И такая у меня чуйка сейчас, что в нём кроме этих двух ещё есть, понимаете?
— Страшнее, говоришь? — задумчиво пробормотал Юр.
— Господин лис, а кто это был? — решился, наконец, спросить вор.
Но Юр его уже не слышал, он вспоминал…
За полгода до описываемых событий…
… Юр сделал ещё один глоток, и его передернуло: вкус у браги был ещё тот. Чтобы хоть как-то справиться с мерзким ощущением, прочно поселившимся во рту, он залпом опрокинул в себя всё содержимое и сразу почувствовал, как начал хмелеть. Сегодня можно было расслабиться. Дело было сделано: казнокрад был выслежен и пойман, и сейчас следовал под надёжной охраной в столицу. Жить ему оставалось лишь до того момента, как освободится королевский палач, ныне обслуживающий его соучастников. Лису уже порядком надоели эти болота, но он все же не спешил возвращаться в столицу, стараясь выкроить себе хоть немного времени для отдыха. Сейчас он сидел в местном кабачке и лениво, вполуха, слушал пьяное бормотание проводника:
— А поставь мне ещё кружечку, господин лис? Ик… Я тебе про Белую Деву расскажу, а то без хмельного как-то не рассказывается… Ик…Вот спасибо! Да хранит тебя Святой Шаур!
… Значитца так. Ик… Прости, господин хороший, бражка не в то горло пошла. Ик…
…Есть тут одно болото, с виду так себе: неглубокое — ты в сапогах своих, господин лис, ног бы не замочил, да вот только не перешёл никто то болото. Вода там чёрная, неживая, и Белая Дева ходит в сумерках. Ик… На рассвете али на закате парит прямо по-над водой и манит. Красоты неземной та Дева, и голос у ней — как колокольчик серебряный. Только кто её видел — тот, считай, ик… пропал! Вот как я, например…
Может, я ещё кружечку выпью, а? А то икота не пройдет, весь сказ испорчу… Вот спасибо тебе, добрая душа!
…Я ведь раньше другим был, не пьяница, как сейчас, поверь мне, лис. Войну простым лучником начал, мальчишкой совсем. Ты не смотри, что я сейчас хилый да хромой! Врукопашную, конечно, отходился уже, но по сю пору за сто локтей стрелой шмеля на лету собью. А тогда-то — молодец молодцом был! Да и ребятки мои — один к одному, как на подбор! На подбор, да… Эх, всех подобрала жизнь — кого там ещё, кто потом от ран да от жизни непростой помер, а кто не справился да сам ушёл…
Давай, выпьем, за них, помянем…
…О чём бишь я? О Деве ведь рассказывал, да вишь куда память-то утянула. Как одно за другое цепляется-то. А ведь если б не война — может, и не увидел бы я Деву ту Белую. Нет, не рассказать мне тебе о ней без того, чтоб про войну. Не поймёшь ты… Не поймёшь, хоть и вижу, что понятлив ты, и повидал немало…
Так вот, про войну мою… Как забрили меня вербовщики, попал я почти сразу — да в самое пекло. Я в деревне своей первейшим охотником слыл, и лучником-то и вправду был отменным, это ещё в лагере первец-учебник заметил, и когда отправили нас на передовую — он слово своё вдогонку послал, и забрали меня сразу к пластунам. А у пластунов — известно, какая война: рейды по тылам да ночные вылазки. Ребята у нас подобрались — один лучше другого! Ах да, я уж тебе говорил про то. Всякий был народ — и крестьяне, и мастеровые, и городские, и даже два лэндера из многодетных семей. Оно и понятно: наследство-то родительское старшему сыну отходит, вот многие из последышей и уходили тогда в армию. С каждой добычи ведь доля полагалась тем, кто в живых остался, хочешь — деньгами, хочешь — товаром, хочешь — гарантом королевским.
Мы-то почти всегда деньгами брали, да и тратили их сразу. А лэндерам — тем гарантами платили. Один, помню, когда помирал в рейде, так всё сокрушался, что наследство не самому младшему достанется. Сам-то он средним сыном был, и брата своего старшего как-то не жаловал. Шёпотом так сокрушался, чтобы не услышал никто. В рейде мы тогда были, и прямо в лагере вражьем прятались. У самого под правым соском болт с зазубренным наконечником из груди торчит, а он всё о наследстве… Такой болт с «зубаткой» — Кхур вытащишь! Аурийцы тогда от степняков «зубатки» переняли, только у тех такие наконечники на стрелах были, а тут — на арбалетном болту. У парня уже кровь на губах пузырится, а он всё причитает. Так и шептал, пока горлом кровь не хлынула. Эх, какой мальчишка был! Смельчак. И везучий! Да… Так до самой смерти везучим и был…
Ладно, не про то я ведь рассказывать-то стал. Про Деву Белую… Так вот, однажды мы после очередного рейда отдыхали. Хороший был рейд, удачный. Мы тогда обоз вражий накрыли, жалованье он наёмникам вёз. Яростно аурийцы обоз обороняли. Наши мечники, что в засаде сидели, все до одного полегли. А своих я ни одного там не оставил, все живы остались. Я тогда уже первецом у пластунов был, забыл сказать. Ранило, правда, двоих у меня, да и сам я стрелу поймал, хорошо правда, что вскользь прошла, шкуру только и пробила.
Так вот, отдыхали мы, значит, после рейда. А тут мне тёмник мой, что отрядом нашим командовал и говорит: «Бери десяток самых-самых своих, чтоб умелые были, и молчуны, и обхождение знали! Будете, — говорит — при особе королевской крови состоять! Принц Грег, кузен короля нашего, в крепость едет, скрытно как бы. Охрану с собой не взял. А без охраны как? Сам знаешь, что с нами всеми будет, коли с принцем беда случится. На глаза ему не лезть! Чтоб видом он вас не видывал! Он на плац — твои чтоб вид делали, будто плац метут, он на стену крепостную поднимется — они там будто траву-камнеломку из щелей выдёргивать посланы… Ну, да что мне вас, пластунов, учить?»
А мне-то что? Мы Белолобому чуть не каждый день в глаза смотрим, что мне королевский кузен! Ну, встретили мы принца. Ничего себе, важный такой. Глаз у него, правда, рыбий какой-то, ну да мы ж не глазами его любоваться приставлены. А при нём один-единственный благородный эрр состоял, то ли оруженосец, то ли секретарь — не поймёшь. Вот его глаза мне ещё больше не понравились. Плохие глаза у этого секретаря были.
Я однажды в корчме с палачом пил, вот у него такой же взгляд был. Будто смотрит он на тебя — и насквозь видит, и всё про тебя знает. И даже то видит и знает, что от тебя самого сокрыто. И смотрит как бы сквозь тебя, будто бы не живой человек рядом сидит, а не пойми что. Вот и у этого секретаря такие глаза были.
Он, правду сказать, прятал всё время глаза-то, или закрывал их каким-нибудь приличествующим выражением, как и положено лицу, к особе такого ранга приближённой. Однажды только и увидел я настоящие его глаза. Вот как раз к Деве-то и подошёл рассказ мой…
Вот спасибо тебе, господин лис, а я как раз собирался просить тебя ещё кружечку проставить. Хороша брага, хоть и из репы гонит её корчмарь… На грибах древесных настаивает, верно, оттого и забористая она такая…
Да, так вот! Незадолго до того в крепость к генералу невеста приехала. Красоты необычайной, вот только странная какая-то:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95