Сестра Иммаколата обняла ее, крепко прижала к себе, шептала ей какие-то успокоительные слова, но все было напрасно: больная только пуще кричала от страха и гнева и под конец оттолкнула сестру, да с такой силой, что та упала на пол.
Быстро поднявшись, сестра обернулась к Брунетти, покачала головой и сделала знак выйти. Брунетти, не опуская рук, попятился вон из палаты и захлопнул за собой дверь. Из-за двери еще долго неслись ужасные крики, потом они начали постепенно стихать, и стал слышен другой женский голос – молодой, глубокий, утешающий. В коридоре не было окон. Брунетти стоял и смотрел на дверь.
Минут через десять вышла сестра Иммаколата:
– Мне очень жаль, Dottore. Но она была такая спокойная всю неделю, после того, как приняла причастие.
– Ничего, сестра. Такое бывает. Вы не ушиблись?
– Нет-нет. Бедняжка, она не ведает, что творит. Нет, я в полном порядке.
– Может быть, ей что-нибудь привезти?
– Нет, у нее есть все, что ей нужно.
Брунетти казалось, что у матери вообще ничего нет из того, что человеку нужно, но это, наверное, потому, что ее потребности были невелики.
– Вы очень добры, сестра.
– Господь милосерден, Dottore. Мы лишь исполняем его волю.
В ответ на это Брунетти не нашелся что сказать. Он лишь с благодарностью пожал монахине руку:
– Благодарю вас, сестра.
– Да пребудет с вами Господь, Dottore, и да пошлет вам сил.
Глава шестнадцатая
Неделя миновала с того дня, когда Мария Лукреция Патта покинула мужа. И она перестала быть тем солнцем, вокруг которого вращалась венецианская квестура. Двое министров за это время ушли в отставку, дружно заявив, что их отставка не имеет отношения к недавним скандалам, связанным с коррупцией и взяточничеством в правительстве. Обыкновенно в таких случаях квестура, как и вся страна, зевнув, переходила к чтению новостей спорта, но сейчас один из министров оказался министром юстиции, и потому квестура повременила перелистывать страничку, а стала лениво гадать, чьи еще головы покатятся вниз со ступенек Quirinale .
Пусть это был один из самых громких скандалов десятилетия – впрочем, бывают ли вообще тихие скандалы? – никто не сомневался, что его опять замнут, заболтают, зашикают, как и все громкие дела прошлых лет. Итальянца пастой не корми, дай порассуждать на эту тему. Любой сразу выдаст список недавних происшествий, расследование которых по таинственным причинам зашло в тупик: Устика , смерть Иоанна Павла I , П-2 , смерть Синдоны . Мария Лукреция Патта, как бы драматично ни было ее отбытие из города, едва ли могла даже мечтать подняться до таких высот. Жизнь полиции снова пошла своим чередом. Единственная новость касалась найденного в Местре трансвестита. Оказывается, он был директором Банка Вероны. Ну кто, скажите на милость, мог этого от него ожидать? Подумать только – директор банка.
Секретарша из паспортного стола прослышала в своем баре, что в Местре Маскари был очень даже хорошо известен, как и то, чем он занимался, уезжая в командировки. Более того, в другом баре говорили, что его брак был фиктивный, он женился, чтобы иметь возможность работать в банке. Кто-то высказал предположение, что его жена носит тот же размер одежды, иначе зачем она ему понадобилась? Один продавец фруктов с Риальто уверял, что Маскари еще мальчиком ходил в женской одежде, и даже в школу.
К обеду пересуды несколько выдохлись и поутихли, чтобы после обеда вскипеть с новой силой. Общими усилиями было установлено, что в смерти Маскари виноват его «тайный порок» и что жена отказывается забирать его тело из морга и хоронить его по-христиански.
У Брунетти была назначена встреча с вдовой в одиннадцать часов, и он отправился на нее, не подозревая, что город уже бурлит слухами. По телефону он выяснил в Банке Вероны, что в Мессину звонил некий мужчина, который, назвавшись Леонардо Маскари, сказал, что его визит откладывается – на две недели, а может, и на месяц. Нет, они не перезванивали, чтобы удостовериться, что это был действительно Маскари. У них не было причин сомневаться в этом.
Квартира Маскари находилась в большом доме в квартале от виа Гарибальди, центральной улицы Кастелло. Когда дверь на третьем этаже открылась, Брунетти увидал ту же женщину, что приходила в полицию два дня тому назад, только теперь на ней был черный костюм и тени под глазами залегли глубже.
– Доброе утро, синьора. Очень любезно с вашей стороны согласиться встретиться со мной сегодня.
– Проходите, прошу вас, – сказала она, отступая в глубь квартиры.
Когда он вошел, у него возникло странное ощущение, что он когда-то уже бывал здесь. Оглядевшись, он понял, отчего это: квартира была почти такая, как и у той старой синьоры на кампо Сан-Бартоломео, и выглядела так, будто в ней прожили несколько поколений одной семьи. У дальней стены стоял такой же комод, и на зеленой бархатной обивке дивана и стульев рябили те же морские волны. Окна были плотно зашторены – от солнца и от любопытных взглядов.
– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – предложила она, явно только потому, что так требовали приличия.
– Нет, спасибо, синьора, не нужно. Только уделите мне, пожалуйста, немного времени. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
– Я знаю, – ответила она и пошла назад, в глубину комнаты. Там она опустилась на один из обтянутых бархатом стульев. Брунетти занял второй стул напротив. Она сняла какую-то ниточку с подлокотника, аккуратно скатала и убрала в карман своего жакета.
– Если вы читали о смерти вашего мужа в газетах, то вы, наверное, знаете, что его обнаружили в несколько необычном виде…
– Я знаю, что его нашли одетым в женское платье, – сказала она тихим пресекающимся голосом.
– То есть вы понимаете, что я вынужден буду задать вам вопросы определенного рода?
Она кивнула и уставилась на свои руки.
После этого вопросы возможны были либо грубые, либо неловкие. Он выбрал второе.
– Есть ли у вас или, может быть, были раньше причины полагать, что ваш муж вовлечен в подобные занятия?
– Я вас не понимаю, – сказала она, хотя чего тут было не понять.
– Я имею в виду ношение женской одежды. – Ну почему бы прямо не сказать – «трансвестит»?
– Этого не может быть.
Брунетти молча ждал продолжения.
– Этого не может быть, – повторила она.
– Синьора, ваш муж получал какие-нибудь странные письма? Может быть, были какие-нибудь необычные телефонные звонки?
– Не понимаю.
– Не беспокоили ли его в последнее время телефонные звонки или письма? Не выглядел ли озабоченным?
– Нет, все было как обычно.
– И, возвращаясь к моему первому вопросу, синьора, вы никогда не замечали, что его привлекают отношения подобного рода?
– С мужчинами? – Ее голос зазвенел от возмущения. И еще от чего-то. Отвращения?
– Да.
– Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61