунду, не потерять своего напарника; следить за обстановкой, т. е. за своими самолетами и за самолетами противника, оценивая и представляя их намерения;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
Паломники и в наши дни стремятся в основанные сподвижниками Сергия Радонежского вологодские монастыри — Спасо-Прилуцкий и Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, славный росписью Дионисия…
С XVIII века Север остался в стороне от торговых путей, здесь как в заповеднике до 1920-х или даже до 1940-х хранился старинный русский уклад.
Безупречный художественный вкус отличает вологодские храмы и избы, чернь по серебру и кружева… А в последние десятилетия прославили свою малую родину многие писатели и поэты — Александр Яшин, Сергей Орлов — танкист с обгоревшим, как у Клубова, лицом, Николай Рубцов, Василий Белов…
«Когда лен цветет, словно бы опускается на поле сквозящая синь северных летних небес. Несказанно красив лен в белые ночи… Одни лишь краски Дионисия могут выразить это ощущение от странного сочетания бледно-зеленого с бледно-синим, как бы проникающим куда-то в глубину цветом», — пишет в своем «Ладе» В. И. Белов. Все это видел и отрок Саша Клубов…
И разве случайно именно на этой земле вырос последний великий русский поэт-лирик Николай Рубцов, сказавший:
О сельские виды! О дивное счастье родиться В лугах, словно ангел, под куполом синих небес! Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица, Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!
…В Новосибирске автору довелось беседовать с женщиной, которая много лет, с 60-х годов, собирает все материалы о жизни летчика, встречалась с его сестрой, боевыми друзьями, приезжала на родину Клубова и во Львов, на его могилу. Только благодаря ей сохранились некоторые штрихи к портрету Александра Клубова, которых не найдешь в официальных документах. Своего имени она просила не называть.
А началось все с выхода книги А. И. Покрышкина «Небо войны», которую она, дочь военного, прочитала. Можно определенно сказать, что эта книга, несколько раз переизданная, сыграла огромную роль в жизни нескольких поколений советских людей.
Нашу читательницу из всей плеяды блестящих пилотов особенно поразил Клубов. Почему? Сразу запомнилось ей описанное Покрышкиным возвращение Клубова после одного из заданий:
«В боевой обстановке часто бывают критические моменты, когда жизнь летчика буквально висит на волоске. Именно в эти минуты с наибольшей силой проявляются лучшие качества воздушного бойца. Клубов был смел, но не бесшабашен. Спокойный, хладнокровный, он умел в нужную минуту дерзнуть, пойти на риск больший, чем кто-либо.
Таким проявил себя Клубов однажды вечером, возвращаясь из воздушной разведки. Мы тогда здорово переволновались.
Он почему-то задержался в полете. Уже прошли те сроки, когда он должен был показаться на горизонте. Я запросил его по радио. Клубов коротко ответил: «Дерусь». Потом замолчал. Летчики в воздухе не любят многословия, да оно и не нужно. По-видимому, с ним что-то случилось. Тревога нарастала с каждой минутой. Но в глубине души я верил, что Клубов возвратится.
И вот он появился… Его машина странно ковыляла в воздухе. С ней происходило что-то непонятное. Она вдруг резко клевала носом, и казалось, что вот-вот рухнет вниз. Потом так же неожиданно выравнивалась и даже слегка набирала высоту. Так повторилось несколько раз. Мы поняли, что на самолете Клубова перебито управление и он держит машину одним мотором. Она могла в любую секунду камнем рухнуть на землю.
Я приказал Клубову по радио покинуть самолет. Но его рация не работала и услышать моего приказания он не мог. Клубов шел на посадку. Было страшно смотреть, как, уже планируя, самолет вдруг снова клюнул. Вот-вот врежется в землю. Клубов дал газом рывок. Машина чуть взмыла вверх. В тот же момент он прикрыл газ и мастерски приземлил самолет на «живот».
Мы подбежали к нему. Самолет был весь изрешечен пулями. Клубов вылез из кабины и, сдвинув на затылок шлем, молча, не спеша обошел машину. Покачав головой, тихо сказал:
— Как она дралась!
Присев на корточки, он стал на песке рисовать нам схему боя. Он в паре сражался против шести «мессершмиттов». Двух сбил, но у его машины было повреждено управление. После этого она стала «зарываться» носом. Клубов уже решил прыгать с парашютом, когда машина по какой-то игре случая вышла из пике. И Клубов привел «полуживой» самолет на аэродром. Рассказав это, он встал, раскрыл планшет и в своей обычной спокойной манере доложил мне о результатах разведки».
В этом эпизоде, в словах «как она дралась» — весь Клубов…
С волнением поклонница летчика Клубова вспоминала строки из книги Л. Хахалина, где пишется о детстве героя. Саша отличался недетской серьезностью, всегда брал под защиту слабых. Его первая учительница писала в своем дневнике: «Какой красивый мальчик! Ночь и снег. Нет, березка, русская березка!.. Большие природные способности и трудолюбие, честность и скромность. Этот мальчик будет когда-нибудь гордостью Ярунова».
После гибели отца главной пищей в доме Клубовых долго были оладьи-дидельки из отсевной муки, перемешанной с толченым мхом. А богатые родственники, чтобы отвадить маленьких Сашу с сестрой Алей, дали им хлеба, намазанного «медом»-горчицей. Под хохот хозяев дети выбежали из этого дома. Братьев и сестру вырастил старший брат Алексей Федорович. Молчаливый и твердый как кремень, он, сам подросток, стал главой семьи.
Сестра Алевтина вспоминала, как пугал ее маленький Саша треском сучьев в еловом лесу. Как однажды он увидел в небе самолет и уверенно сказал ей: «Смотри, это железная птица, а называется самолет. Я тоже буду на нем летать. Ты еще обо мне услышишь». И позднее, в Ленинграде, друг Клубова А. Алимпиев говорил, Саша любил смотреть на самолеты. Не пойдет дальше, пока не проводит взглядом «железную птицу» до самого горизонта. Когда Клубов учился в аэроклубе вечером после заводской смены, то отказался от кино и других увеселений. Его библиотечный формуляр поразил друзей-комсомольцев: Саша прочитал множество книг и по истории и теории воздухоплавания и авиации, и классическую литературу — Гоголя, Достоевского, Льва Толстого, Кольцова, Никитина, Есенина.
А ведь девушки заглядывались на стройного юношу с льняными волосами, даже парикмахерши его брили дольше других. Клубов любил в выходной день поехать компанией в Павловск. Мог сплясать, ценил хорошую шутку и анекдот, любил поиграть гирями, не упускал случая сходить в цирк. Кстати говоря, знаменитый летчик М. М. Громов в книге «Заметки о летной профессии» писал: «Если представить себе работу летчика-истребителя во время группового воздушного боя, то комплекс объектов, подлежащий охвату его вниманием, примерно следующий: следить за противником, не упуская его из виду ни на одну секунду, не потерять своего напарника; следить за обстановкой, т. е. за своими самолетами и за самолетами противника, оценивая и представляя их намерения;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176