И я понимала, что буду делать нехорошее, очень даже такое сомнительно добродетельное. Однако остановиться не могла. Иначе до истины не доберешься. Я, признаться, много раз размышляла над православием, над его призывами к смирению и терпению. И это тогда, когда в мире столько негодяев, и они идут в драку за свое благополучие, вооруженные до зубов, презирая добрых, совестливых, жалостливых досконально. Не в их ли пользу работают христианские добродетели? Пока ты, совестливый, будешь раздумывать, а имеешь ли моральное право поставить подножку подлецу, как он уже саданул тебе под дых...
Или я не права? И надо бы как-то иначе освещать проблему борьбы черного и светлого, добра и зла?
Однако если заняться философствованием, да ещё темной ночью, - не выспишься, утратишь рабочую форму. Да и некогда умствовать. Вперед, вперед по следам! Надо не уставать, верить в себя и пробовать каждую версию в этом темном деле на разрыв. И опять и опять беседы беседовать с теми, кто имеет какое-то отношение к убитым...
Конечно, лезть напролом туда, куда тебя не пускают, - нехорошо и твоей гордости урон. Но... но, что поделаешь, тут уж не до всех этих тонкостей. И как же мне не хотелось в который раз навязываться Любе Пестряковой, но куда денешься! Только бы она взяла трубку, а там посмотрим, вдруг да разговорится на этот раз, вдруг да признается, наконец, сама ли и почему кинулась из окна или... или ей кто-то помог и почему...
И Люба взяла трубку а услышав мой голос, спросила с холодным презрением:
- Не надоело? Сколько раз говорить - отстаньте от меня все! Что вам всем...
Она вот-вот должна была бросить трубку, но я вдруг кинула ей вопрос:
- Тебя, видно, кто-то запугал? И сильно?
Она молчала. Но в трубку продолжала дышать. Я чувствовала, что попала в точку и вот-вот Люба откроется мне.
Однако она внезапно заговорила вкрадчиво и, вроде, доверительно:
- Как точно ты сказала! Меня действительно запугали... Еще как запугали! Еще как!
Выдержала паузу и закончила:
- Франсуа Мориак меня запугал. Помнишь его роман "Дорога в никуда"? Там есть любопытное рассуждение. Читаю: "Смерть - единственная бесспорная истина, единственная достоверность. Как же это? Зачем по-прежнему ходят трамваи? Нужно остановить все поезда, вытащить из вагонов всех пассажиров, крикнуть им: "Да разве вы не знаете, что вас ожидает? Ведь вы все умрете! Зачем люди читают газеты, ищут в них то, что случилось в мире? Какое это имеет значение, раз каждый обречен умирать? Перед этой вестью так ничтожны, так не нужны все газетные новости. Зачем чему-то учиться, раз завтра умрешь и тебя, гниющую, разлагающуюся падаль, закопают в яму". Ничего себе? А?
- Но ведь это совсем не вся истина о человеке, о жизни...
- Ты как относишься к Луне?
- К Луне? Ну как... светит и светит... Красиво светит...
- Больше тебе нечего добавить? Скучная ты, Татьяна. Скучно мне с тобой разговаривать. Ты, небось, и спишь хорошо при Луне?
- В общем-то да...
- Счастливая! А мне со счастливыми не по пути! Не звони мне больше. Незачем. Не лезь в мои дела! Сколько раз нужно тебе это сказать, чтобы ты от меня отвязалась?
Трубка брошена. А я свою ещё держу возле уха словно надеюсь на взаимность... Потоптала меня девушка Люба, потоптала... Вредная девушка Люба, хотя и в горе...
Придала ли я тогда хоть какое-то значение её словам и Луне? Да нисколько! Решила - "треп", увод в сторону от основной темы.
А тут позвонила моя долгожданная Дарья и бодро сообщила:
- Звоню из больницы. Зуб оказался поганый. С ним тут мучились-мучились... Я все это еле вытерпела.
- Значит, тебе надо ещё там лежать?
- Надо. Но я удеру. Я же соображаю, что тебе моя дача позарез. Давай в девять, возле газетного киоска на Савеловском. Идет?
... На Савеловский я пришла первой. Зато и узнала кое-что новенькое из радиоточки, а именно:
- В Соединенных Штатах появилась книга, которую написали два холостяка: "Кодекс. Вернейший путь к тому, чтобы добиться от женщины всего, что пожелаешь, до женитьбы". Авторы-юмористы дают много советов, как уклониться от женитьбы. Например, рекомендуют мужчинам никогда не признаваться в любви, но пользоваться её ласками по полной программе. А чтобы увлечь женщину в постель, следует откусывать пуговицы на её блузке...
Подумалось: экие вы, убогие, американские юмористы... А слабо вам повесить на крест листок с тремя фамилиями, а затем их всех отправить на тот свет?
- Что это ты такая кислая? - спросила Дарья, появляясь передо мной, как лист перед травой. - Не нашла концов? Не выходит? А?
- Тебе очень идет этот бежевый костюмчик, - ответила я. - Не надо меня тормошить только! Всему свое время. Ты такая умница, что плюнула на больницу. Если я у тебя на даче найду то, что хотела бы найти, - почти раскрою секрет, что за "юмористы" убивали трех... точнее, четырех писателей и почему...
- Правда? Какая ты все-таки умница! Какой у тебя твердый характер! от переизбытка чувств она меня обняла и чмокнула в щеку. - Ругай меня, но я иногда думала, что ты отступишься... Но ты...
- Да не хвали ты меня очень-то! Нельзя! Я же только предполагаю... На тебе свежую газету, читай и не мешай мне думать.
- Что ты, что ты! Сижу, молчу... надеюсь... она выполнила свое обещание на отлично. До самого пункта назначения сидела напортив меня и читала. А я вникала в газетный текст той самой, последней, статьи В.С. Михайлова, которую он написал буквально за десять дней до смерти и которая лихо называлась "В постели с..." Да и содержание, и способ изложения отличались известной дерзостью, а говоря по-современному, даже "отвязностью".
Я уже читала её разок. Но здесь, в электричке, на пути к цели, она, эта статья, написанная восьмидесятидвухлетним старцем, как-то особенно удивляла. Надо же, - думалось мне, - какой могучий был этот старец, как отважно шел на бой с пошлятиной и какая ясная была у него голова! Обзавидоваться можно! Если, конечно...
"Не могу молчать, господа-товарищи! - обращался известный писатель к читателям. - Ибо надо, необходимо воздать хвалу всем известной, стародавней "Комсомолке". Почему? Да потому, что она переплюнула саму себя и стала такой исключительно смелой - только держись! Кто-то её, говорят, прикупил из "денежных мешков"? Возможно, у него проблемы с сексом, а тут ему и несет Света Кузина прямо в постельку свои изыскания, проведенные на пару с сексологом Александром Полеевым "Секс XXI века - две супружеские пары в одной постели..."
И что же, заодно с Хозяином "Комсомольской правды" узнают, себе в поучение, ребятишки-пэтэушники, к примеру, или же девчушки, ещё пишущие в альбом сакраментальное "Умри, но не дай поцелуя без любви"? А вот что, уважаемые мамы, папы, дедушки, бабушки: "Секс, когда в одной постели оказываются две супружеские пары и происходит обмен женами и мужьями, англичане называют свингерством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120