фанатики, убийцы, готовые на любое преступление во имя своих бредовых целей… За всеми этими несчастными горожанами их смрадные хари маячат!.. А другого зрения у меня быть не может. Наверное, и гены такие… Зато теперь будет “Гаага”. Теперь уж без дураков. На полном серьезе. И посыплется со всех сторон, не остановишь: “русский убийца”, “имперский выкормыш”… Слова - не танки, в окопе не пересидишь… И всё ведь прошлое изроют, чтоб фактов набрать, преступный путь проследить. По эпизодику вытянут, разложат по полочкам - попробуй отличи теперь правду от лжи, когда столько лет и правительств ушло!.. А уж доносов-то на меня накопилось по чиновничьим столам - Эверест…
И еще… Сегодня я первый раз в жизни нарушил свое слово. Хоть обещание и было дано ублюдку, но разве в этом дело?.. Я клялся, что не начну военных действий до истечения трех часов, и вполне сознательно отдал приказ атаковать. Да, я уже по всем статьям конченый человек…”
На какое-то время Примак все же провалился в душное одуряющее забытье. …Его вели подлинному коридору. Руки свободные, но ремня нет и погон тоже. Два охранника по бокам, не поймешь, какие, - молчат. Вроде, и лиц не видно. Шаги отдаются гулко - в жизни так не бывает. А вдоль стен стоят незнакомые люди в два ряда, без разрывов: женщины, дети, мужчины, старики - всех возрастов, в самой разной одежде, разного цвета кожи. Уставились в пустоту неподвижными остекленелыми глазами. Потом он понимает: все они мертвые, и убил их он, Примак Игорь Николаевич… Конец коридора теряется в темноте, световое пятно, сопровождающее генерала, выхватывает из нее все новые и новые лица…
Проснулся, протер глаза, сел на койке, достал из планшета фотографии жены и дочерей, поставил на сиденье стула, прислонил к спинке, предварительно поцеловав по очереди. Разглядывать не было сил…
Сухой щелчок. Осечка? - пронеслась мгновенная мысль, всего окатило потом. И тут же что-то хрупнуло в груди, будто раздавленное стекло под каблуком, и в глазах замерцал белесо экран - конец фильму… Потом и он погас.
64
По сообщению агентства “Франс-Пресс”, 27 октября в 23 часа по местному времени президент имамата Халистан шейх Гадрут объявил о выходе государства из состава Исламской Конфедерации и присоединения к Объединенным Индуистским Штатам. Немедленно прошли видеофонные переговоры с премьер-министром ОИШ, получено официальное согласие на вхождение в состав этой страны. Войскам Халистана, стоящим на демаркационной линии, шейх Гадрут приказал беспрепятственно пропускать через боевые порядки воинские части ОИШ, сдавая им тяжелое вооружение.
Сегодня в 2 часа ночи в столице имамата Халистан произошел военный переворот при поддержке сброшенной на город воздушно-десантной дивизии, базирующейся близ Лахора. По непроверенным данным, поступившим из французского посольства в Исламабаде, президент Гадрут убит в перестрелке. Его резиденция в Амритсаре захвачена. Спецотряд исламской гвардии, охранявший дворец, серьезного сопротивления пакистанским коммандоане оказал.
На демаркационной линии Халистана и ОИШ произошли отдельные вооруженные столкновения. Части индуистской армии не успели сколько-нибудь серьезно продвинуться на сопредельную территорию, застряв в минных полях.
Новый военный руководитель Халистана генерал Хин-набир в 6 часов утра объявил по радио о переходе всей полноты власти в руки командования исламской гвардии в связи с внезапной болезнью и кончиной великого вождя халистанской нации шейха Гадрута, от имени которого изменники родины вступили в преступный сговор с врагом. При этом имена предателей названы не были. На всей территории имамата объявлено военное положение.
65
АНДЖЕЙ И ФОН РЕГ (1)
Анджей медленно ПРИХОДИЛ В СЕБЯ, продираясь сквозь что-то тугое, упругое, вязкое, как расплавленная резина. Петеру пришлось оглушить взбунтовавшееся тело Краковяка двойной дозой снотворного - выстрелил капсулой из карабина в правое бедро. Так обычно обездвиживают диких животных. “Постоялец” в это время громил его комнату.
Кое-кто из обитателей СИАЯ-6 сбежался на шум, и фон Регу не без труда удалось убедить их разойтись. Он клялся, что все дело в йети, который показался в окне, сильно напугав гостя, и теперь Крок, приняв успокоительного, решил поспать.
