– А я помню, читала «Дикую собаку динго», а мама с работы приходит.
Я ей открываю, вся зареванная, с ней чуть приступ не случился, думала, что-то дома случилось. А я и сказать-то сразу не смогла: «Я книжку чита-а-а-ла».
Дамочка так здорово изобразила саму себя зареванной девчонкой, что вокруг засмеялись, стали вспоминать свои любимые детские книжки, фильмы, спорить, яростно защищать каждый свое. Даже мужчина-"шкаф" не ушел, постоял в сторонке, о чем-то размышляя, потом взял еще одну книжку и снова ткнул Ире:
– Маринке напиши, племяшке. Тоже пусть с автором.
Оживление подтягивало все больше людей, Ира писала, говорила, показывала книги, опять писала и опять говорила… Из магазина летела как на крыльях и, только открывая дверь издательства, вспомнила, что не сказала Лилии Петровне о платежах.
– Ну? – ухмыльнулся Максим.
Раньше он ухмылялся с легким умилительным снисхождением к ее бестолковой непрактичности, а теперь с оттенком пренебрежения. Но дело не в этом. Дело в том, что он оказался прав и Ире пришлось признать, что в денежных делах он понимает куда больше ее.
– Странно, почему они не боятся штрафных санкций, ведь по всем договорам идут пени? Мы можем подать в суд.
– Ха! Да подавай! – развеселился Максим. – Что с них, что с нас по суду ничего не возьмешь, по балансу все в сплошных убытках. Кстати, как и мы с тобой. Лишние налоги платить дураков нет.
– Но ведь можно по договоренности, ведь мы им тоже нужны? – ухватилась за последний довод Ира.
– Можно, – согласился Максим. – Вот когда у тебя будут стоящие обороты и хорошая «крыша», тогда можно и по договоренности. Ну что, я с Эдиком поговорю?
– Подожди до понедельника.
– А… – правильно понял Максим. – Тоже хорошо. Раскручивай своего на бабки.
Возражать Максиму она не стала. Бесполезно. На то языке ее намерение спросить совета и, может быть, попросить помощи у Аксенова называется именно так.
Глава 14
Ира села к водителю на переднее сиденье и, развернув на коленях листочек с Ленкиным планом, громко рассуждала, где куда поворачивать. От ее рассуждений толку было мало, поскольку на Ленкиной новой даче она ни разу не была, а в чертежах-схемах путалась всю жизнь.
Зато своей цели она добилась – Аксенов сидел сзади, нервничал, курил сигарету за сигаретой и озирался по сторонам, потому как не знал, куда и к кому его везут. Ничего, пусть побудет в ее шкуре, пусть поймет, каково человеку, когда его вслепую дергают за ниточки. И потом, должен же и он познакомиться с ее близкими. А ближе Ленки и Валерки у нее никого нет. Так что Ленкино приглашение «обмыть» новый загородный дом весьма кстати.
– Здравствуйте, здравствуйте! Как добрались? Не заплутали по нашим стежкам-дорожкам?
Ленка шла от пологого закругленного крыльца по узенькой, в четыре фигурных плитки, тропинке. Нет, какое там – шла! Она парила над низкими пестрыми цветами, обрамляющими тропинку. Нет, не парила! Она летела – легко, стремительно, словно не касаясь острыми носками туфель земли. Юбка клеш серого шелкового платья «в рюмочку» опадала вокруг ее щиколоток, подчеркивая невесомость маленьких ступней. Где она взяла это платье? Таких платьев уже сто лет никто не носит. Такие платья можно увидеть только в костюмных фильмах. Нет, пожалуй, для костюмного фильма такое платье простовато. Таких платьев вообще в природе не существует. А волосы? Чуть подкрученные блестящие каштановые пряди разметались по плечам, отпущенные на волю без всякой укладки. И ни грамма краски на лице. Никаких украшений.
Подошла-подлетела, с разбегу обняла подругу так, что ее обдало теплой, без малейшего следа парфюма, волной. Ира ничего не ответила, так и застыла, наслаждаясь этим теплым душем. Ленка перегнулась в тонкой талии, заглянула в салон, приветливо бросила водителю:
– Добрый день, гараж направо. Маша откроет ворота и проводит вас.
Водитель вместо того, чтобы тронуться с места, открыл рот и по Ириному примеру застыл в невежливом молчании. А Ленка повернулась к Аксенову, вздернула правую бровь и сверкнула из-под нее зеленой искрой.
– А вы – Александр! Мы уже виделись, но вы тогда очень спешили. Но я вас запомнила. Ведь вы тот самый легендарный Аксенов, который укрылся за Уральским хребтом и строит свой город-сад. А я просто Лена.
Ирина подруга, почти сестра. – Ленка взглянула на Иру, снова ее обняла, чмокнула в щечку и весело уточнила:
– Нет, больше, чем сестра. И вам придется с этим мириться! Правда, Ириш?
