Мокрые, узлы казались еще крепче. Он не мог понять, зачем это сделано, пока его собственное полотенце дважды не упало на пол со скользкой перекладины. Видимо, к людям у Джо было иное отношение. За исключением Роджера.
– Я хотел поговорить с тобой об этом парне, Ирвине Мечере, – сказал Джо, укрощая стулья. – Способнейший еврейский парнишка из Нью-Йорка. Шустрый донельзя. Учится в Будвайзере на младшем курсе. Уже преподает литературу и успел…
– На младшем курсе? То есть на первом?
– Нет, Роджер, у нас это предпоследний курс. А его роман – ты такой сногсшибательной вещи еще не видал, честно говорю. Прямо-таки до нутра пробирает. Он о том…
– Ты упоминал о нем вчера вечером.
– Да неужто? Ладно, завтра сам сможешь пролистать. Мы все от него просто без ума. Надеемся к апрелю издать.
– Какой аванс вы платите?
– Две тысячи. Может, две с половиной.
– Многовато для первого романа.
– Это показывает, что мы верим в чертову книгу. Ты ведь сможешь взять ее, а, Родж?
– К сожалению, должен сказать, что последние несколько книг начинающих американских авторов совершенно не имели успеха. Так что тут Совет настроен весьма скептически.
– Но эта в самом деле что-то выдающееся.
Разговор и подъезжавшая машина, которая была уже совсем рядом, усыпили бдительность Джо. Последние несколько стульев попытались было свалиться в бассейн. Джо резким движением вернул их на место, наподдав при этом коленом по спинкам. Они ответили визгом металлических ножек по бетону.
Роджер наблюдал за ним с невозмутимым видом, но внутри у него все клокотало.
– С удовольствием взгляну, – ответил он.
– Господи, куда провалилась эта женщина? – вслух спросил сам себя Джо. Откинулся назад всем своим длинным телом и заорал: – Э-эй! Где ты там! Иди сюда!
По гравию подъездной дороги, по скошенной траве газона к ним шли пятеро. Двое мужчин и женщина не были знакомы Роджеру. Другие двое, оживленно о чем-то разговаривавшие на ходу, были доктор Эрнст Банг, доцент кафедры лингвистики Копенгагенского университета, читавший там курс о датском языковеде Отто Есперсене, а в настоящее время приглашенный преподаватель Будвайзерского колледжа, и та, ради которой Роджер и оказался здесь.
Он успел вовремя подняться со стула и подобрать живот, начинавший чувствовать приятную наполненность – впечатляющее достижение для его ненасытной утробы. Нахлынувшие было воспоминания немедленно уступили внезапному и страстному желанию, когда он узнал эти русые, с прядями разного оттенка, волосы, эти узкие, но чувственные губы, стройную фигуру с тяжелой грудью, обтянутую белым платьем в мелкий сине-зеленый цветочек, длинные загорелые обнаженные ноги. За шестнадцать дней все так или иначе должно решиться, подумал он.
Последовали приветствия, представления. Более близкое знакомство с молодым человеком по имени Найджел Паргетер, которого пригласили, похоже, единственно потому, что он был англичанином, Роджер отложил на потом, если оно вообще понадобится. С юной американкой студенческого вида, чье имя он не расслышал, стоило познакомиться теснее. По меньшей мере. Она была смугла и похожа на иностранку, хотя и не сказать чтобы очень серьезна. К тому же излишне вертлява. Но было совершенно очевидно, что она девушка Ирвина Мечера.
Впоследствии Роджер вспоминал, как сразу и бесповоротно возненавидел автора «Неба мигунов». Когда-то давно столь же жгучую неприязнь он испытал к телепродюсеру, тоже американцу, на приеме в отеле «Мирабел». Тот тип на весь вечер завладел вниманием известного иезуита, на которого Роджер желал произвести впечатление, и даже обед его оплатил из собственного кармана: только вино обошлось в пять фунтов десять шиллингов. Как это было легкомысленно, не прислушаться к тому, что нашептывал внутренний голос.
Ирвин Мечер, веснушчатый шатен со стрижкой ежиком, одетый легко: в голубую футболку и тренировочные брюки, – ничем особенным не выделялся, кроме скучающего взгляда серых глаз. Этот взгляд как бы говорил, что здесь не на что смотреть, разве что попадется нечто совсем необычное. Подобное высокомерие у двадцатиоднолетнего юнца взбесило Роджера. Надо будет что-нибудь придумать, чтобы согнать с него спесь.