Петер прибрался, замел в совок и ссыпал в мусорную корзину осколки зеркала и стаканов, задвинул в шкаф обломки стула (вынесет на улицу, когда все лягут спать) и, усевшись на табурете у двери, стал размышлять о том, что смертельно устал от всей этой неразберихи, от того, что не с кем поделиться своими мыслями, нащупать истину в споре… Конечно, можно написать коллегам в Европу, но фон Регу меньше всего хотелось, чтобы его посчитали сумасшедшим или посмеялись над его неизлечимым чудачеством. Хотя в мире явно происходили совершенно безумные вещи, отсюда, из горной глухомани, все наверняка воспринимается по-другому. Петеру казалось, что коллеги, ну хотя бы в силу большего консерватизма, стараются не замечать вокруг себя ничего странного или совершенно иным образом интерпретируют увиденное. Ведь о чудесах охотно рассказывают лишь воскресные приложения, а официальные лица пока что хранят гордое молчание.
Потом в дверь постучал Рудольф Зиновьев. Фон Peг вышел в коридор и повторил свою версию случившегося.
- Странно, - почесал затылок Рудольф. - Кроме вас двоих почему-то никто йети не увидел и, главное, не почувствовал.
- Неужели? Мне тоже показалось странным, что эффект на сей раз очень слаб. - Петер уже сам ругал себя за эту идиотскую выдумку. Можно было сочинить нечто гораздо более реальное.
- Ты явно что-то не договариваешь, - пробормотал Зиновьев, пристально глядя на него.
- Безосновательные подозрения, - ответствовал ксенопсихолог, с вызовом посмотрев на и. о. директора станции. - Кажется, я не давал вам повода…
- Да-да, - уже думая о чем-то своем, Зиновьев повернулся и медленно пошел по коридору. Потом бросил через плечо: - Когда Крок проснется и приведет себя в порядок, позвони - мне надо с ним побеседовать…
…Анджей окончательно проснулся и сел на койке. Недоверчиво ощупал простреленный бок - вроде бы все цело, но он еще помнил эту нестерпимую, садняще-долбящую боль. Откуда она берется, если ранения нет? Она ведь все еще сидит в нем…
Фон Peг услышал скрип пружин, проскользнул в комнату, быстро запер дверь изнутри. Краковяк поглядел на него с подозрением - уж не замешан ли он в этом приключении? Затем громогласно зевнул, едва не разорвав рот.
…Их разговор завязался не сразу: легко переступив через естественное недоверие, собеседники долго не решались преодолеть внутренние запреты, воздвигнутые каждым для защиты рассудка. Но уж когда все препятствия были преодолены… Они словно очищались этим разговором, утверждались в новой реальности, снова начиная ощущать твердую почву под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
И еще… Сегодня я первый раз в жизни нарушил свое слово. Хоть обещание и было дано ублюдку, но разве в этом дело?.. Я клялся, что не начну военных действий до истечения трех часов, и вполне сознательно отдал приказ атаковать. Да, я уже по всем статьям конченый человек…”
На какое-то время Примак все же провалился в душное одуряющее забытье. …Его вели подлинному коридору. Руки свободные, но ремня нет и погон тоже. Два охранника по бокам, не поймешь, какие, - молчат. Вроде, и лиц не видно. Шаги отдаются гулко - в жизни так не бывает. А вдоль стен стоят незнакомые люди в два ряда, без разрывов: женщины, дети, мужчины, старики - всех возрастов, в самой разной одежде, разного цвета кожи. Уставились в пустоту неподвижными остекленелыми глазами. Потом он понимает: все они мертвые, и убил их он, Примак Игорь Николаевич… Конец коридора теряется в темноте, световое пятно, сопровождающее генерала, выхватывает из нее все новые и новые лица…
Проснулся, протер глаза, сел на койке, достал из планшета фотографии жены и дочерей, поставил на сиденье стула, прислонил к спинке, предварительно поцеловав по очереди. Разглядывать не было сил…
Сухой щелчок. Осечка? - пронеслась мгновенная мысль, всего окатило потом. И тут же что-то хрупнуло в груди, будто раздавленное стекло под каблуком, и в глазах замерцал белесо экран - конец фильму… Потом и он погас.
64
По сообщению агентства “Франс-Пресс”, 27 октября в 23 часа по местному времени президент имамата Халистан шейх Гадрут объявил о выходе государства из состава Исламской Конфедерации и присоединения к Объединенным Индуистским Штатам. Немедленно прошли видеофонные переговоры с премьер-министром ОИШ, получено официальное согласие на вхождение в состав этой страны. Войскам Халистана, стоящим на демаркационной линии, шейх Гадрут приказал беспрепятственно пропускать через боевые порядки воинские части ОИШ, сдавая им тяжелое вооружение.