– Правда, – подтвердила Ира, адресуя Аксенову немой торжествующий вопрос: «Ну как? Съел? Такого ты никогда в жизни не видел! Кроме моей Ленки, таких больше нет!»
Ответ Аксенова превзошел все ее ожидания. Он расправил плечи, вытянулся во весь свой не особенно высокий рост, а потом медленно согнулся под прямым углом и еще медленнее поцеловал Ленкину тонкую руку с нежно-розовыми ноготочками.
– Вряд ли кто-нибудь откажется от такой родственницы. Очень рад знакомству, – произнес Аксенов, оторвавшись от Ленкиного запястья.
Ира давно привыкла к такого рода превращениям, но чтобы Аксенов! Чтобы Аксенов, твердый, как кусок той самой стали, которую он варит, так изменился в какие-то секунды! Откуда в нем эти старосветские манеры и фразы?
Откуда эта предупредительная, даже суетливая готовность услужить, придерживая дверь перед Ленкой и Ирой? Впрочем, она, Ира, тут ни при чем. С ней он ведет себя совсем иначе. Сейчас, как никогда, понимала она своих однокурсниц, бегавших как от чумы от Ленкиной дружбы. Запеленутая в модную длинную узкую юбку, с макияжем, который она подбирала и тщательно накладывала битых два часа, в босоножках-платформах на широком каблуке, Ира чувствовала себя нелепой и жалкой раскрашенной куклой рядом с живым непобедимым великолепием Ленкиной женственности. Женственности на все времена. Да еще эта черная кружевная оборка нижней юбки, при каждом резком движении выглядывающая из-под мягкого шелкового Ленкиного подола! Единственное украшение, которое не сразу и заметишь, а если уж заметишь, то будешь как завороженный следить за каждым жестом его обладательницы: когда же, когда мелькнет в следующий раз? Притом внешне все выглядит более чем невинно и предельно просто.
– Ирочка, лапонька, познакомь меня с высоким гостем.
В холле навстречу им спустился со второго этажа Эдик.
Он, против своего обыкновения, был в белой рубашке, костюме и при галстуке. Странно, что он вылез из джинсов и свободного пуловера, в которых Ира видела его всегда и везде, только для того, чтобы встретить дома гостей. Может быть, он собирается куда-нибудь уезжать?
Это было бы неплохо, потому что Ира, как всегда и даже больше, чем всегда, испытала острое желание освободиться от его присутствия. Отправляясь к Ленке в гости, об Эдике она как-то не подумала, он почти всегда весьма деликатно оставлял подруг наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Я ей открываю, вся зареванная, с ней чуть приступ не случился, думала, что-то дома случилось. А я и сказать-то сразу не смогла: «Я книжку чита-а-а-ла».
Дамочка так здорово изобразила саму себя зареванной девчонкой, что вокруг засмеялись, стали вспоминать свои любимые детские книжки, фильмы, спорить, яростно защищать каждый свое. Даже мужчина-"шкаф" не ушел, постоял в сторонке, о чем-то размышляя, потом взял еще одну книжку и снова ткнул Ире:
– Маринке напиши, племяшке. Тоже пусть с автором.
Оживление подтягивало все больше людей, Ира писала, говорила, показывала книги, опять писала и опять говорила… Из магазина летела как на крыльях и, только открывая дверь издательства, вспомнила, что не сказала Лилии Петровне о платежах.
– Ну? – ухмыльнулся Максим.
Раньше он ухмылялся с легким умилительным снисхождением к ее бестолковой непрактичности, а теперь с оттенком пренебрежения. Но дело не в этом. Дело в том, что он оказался прав и Ире пришлось признать, что в денежных делах он понимает куда больше ее.
– Странно, почему они не боятся штрафных санкций, ведь по всем договорам идут пени? Мы можем подать в суд.
– Ха! Да подавай! – развеселился Максим. – Что с них, что с нас по суду ничего не возьмешь, по балансу все в сплошных убытках. Кстати, как и мы с тобой. Лишние налоги платить дураков нет.
– Но ведь можно по договоренности, ведь мы им тоже нужны? – ухватилась за последний довод Ира.
– Можно, – согласился Максим. – Вот когда у тебя будут стоящие обороты и хорошая «крыша», тогда можно и по договоренности. Ну что, я с Эдиком поговорю?
– Подожди до понедельника.
– А… – правильно понял Максим. – Тоже хорошо. Раскручивай своего на бабки.
Возражать Максиму она не стала. Бесполезно. На то языке ее намерение спросить совета и, может быть, попросить помощи у Аксенова называется именно так.
Глава 14
Ира села к водителю на переднее сиденье и, развернув на коленях листочек с Ленкиным планом, громко рассуждала, где куда поворачивать. От ее рассуждений толку было мало, поскольку на Ленкиной новой даче она ни разу не была, а в чертежах-схемах путалась всю жизнь.