В настоящую минуту его занимали вещи более важные. Последний раз Роджер виделся с доктором Бангом три дня назад и в пятнадцати милях отсюда. Что до миссис Банг, то цифры были внушительней – восемнадцать месяцев и четыре тысячи миль. Тем не менее это мистер Банг радостно смеялся, секунд десять тряс Роджеру руку, хлопал его по плечу и говорил, как он счастлив его видеть. Миссис же Банг лишь едва улыбнулась и подставила Роджеру щеку для поцелуя, вернее, подбородок, как остальным. Он искал в ее поведении свидетельств предусмотрительной осторожности и не находил. Или, может, не к ней он являлся (без предупреждения) в дом близ будвайзерского кампуса, а к ее мужу, бывшему тогда в Айдахо или Айове с маленьким Бангом? Да нет же, к ней.
– Здравствуй, Элен! Ты дивно выглядишь.
– Спасибо. Тут очень мило. Со стороны мистера и миссис Дерланджер было очень любезно пригласить нас.
– О, они всегда невероятно гостеприимны… Насколько могу судить, тебе нравится в Будвайзере? Во всяком случае, дом вам подыскали пристойный.
– Да, нравится, и соседи интересные люди, такие обходительные, постоянно к нам заходят, а дети вместе… Наверно, лучше всего здесь Артуру.
Услышав это имя, Роджер вздрогнул и мысленно перекрестился. Однако его реакция осталась незамеченной. Еще Артуру было пять лет, а уже то, как он смотрел на вас, как неспешно поворачивал голову и обдумывал каждое слово, прежде чем ответить, невероятно напоминало повадки взрослого человека. Каков же он, должно быть, теперь, когда ему уже семь?
– Ах да, Артур, как он?
– Замечательно. Ходит в ту же маленькую сельскую школу, что и все дети университетских преподавателей. Учителя им не нахвалятся, особо отмечают, какой он прилежный и способный.
Роджер пробормотал ничего не значащее: «Прекрасно, прекрасно». Не желая того, он вспомнил, как пытался объясниться Элен в любви. Дело было в Регентском парке, и Артур оценивающе разглядывал его, сидя в прогулочной коляске. Как хотел взять ее за руку в маленьком зальчике ресторана Оскара Дэвидсена, а Артур плевал в него блюдом № 91 (котлеты, краснокочанная капуста, свекла). Школа. Ну да. Пора уже. Роджер чувствовал себя как тот французский любовник, к даме сердца которого возвратился со сборов муж.
– Он так быстро растет. Ведь он был совсем малышом, когда ты последний раз видел его?
– Когда я первый раз видел его. – И уже тогда артист, каких поискать, маленький мерзавец, который опрокинул на новый костюм Роджера полную тарелку бабушкиного домашнего компота из айвы, специально для того и присланного ею то ли из Айдахо, то ли из Айовы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Я хотел поговорить с тобой об этом парне, Ирвине Мечере, – сказал Джо, укрощая стулья. – Способнейший еврейский парнишка из Нью-Йорка. Шустрый донельзя. Учится в Будвайзере на младшем курсе. Уже преподает литературу и успел…
– На младшем курсе? То есть на первом?
– Нет, Роджер, у нас это предпоследний курс. А его роман – ты такой сногсшибательной вещи еще не видал, честно говорю. Прямо-таки до нутра пробирает. Он о том…
– Ты упоминал о нем вчера вечером.
– Да неужто? Ладно, завтра сам сможешь пролистать. Мы все от него просто без ума. Надеемся к апрелю издать.
– Какой аванс вы платите?
– Две тысячи. Может, две с половиной.
– Многовато для первого романа.
– Это показывает, что мы верим в чертову книгу. Ты ведь сможешь взять ее, а, Родж?
– К сожалению, должен сказать, что последние несколько книг начинающих американских авторов совершенно не имели успеха. Так что тут Совет настроен весьма скептически.
– Но эта в самом деле что-то выдающееся.
Разговор и подъезжавшая машина, которая была уже совсем рядом, усыпили бдительность Джо. Последние несколько стульев попытались было свалиться в бассейн. Джо резким движением вернул их на место, наподдав при этом коленом по спинкам. Они ответили визгом металлических ножек по бетону.
Роджер наблюдал за ним с невозмутимым видом, но внутри у него все клокотало.
– С удовольствием взгляну, – ответил он.
– Господи, куда провалилась эта женщина? – вслух спросил сам себя Джо. Откинулся назад всем своим длинным телом и заорал: – Э-эй! Где ты там! Иди сюда!
По гравию подъездной дороги, по скошенной траве газона к ним шли пятеро. Двое мужчин и женщина не были знакомы Роджеру. Другие двое, оживленно о чем-то разговаривавшие на ходу, были доктор Эрнст Банг, доцент кафедры лингвистики Копенгагенского университета, читавший там курс о датском языковеде Отто Есперсене, а в настоящее время приглашенный преподаватель Будвайзерского колледжа, и та, ради которой Роджер и оказался здесь.
