- А как насчет вас, детектив Дэвис? - поинтересовался я. - Мне известно, что вы должны были помогать этому человеку отправлять те послания через анонимный кубинский ретранслятор, потому что, если честно, я не думаю, что Варном умеет даже печатать на машинке. Я знаю, вы это сделали, потому что вы подруга Тоби Паттерсона. Но неужели вы действительно хотите, чтобы Дин оставался на свободе? А ведь у менно это и произойдет, если мне не удастся заставить его заговорить.
- У вас большие неприятности, - отозвалась Дэвис. - И вам не поможет, если вы начнете предъявлять такие дикие обвинения. Но если вы нам все расскажете, Джон, я обещаю, что мы арестуем Дина за нападение на сотрудника полиции.
- Это не его вина, - проговорил я.
Она взглянула на меня в зеркало заднего вида. Очень холодный расчетливый взгляд, более пристальный, чем взгляд Варнома, полный гневного отвращения.
- Не понимаю, почему вы невзлюбили Дина. Но у него твердое алиби на момент убийства Софи, и вам известно, что ДНК свидетельствует против Энтони Бута.
- Ловко же вы все представили, - заметил я. - Но это ничуть не поможет вам стать накоротке со мной.
- Я лишь хочу вам помочь, чтобы вы сделали правильный выбор, Джон, - покачала головой Дэвис. - Если вы подадите жалобу на Дина, если подробно объясните нам, что вы там делали, мы сможем арестовать его за то, что он вас ранил.
- Его долги куда больше, - не отступал я. - Кроме того, я вовсе не собираюсь обвинять себя самого и подавать на него жалобу. Выполняйте свои обязанности. А я полицейский не того плана.
- Нет, - покачал головой Варном, когда мы подъехали и остановились у входа в Вестминстерский госпиталь. - Вы долбаный идиот.
Варном повел меня к дверям, хотя я не переставал повторять, чтобы он убирался ко всем чертям. Он сопровождал меня до самого приемного покоя, где сестра велела мне успокоиться и прекратить ругаться.
- Полиция, - пояснил я, достал одной рукой удостоверение и стукнул им о высокий деревянный барьер, чтобы оно раскрылось. Свет был слишком ярким, он слепил меня, а гравитация, кажется, почему-то усилилась: я просто вынужден был вцепиться в барьер. И залил его кровью.
Сестра взглянула на мое удостоверение и сказала:
- Это не имеет значения. Здесь со всеми обращаются одинаково.
- Убежден, это произведет впечатление на кого угодно, - презрительно вымолвил Варном. - Мы, разумеется, будем об этом помнить, когда в следующий раз кто-то из наших явится сюда с тяжелой резаной раной, и вы позовете людей, чтобы они с этой раной управились. А сейчас, мисси, руки в ноги и приведите этому человеку врача.
- Да пошел ты, - выругался я. - Ты такой же, как я, когда доходит до того, чтобы разыгрывать тяжелый случай.
Мне хотелось сесть. Из-за того, что ряды оранжевых пластмассовых стульев вместе с сидящими на них кое-где пациентами, потрепанными, израненными и искалеченными, находились слишком далеко - меня отделяло от них целое поле сверкающего чистотой линолеума, - я уселся прямо на пол под самым барьером, но, кажется, плюхнулся несколько сильнее, чем рассчитывал, и услышал, как кто-то где-то позвал врача.
Меня запихнули на каталку и повезли в одноместную палату, где худющий молодой человек в белом халате проделывал с моей рукой всевозможные болезненные штуки, а я смотрел на него, испытывая блаженство от того, что лежу и что избавился от Варнома. Отчаянно хотелось курить, но я понимал, что не время просить сигарету.
- Мне нужно всего несколько стежков, - небрежно обронил я.
- Думаю, вам нужно кое-что еще, - сказал врач. - Вам проткнули радиальную артерию, ту, откуда поступает вся кровь. Вам повезло, что не поврежден нерв. Ведь это был нож, да?
- Он у меня в кармане, - сообщил я.
- Боже, как я ненавижу ножи! - пробормотал доктор. - Каждый субботний вечер мы получаем два десятка тяжелых ножевых ранений. Они могут быть опаснее пулевых. На прошлой неделе нам досталась перфорация кишечника - пятидесятисантиметровая дыра, дошла почти до позвоночника, ее нанесли японским мечом. Ну и воняло… Вы бы не поверили.
Он натянул перчатки и прикрыл линзы своих очков в стальной оправе защитными акриловыми стеклами, потом снял повязку и прощупал рану тупой стальной иглой, пошевелил каждый мой палец.
- Нужно на вашу артерию наложить шов, - заключил он, - а после я зашью рану.
- Но, доктор, когда-нибудь мне можно будет снова заняться онанизмом?
- Снова онанизмом, - повторил он рассеянно, в то время как сестра начала раскладывать стальные инструменты на зеленой бумаге, застилавшей каталку.
- Сделайте мне одолжение, - попросил я. - Скажите моему коллеге в вестибюле, что я пробуду тут всю ночь. Мы с ним работаем над важным делом, и я не хочу, чтобы он попусту тратил время.
- Я за этим прослежу, - пообещала сестра. - Лично мне его помощь не нужна.
- Мне тоже, - обрадовался я.
Я не почувствовал никакой боли от шва, который закрыл мне поврежденную артерию, но пятнадцать швов, залатавшие рану, оказались весьма чувствительными. Доктор выписал мне болеутоляющее. После того как мне оформили рецепт и выдали лекарство в больничной аптеке, я вышел через главный вход, мимо запертого цветочного магазина и торговых автоматов. Еще даже и полночь не пробило. Я набрал номер на мобильнике, потом почти свалился в такси и дал увезти себя домой.
25
Пару часов спустя зазвонил мой мобильник. Голый, я выскочил из кровати и ответил на звонок.
Это оказалась Сандра Сэндс. Она звонила из телефонной будки.
- Произошло еще одно убийство. - Она назвала мне адрес. - Переждите часок, там сейчас работает следственная бригада, - и повесила трубку.
Я воспользовался обратным звонком, но никто не ответил.
Лора Силлс включила прикроватный свет и села, простыня сползла с ее маленьких бледных грудей. Она смотрела, как я подбираю с пола свои боксерские трусы и натягиваю их.
- Знавала я и более долгие свидания.
- Я еще вернусь.
- Говорила мне мама, чтоб не дружила с копами. По крайней мере Лора забавлялась.
- Права была твоя мама.
- Это не из-за того, что…
- Я был уставший. И пьяный. И вообще, в таком странном состоянии…
- Ты потерял много крови.
- И это тоже, - согласился я, благодарный за любое объяснение.
Хуже всего было то, что, прежде чем мы решили прекратить старания и попытаться уснуть, это напоминало попытку протаскивания мертвой гусеницы сквозь игольное ушко. Я добавил:
- И еще я слишком много болтал.
- Наверное, ты слишком долго хотел рассказать кому-нибудь эту историю, но вовсе не обязательно именно мне.
- Хороший ты человек.
- Я безотказная женщина, - фыркнула Лора Силлс, по-прежнему улыбаясь. - Между прочим, - заметила она, - у тебя опять рука кровоточит.
Лора повела меня в сверкающую чистотой ванную и развязала повязку. Она обнаженная, а я в боксерских трусах - мы отражались в сверкающем хроме, белом кафеле и фаянсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92