– Так что ж вы за мной таскаетесь-то все утро?
Священник замялся.
– Вы ведь Игорь? Игорь Колесничий?
– Вас правильно информировали.
– Вот! Я сразу угадал. Мне так и подумалось, что это вы. Дело вот в чем. У меня брат в Аскаве…
Я положил ему руку на плечо:
– Святой отец, можно побыстрее? Я опаздываю.
– Так я и хочу побыстрее, – обиженно заморгал он. И зачастил: – У меня брат в Аскаве миссионерствует! Его бароны захватили, выкуп требуют, понимаете? А вы ведь знаете аскавских баронов! Чуть не так – сразу вином поят, женщин непотребных ведут. – Юноша залился краской. – Я за брата очень боюсь. Погубят его там, понимаете?
– Понимаю. И?..
– Мы… ну братья наши вчера выкуп собирали. Брат Иштван больше всех дал. Я спрашиваю: кого благодарить? Все говорят, бога, бога. А брат Иштван – бога и мирянина Игоря Колесничего. Я у хаванана соизволения, потом все дела побоку и ну вас искать. Спасибо вам за брата!
На душе потеплело. Инквизитор Иштван, оказывается, не такая сволочь, как я о нем думал! Люблю разочаровываться в людях.
– Не за что, – улыбнулся я. – Не знал я о вашем брате.
– Да это неважно, поверьте! Я вам подарок сделал. У вас теперь мизинец на правой руке божий: воду в вино превращает до конца дня.
Вот паршивец! Я его даже выматерить не успел. Священник исчез, растворившись в деловой суете города. Там, где мизинец касался пластика бутылки, в воде расплывались рубиновые завитки, таяли струйками дыма, превращая воду в бледно-вишневый компотик.
Я открутил пробку, принюхался. Страшно разило сивухой. Попробовал на вкус: газировка, минеральная соль, дешевое каберне. Ну подарочек! Да-а, божий человек, спасибо тебе преогромное.
Тут мой взгляд упал на часы. Смятение мое еще больше усилилось: двадцать минут первого! К счастью, до Булочной, семь, оказалось рукой подать, как раз добежать быстрым шагом.
Показав на проходной повестку, я взлетел по лестнице. У дверей маголовного отдела меня ожидал сюрприз. Дежурный никак не хотел меня впускать.
– Время просрочено, – лениво сообщил он. – Завтра приходите.
– Так завтра еще позже будет!
– Ничего не знаю. Товарищ капитан на выезде, будет не скоро. Так что не обессудьте.
Все это выходило нехорошо… То, что меня Семен повесткой вызвал, это ладно – мало ли кто на меня полюбоваться хочет? А вот то, что я у Марченко узнал, стоило обсудить с дзайанами.
– Кто еще из сопримата есть? – поинтересовался я. – Учтите, товарищ лейтенант, я так просто не уйду.
Видимо, его взяло за живое. Парень-то из молодых да ранний. Щечки круглые, волосы-щетинка, носик вздернутый – словно принюхивается: а куда у нас ветер дует?
– Нету никого, – с угрозой повторил он. – Вы, гражданин, если опоздали, так нечего права качать! Здесь маголовный розыск, а не шарашкина контора.
На столе дежурного зеркальным глянцем сиял термос. Чайком балуемся, значит… Я положил на стол руку с «волшебным» мизинцем и коснулся металла. Подожди, щенок. Я в маголовке работал, еще когда ты в школьном туалете о девчонках сплетничал.
– Может быть, полковник Фомченко есть? – продолжал я. – Поверьте, дело важное.
– Вас, может быть, вывести из помещения? – в тон отозвался тот. – Тоже важное дело будет. Человеческим языком говорю: ни-ко-го!
На лестнице загремели шаги. Все-таки временами мне до безобразия везет. Шел начальник отдела, полковник. Не маголовного, правда, отдела, но это все равно.
– Ладно, – сказал я примирительно. – Дэв попутал. Извините великодушно. Завтра приду.
– Ничего, – смягчился дежурный. – Бывает. Вчера вон один так с двенадцати и проторчал. Юрий Тепех, слышали? – Я помотал головой. – Вот… Знатный дзайан, не вам чета, а пару часиков подождать пришлось. Я сообщу товарищу капитану. А вы приходите завтра.
Распустилась гвардия маголовная за время моего отсутствия… Вот что значит – дел никаких. Полковник уже поднимался на лестничную площадку. Настал благоприятный момент для моего плана.
– Ладно, – протянул я дежурному ладонь, прощаясь. – Завтра так завтра… Что-то в горле пересохло. Чайком не угостите?
– Да, пожалуйста! – И он потянулся к термосу.
Лицо его надо было видеть. Чай играл в кружке темно-свекольными бликами, да еще и пенился. Воздух заполнили дразнящие сивушные ароматы.
Полковник замедлил шаг. Нос его беспокойно задвигался, выискивая источник знакомого запаха.
– Интересный чаек у вас, – сочувственно протянул я. – Просто замечательный.
Полковник уже сворачивал к нам. К чести дежурного, тот оказался смышленым парнем.
– Так вы, Игорь Анатольевич, к товарищу Винченцо? – совсем другим голосом осведомился он. – Подождите в кабинете, он скоро вернется. И вещдоки свои заберите.
Сивушное зловоние усилилось. На лице полковника танковыми дивизиями сражались разнообразные чувства: удивление, смущение, подозрительность, страсть к законности. Наконец победил здоровый рабочий пофигизм. В маголовке понятие вещдока трактуется вольно. Глаз мертвеца, в котором отразился облик убийцы; старые носки, хранящие эманации чужой ауры; смертельное проклятие, повисшее на открытке-валентинке. Нормальные люди с нашей заумью стараются не пересекаться, а полковник был человеком до завидного нормальным.
– Здравствуйте! – поздоровался он со мной. – Вы ведь Игорь Анатольевич? Бывший майор маголовного розыска?
Полковника я совершенно не помнил, и откуда он меня знал, оставалось загадкой.
– В отставке, – сообщил я.
– Знаю, знаю, – отмахнулся тот. – Наслышан о ваших подвигах. Фомченко который год ностальгирует. Игорек то, Игорек се… Теперь таких людей не делают. Заскучали, небось, на хлебах вольных? Обратно потянуло?!
– В некотором роде.
– Ну, желаю удачи!
Лейтенант смотрел на меня осоловелыми глазами. Еще бы! Человек – а воду в вино превращает одним движением руки. И весь департамент его знает, как родного.
Остановить он меня больше не пытался.
Дежурный не врал. Дзайаны из маголовки все поразбежались по делам. В криминалистическом музее на штыке двухголового голема-красноармейца белела записка: «Все ушли на совещание».
Да уж действительно, не вовремя я…
Пройдя мимо двуспальной кровати с дремлющими мумиями (пример зацикленной чары «Люби меня, как я тебя»), я вышел в зал с кадаврами. Собственно, здесь музей заканчивался и начиналась лаборатория.
Мне повезло: Люсенька, эксперт маголовки, трудилась не покладая рук, допрашивая чьего-то посмертного гомункулуса. Побулькивали колбы, выбрасывая струйки зеленого дыма; под перегонным кубом свивались жгуты рыжего пламени. Штабель окурков в пепельнице напоминал миниатюрную копию Пизанской башни.
По всему Люся истязала монстра уже давно.
– Назовите предметы на этой картинке, – устало приказала она.
– За кустом – лужа крови, – с готовностью отозвалась тварь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88