Он успел вовремя подняться со стула и подобрать живот, начинавший чувствовать приятную наполненность – впечатляющее достижение для его ненасытной утробы. Нахлынувшие было воспоминания немедленно уступили внезапному и страстному желанию, когда он узнал эти русые, с прядями разного оттенка, волосы, эти узкие, но чувственные губы, стройную фигуру с тяжелой грудью, обтянутую белым платьем в мелкий сине-зеленый цветочек, длинные загорелые обнаженные ноги. За шестнадцать дней все так или иначе должно решиться, подумал он.
Последовали приветствия, представления. Более близкое знакомство с молодым человеком по имени Найджел Паргетер, которого пригласили, похоже, единственно потому, что он был англичанином, Роджер отложил на потом, если оно вообще понадобится. С юной американкой студенческого вида, чье имя он не расслышал, стоило познакомиться теснее. По меньшей мере. Она была смугла и похожа на иностранку, хотя и не сказать чтобы очень серьезна. К тому же излишне вертлява. Но было совершенно очевидно, что она девушка Ирвина Мечера.
Впоследствии Роджер вспоминал, как сразу и бесповоротно возненавидел автора «Неба мигунов». Когда-то давно столь же жгучую неприязнь он испытал к телепродюсеру, тоже американцу, на приеме в отеле «Мирабел». Тот тип на весь вечер завладел вниманием известного иезуита, на которого Роджер желал произвести впечатление, и даже обед его оплатил из собственного кармана: только вино обошлось в пять фунтов десять шиллингов. Как это было легкомысленно, не прислушаться к тому, что нашептывал внутренний голос.
Ирвин Мечер, веснушчатый шатен со стрижкой ежиком, одетый легко: в голубую футболку и тренировочные брюки, – ничем особенным не выделялся, кроме скучающего взгляда серых глаз. Этот взгляд как бы говорил, что здесь не на что смотреть, разве что попадется нечто совсем необычное. Подобное высокомерие у двадцатиоднолетнего юнца взбесило Роджера. Надо будет что-нибудь придумать, чтобы согнать с него спесь.
В настоящую минуту его занимали вещи более важные. Последний раз Роджер виделся с доктором Бангом три дня назад и в пятнадцати милях отсюда. Что до миссис Банг, то цифры были внушительней – восемнадцать месяцев и четыре тысячи миль. Тем не менее это мистер Банг радостно смеялся, секунд десять тряс Роджеру руку, хлопал его по плечу и говорил, как он счастлив его видеть. Миссис же Банг лишь едва улыбнулась и подставила Роджеру щеку для поцелуя, вернее, подбородок, как остальным. Он искал в ее поведении свидетельств предусмотрительной осторожности и не находил. Или, может, не к ней он являлся (без предупреждения) в дом близ будвайзерского кампуса, а к ее мужу, бывшему тогда в Айдахо или Айове с маленьким Бангом? Да нет же, к ней.
– Здравствуй, Элен! Ты дивно выглядишь.
– Спасибо. Тут очень мило. Со стороны мистера и миссис Дерланджер было очень любезно пригласить нас.
– О, они всегда невероятно гостеприимны… Насколько могу судить, тебе нравится в Будвайзере? Во всяком случае, дом вам подыскали пристойный.
– Да, нравится, и соседи интересные люди, такие обходительные, постоянно к нам заходят, а дети вместе… Наверно, лучше всего здесь Артуру.
Услышав это имя, Роджер вздрогнул и мысленно перекрестился. Однако его реакция осталась незамеченной. Еще Артуру было пять лет, а уже то, как он смотрел на вас, как неспешно поворачивал голову и обдумывал каждое слово, прежде чем ответить, невероятно напоминало повадки взрослого человека. Каков же он, должно быть, теперь, когда ему уже семь?
– Ах да, Артур, как он?
– Замечательно. Ходит в ту же маленькую сельскую школу, что и все дети университетских преподавателей. Учителя им не нахвалятся, особо отмечают, какой он прилежный и способный.
Роджер пробормотал ничего не значащее: «Прекрасно, прекрасно». Не желая того, он вспомнил, как пытался объясниться Элен в любви. Дело было в Регентском парке, и Артур оценивающе разглядывал его, сидя в прогулочной коляске. Как хотел взять ее за руку в маленьком зальчике ресторана Оскара Дэвидсена, а Артур плевал в него блюдом № 91 (котлеты, краснокочанная капуста, свекла). Школа. Ну да. Пора уже. Роджер чувствовал себя как тот французский любовник, к даме сердца которого возвратился со сборов муж.
– Он так быстро растет. Ведь он был совсем малышом, когда ты последний раз видел его?
– Когда я первый раз видел его. – И уже тогда артист, каких поискать, маленький мерзавец, который опрокинул на новый костюм Роджера полную тарелку бабушкиного домашнего компота из айвы, специально для того и присланного ею то ли из Айдахо, то ли из Айовы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51