А что вы хотите? Репутация — она для профессионального нищего важнее всего. Сел в «проходе» — изволь играть до конца. Резать, рвать тебя будут, а ты и защищаться не моги: ты убогий — за то тебе люди добрые и помогают. Вытерпел боль, запомнил обидчика — беги к своему бобру. Тот пожалеет тебя, выслушает, неспешно пересчитает твой дневной заработок, пробуя каждую монету на зуб, после чего невзначай спросит: «Велика ли обида твоя, бродяга? Готов ли ты эту обиду покрыть долей малой с „прохода“?». И вот тут не зевай! Больше чем на двадцатую часть дневного заработка соглашаться не смей, но и под себя не греби: зачалишь по скупости денежку, не вступится бобёр — прощай «проход»! Обидели раз, не встал никто за тебя — потом каждый будет иметь возможность пнуть посильнее, а то и вовсе с «прохода» согнать. Бобры — они ведь на что? Они улицы, словно реки пестуют. Со своим бобром лучше не ссориться!
Жижа хорошо знал эту нехитрую истину, потому и сидел здесь, внимательно наблюдая за улицей. Главным сейчас было наблюдение, а не приработок. Бобёр так и сказал: «Помыргаешь денёк-другой, глядишь, половину долга скостить сможешь.»
«Эх, и зачем я занимал у него? — вновь начал корить себя бродяга. — Нашёл, у кого занять — у бобра своего! Да этот за четверть удавится или сам кого удавит, коли вовремя долг назад не получит». И тут же возразил сам себе: «Так ведь карта шла! В последнем раскладе у меня на руках был почти весь зелёный двор, только одного менестреля не хватало! И надо же было так случиться, что верхней картой в колоде оказался синий принц. А может быть, Рвач передернул колоду? Точно! Недаром он так беспокойно ёрзал: „Тяни карту быстрее, чего думаешь!“ Ну, я тебе покажу! — мстительно прищурился нищий. — Дай только до тебя добраться!»
Его мысли прервал дробный топот подкованных каблуков. Он незаметно поднял взгляд: так и есть! Из ворот казармы чётким строем вышла очередная смена гвардейского караула. Послышалась команда, и гвардейцы слаженно перестроились, взяв в плотное кольцо человека, ради которого Жижа и проторчал здесь целое утро. Снова прозвучала команда, и караульная смена двинулась в сторону площади.
Нищий поспешно поднялся и, не забывая прихрамывать на фальшивом протезе, заковылял им вслед. Его основной задачей было не упустить из виду тёмника королевской гвардии, что было совсем не сложно, учитывая рост эрра Ивыча.
День четвёртый.
восьмой час после Полуночной службы.
На осунувшемся лице не дрогнул ни один мускул. Эрр Неус смотрел прямо перед собой, но ничего не видел. Он немного наклонился вперед — со стороны казалось, что Неус абсолютно спокоен, и только побелевшие кисти рук, до боли в суставах сжавшие подлокотники кресла, говорили о том, что это не так.
Новидж, внимательно наблюдавший за гостем, в очередной раз удивился его выдержке. Известие о том, что дочь знатного грайворского рода была любовницей салийца, само по себе было убийственным. По сложившейся негласной традиции, отцу такой дочери не подал бы руки ни один грайворский дворянин. Но это ещё было полбеды — это лишь означало конец политической карьеры, а вот то обстоятельство, что Этилия Неус стала любовницей посла, не достигнув своего совершеннолетия, грозило куда большими неприятностями. Совет церкви запросто мог вынудить всех представителей опозоренного рода покинуть королевство Грайвор в считанные часы. Даже король не посмел бы заступиться за род, дочь которого пренебрегла волей Шаура.
Голос совета знал об этом лучше многих, но его не пугала подобная перспектива: со смертью дочери всё остальное перестало его волновать. Он не стал бы слушать брошенных в спину презрительных реплик, не стал бы дожидаться унизительного решения совета церкви — он нашёл бы для себя другой выход. Выход, к которому стремился с той минуты, как узнал о смерти дочери. Смерть не только избавила бы его от позора — она подарила бы ему освобождение от тяжкого груза утраты. Но теперь всё обстояло иначе. Прозрачные полунамеки, которые то и дело вплетал в свой рассказ Новидж, сыграли свою роль, и Неус уже не мог позволить себе смирения. Наоборот, сейчас ему больше, чем когда-либо, требовалось его влияние, его имя, его сила. Прежде чем уйти, он должен был выполнить свой последний, страшный долг.
— Кто ещё знает об этом? — прервал длинную паузу Неус. — И откуда у вас самого эти сведения?
— В Грайворе, слава Шауру, ещё остались честные люди, — откликнулся Новидж. — И с одним из них я вас сейчас познакомлю. — Он поднялся с места и, подойдя к противоположной стене, откинул тяжелую портьеру. За ней оказалась дверь, которая, по-видимому, вела в одно из скрытых помещений. Без подобных тайных комнат не обходился ни один замок в Грайворе: это тоже была своего рода традиция, оставшаяся ещё с тех времен, когда представители знати боролись между собой за право быть первым среди равных. Новидж несколько раз с разными интервалами постучал в дверь и тут же вернулся на своё место.
Дверь открылась.
— Позвольте представить вам человека, который, рискуя собственной жизнью, спас честь рода Неусов, — слегка напыщенно провозгласил Новидж, простирая руку в сторону вошедшего.
— Комендант Сарн, — поклонился офицер. — Приношу свои соболезнования, эрр Неус. Для меня большая честь быть чем-то полезным такому человеку, как вы.
— Я знаю вас, — сухо кивнул Голос совета. — Почему вы не пришли прямо ко мне?
— Простите, эрр Неус, но в том месте, где я вырос, было не принято приносить дурные вести. За это могли покалечить, а то и вовсе убить. Я много повидал на своём веку и не привык рисковать понапрасну. К тому же, не думаю, что из моих уст подобные сведения прозвучали бы для вас столь же убедительно, как из уст равного.
— А вы совсем не глупы, — оценив взвешенный ответ, произнёс Неус. Он откинулся на кожаную спинку кресла и взглянул на командующего городской стражей уже по-другому. Неус догадывался, чем закончится эта беседа, и появление Сарна только подтвердило его мысли. Для себя он уже почти всё решил, и теперь присматривался к этим людям, определяя для себя, насколько они будут ему полезны. Напряжение куда-то исчезло, на смену ему пришли спокойствие и холодный расчёт. Неус наконец-то стал таким, каким был всегда — осторожным и опытным политиком, прекрасно понимающим, что эмоции могут только помешать ему осуществить возмездие.
— На этого человека можно положиться, поверьте мне, эрр Неус, — заверил Новидж. — Присаживайтесь, Сарн, — пригласил он офицера.
Комендант города вежливо склонил голову и занял одно из кресел.
— Вы не ответили на мой вопрос, эрр Новидж, — напомнил Голос совета. — Сколько человек, кроме присутствующих здесь, знают об обстоятельствах гибели моей дочери?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95