Сегодня в 2 часа ночи в столице имамата Халистан произошел военный переворот при поддержке сброшенной на город воздушно-десантной дивизии, базирующейся близ Лахора. По непроверенным данным, поступившим из французского посольства в Исламабаде, президент Гадрут убит в перестрелке. Его резиденция в Амритсаре захвачена. Спецотряд исламской гвардии, охранявший дворец, серьезного сопротивления пакистанским коммандоане оказал.
На демаркационной линии Халистана и ОИШ произошли отдельные вооруженные столкновения. Части индуистской армии не успели сколько-нибудь серьезно продвинуться на сопредельную территорию, застряв в минных полях.
Новый военный руководитель Халистана генерал Хин-набир в 6 часов утра объявил по радио о переходе всей полноты власти в руки командования исламской гвардии в связи с внезапной болезнью и кончиной великого вождя халистанской нации шейха Гадрута, от имени которого изменники родины вступили в преступный сговор с врагом. При этом имена предателей названы не были. На всей территории имамата объявлено военное положение.
65
АНДЖЕЙ И ФОН РЕГ (1)
Анджей медленно ПРИХОДИЛ В СЕБЯ, продираясь сквозь что-то тугое, упругое, вязкое, как расплавленная резина. Петеру пришлось оглушить взбунтовавшееся тело Краковяка двойной дозой снотворного - выстрелил капсулой из карабина в правое бедро. Так обычно обездвиживают диких животных. “Постоялец” в это время громил его комнату.
Кое-кто из обитателей СИАЯ-6 сбежался на шум, и фон Регу не без труда удалось убедить их разойтись. Он клялся, что все дело в йети, который показался в окне, сильно напугав гостя, и теперь Крок, приняв успокоительного, решил поспать.
Петер прибрался, замел в совок и ссыпал в мусорную корзину осколки зеркала и стаканов, задвинул в шкаф обломки стула (вынесет на улицу, когда все лягут спать) и, усевшись на табурете у двери, стал размышлять о том, что смертельно устал от всей этой неразберихи, от того, что не с кем поделиться своими мыслями, нащупать истину в споре… Конечно, можно написать коллегам в Европу, но фон Регу меньше всего хотелось, чтобы его посчитали сумасшедшим или посмеялись над его неизлечимым чудачеством. Хотя в мире явно происходили совершенно безумные вещи, отсюда, из горной глухомани, все наверняка воспринимается по-другому. Петеру казалось, что коллеги, ну хотя бы в силу большего консерватизма, стараются не замечать вокруг себя ничего странного или совершенно иным образом интерпретируют увиденное. Ведь о чудесах охотно рассказывают лишь воскресные приложения, а официальные лица пока что хранят гордое молчание.
Потом в дверь постучал Рудольф Зиновьев. Фон Peг вышел в коридор и повторил свою версию случившегося.
- Странно, - почесал затылок Рудольф. - Кроме вас двоих почему-то никто йети не увидел и, главное, не почувствовал.
- Неужели? Мне тоже показалось странным, что эффект на сей раз очень слаб. - Петер уже сам ругал себя за эту идиотскую выдумку. Можно было сочинить нечто гораздо более реальное.
- Ты явно что-то не договариваешь, - пробормотал Зиновьев, пристально глядя на него.
- Безосновательные подозрения, - ответствовал ксенопсихолог, с вызовом посмотрев на и. о. директора станции. - Кажется, я не давал вам повода…
- Да-да, - уже думая о чем-то своем, Зиновьев повернулся и медленно пошел по коридору. Потом бросил через плечо: - Когда Крок проснется и приведет себя в порядок, позвони - мне надо с ним побеседовать…
…Анджей окончательно проснулся и сел на койке. Недоверчиво ощупал простреленный бок - вроде бы все цело, но он еще помнил эту нестерпимую, садняще-долбящую боль. Откуда она берется, если ранения нет? Она ведь все еще сидит в нем…
Фон Peг услышал скрип пружин, проскользнул в комнату, быстро запер дверь изнутри. Краковяк поглядел на него с подозрением - уж не замешан ли он в этом приключении? Затем громогласно зевнул, едва не разорвав рот.
…Их разговор завязался не сразу: легко переступив через естественное недоверие, собеседники долго не решались преодолеть внутренние запреты, воздвигнутые каждым для защиты рассудка. Но уж когда все препятствия были преодолены… Они словно очищались этим разговором, утверждались в новой реальности, снова начиная ощущать твердую почву под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74