Зато своей цели она добилась – Аксенов сидел сзади, нервничал, курил сигарету за сигаретой и озирался по сторонам, потому как не знал, куда и к кому его везут. Ничего, пусть побудет в ее шкуре, пусть поймет, каково человеку, когда его вслепую дергают за ниточки. И потом, должен же и он познакомиться с ее близкими. А ближе Ленки и Валерки у нее никого нет. Так что Ленкино приглашение «обмыть» новый загородный дом весьма кстати.
– Здравствуйте, здравствуйте! Как добрались? Не заплутали по нашим стежкам-дорожкам?
Ленка шла от пологого закругленного крыльца по узенькой, в четыре фигурных плитки, тропинке. Нет, какое там – шла! Она парила над низкими пестрыми цветами, обрамляющими тропинку. Нет, не парила! Она летела – легко, стремительно, словно не касаясь острыми носками туфель земли. Юбка клеш серого шелкового платья «в рюмочку» опадала вокруг ее щиколоток, подчеркивая невесомость маленьких ступней. Где она взяла это платье? Таких платьев уже сто лет никто не носит. Такие платья можно увидеть только в костюмных фильмах. Нет, пожалуй, для костюмного фильма такое платье простовато. Таких платьев вообще в природе не существует. А волосы? Чуть подкрученные блестящие каштановые пряди разметались по плечам, отпущенные на волю без всякой укладки. И ни грамма краски на лице. Никаких украшений.
Подошла-подлетела, с разбегу обняла подругу так, что ее обдало теплой, без малейшего следа парфюма, волной. Ира ничего не ответила, так и застыла, наслаждаясь этим теплым душем. Ленка перегнулась в тонкой талии, заглянула в салон, приветливо бросила водителю:
– Добрый день, гараж направо. Маша откроет ворота и проводит вас.
Водитель вместо того, чтобы тронуться с места, открыл рот и по Ириному примеру застыл в невежливом молчании. А Ленка повернулась к Аксенову, вздернула правую бровь и сверкнула из-под нее зеленой искрой.
– А вы – Александр! Мы уже виделись, но вы тогда очень спешили. Но я вас запомнила. Ведь вы тот самый легендарный Аксенов, который укрылся за Уральским хребтом и строит свой город-сад. А я просто Лена.
Ирина подруга, почти сестра. – Ленка взглянула на Иру, снова ее обняла, чмокнула в щечку и весело уточнила:
– Нет, больше, чем сестра. И вам придется с этим мириться! Правда, Ириш?
– Правда, – подтвердила Ира, адресуя Аксенову немой торжествующий вопрос: «Ну как? Съел? Такого ты никогда в жизни не видел! Кроме моей Ленки, таких больше нет!»
Ответ Аксенова превзошел все ее ожидания. Он расправил плечи, вытянулся во весь свой не особенно высокий рост, а потом медленно согнулся под прямым углом и еще медленнее поцеловал Ленкину тонкую руку с нежно-розовыми ноготочками.
– Вряд ли кто-нибудь откажется от такой родственницы. Очень рад знакомству, – произнес Аксенов, оторвавшись от Ленкиного запястья.
Ира давно привыкла к такого рода превращениям, но чтобы Аксенов! Чтобы Аксенов, твердый, как кусок той самой стали, которую он варит, так изменился в какие-то секунды! Откуда в нем эти старосветские манеры и фразы?
Откуда эта предупредительная, даже суетливая готовность услужить, придерживая дверь перед Ленкой и Ирой? Впрочем, она, Ира, тут ни при чем. С ней он ведет себя совсем иначе. Сейчас, как никогда, понимала она своих однокурсниц, бегавших как от чумы от Ленкиной дружбы. Запеленутая в модную длинную узкую юбку, с макияжем, который она подбирала и тщательно накладывала битых два часа, в босоножках-платформах на широком каблуке, Ира чувствовала себя нелепой и жалкой раскрашенной куклой рядом с живым непобедимым великолепием Ленкиной женственности. Женственности на все времена. Да еще эта черная кружевная оборка нижней юбки, при каждом резком движении выглядывающая из-под мягкого шелкового Ленкиного подола! Единственное украшение, которое не сразу и заметишь, а если уж заметишь, то будешь как завороженный следить за каждым жестом его обладательницы: когда же, когда мелькнет в следующий раз? Притом внешне все выглядит более чем невинно и предельно просто.
– Ирочка, лапонька, познакомь меня с высоким гостем.
В холле навстречу им спустился со второго этажа Эдик.
Он, против своего обыкновения, был в белой рубашке, костюме и при галстуке. Странно, что он вылез из джинсов и свободного пуловера, в которых Ира видела его всегда и везде, только для того, чтобы встретить дома гостей. Может быть, он собирается куда-нибудь уезжать?
Это было бы неплохо, потому что Ира, как всегда и даже больше, чем всегда, испытала острое желание освободиться от его присутствия. Отправляясь к Ленке в гости, об Эдике она как-то не подумала, он почти всегда весьма деликатно оставлял подруг наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80