Быть может, Росланд только играет роль приманки, а в тот момент, когда Алан покажется для переговоров, десяток спрятанных ружей начнут предательски действовать? Он вздрогнул и продолжал стоять, притаившись ниже отверстия окна. Грэйхам и его компания были вполне способны на такой предательский шаг.
Голос Росланда раздался, покрывая собой треск и грохот пылавшего здания.
— Алан Холт! Вы здесь?
— Да, я здесь, — крикнул в ответ Алан. — И мое ружье направлено в ваше сердце, Росланд, и мой палец на курке. Что вам угодно?
На одно мгновение воцарилось молчание, как будто сознание опасности, перед которой он стоял, дошло наконец до Росланда. Потом он сказал:
— Мы вам даем последний шанс, Холт. Не будьте дураком! Предложение, которое я сделал вам сегодня, все еще остается в силе. Если вы не примете его, в дело вмешается закон.
— Закон?
Голос Алана походил на дикий хохот.
— Да, закон. Закон стоит за нас. Мы обладаем неотъемлемым правом вернуть похищенную жену, пленницу, которую вы принудительно и с преступными намерениями удерживаете. Но мы не хотим пускать в ход закон, пока не будем к тому вынуждены. Вы и старый эскимос убили троих наших людей и двоих ранили. Вас ожидает веревка, если вы попадетесь живым. Но мы готовы забыть все, если вы примете предложение, сделанное мной сегодня. Что вы скажете?
Алан был ошеломлен. Он не мог говорить от ярости, сознавая чудовищную уверенность, с которой Грэйхам и Росланд вели свою игру. Но он все еще молчал, а Росланд продолжал убеждать его, думая, что Алан наконец сдастся.
Наверху, на темном чердаке, старый Соквэнна слышал голоса, напоминавшие шепот призраков. Он, скорчившись, лежал под окном, и холод медленно охватывал его. Но голоса пробудили старого воина. Это были не чужие голоса — они доносились из далекого прошлого, они взывали к нему, они убеждали его и настойчиво звенели в его ушах криками мести и торжества, знакомыми именами, стонами женщин, рыданиями детей. Призрачные руки помогли ему, и в последний раз Соквэнна выпрямился у окна. В его глазах отражался свет горящего дома. Он с трудом поднял свою винтовку. Слыша за собой взволнованные голоса своего народа, он припер винтовку к оконной раме и, задыхаясь, направил ее на фигуру, двигавшуюся между ним и ослепительным светом чудесного солнца, каковым казался ему пылающий дом. Потом он медленно и с большим трудом нажал на курок, и последний выстрел Соквэнна исполнил свое назначение.
При звуке выстрела Алан выглянул в окно. Одно мгновение Росланд неподвижно стоял, потом палка с белым флагом в его руках закачалась и упала, а следом за ней, не издав ни звука, Росланд сам тоже медленно начал опускаться, и темное неподвижное пятно осталось на земле.
Ошеломляющая быстрота, с которой Росланд перешел от жизни к смерти, потрясла Алана. Ужас на короткое время охватил его, и он продолжал смотреть на темное затихшее пятно, забыв об опасности, угрожавшей ему самому. Мрачная, жуткая тишина воцарилась вслед за выстрелом. А потом, казалось, тишину нарушил один крик, хотя он вырвался из груди множества людей. Смертельный, трепещущий крик был вестником, вернувшим Алана к действительности. Росланд был убит несмотря на то, что его защищал белый флаг; а меж тем даже люди Грэйхама питали что-то вроде уважения к этому символу.
Теперь ему нечего надеяться на пощаду; его ждет самая страшная месть от их рук. Алан отпрыгнул назад от окна; шепотом ругая Соквэнну, он чувствовал в то же время радость, что старик жив.
Прежде чем снаружи раздались выстрелы, Алан поднялся по лестнице и через мгновение стоял склонившись над скрюченным телом старого эскимоса.
— Идем вниз! — приказал он. — Надо приготовиться к бегству через погреб.
Он дотронулся до лица Соквэнны, а потом в нерешительности, ощупывая тело в темноте, рука Алана легла на сердце старика. В груди старого воина не слышалось трепета или биения жизни. Соквэнна был мертв.
Ружья людей Грэйхама снова открыли огонь. Залп за залпом ударялся в дом, когда Алан спустился по лестнице. Он слышал, как пули влетали через щели и окна, и быстро направился к погребу, чтобы укрыться в нем.
Но он был несказанно ошеломлен, когда увидел, что Мэри Стэндиш вернулась в дом и дожидается его.
Глава XXVI
Изумленный и в первое мгновение сбитый с толку неожиданным появлением Мэри, Алан стал у двери, которая вела в погреб, устремив взгляд на бледное лицо девушки и совершенно не обращая внимания на ураганный обстрел дома. Тот факт, что она не ушла с Киок и Ноадлюк, а вернулась к нему, внезапно наполнил душу Алана ужасом. Дорогие минуты, ради которых он сражался, были потеряны, драгоценное время, выигранное переговорами с Росландом, пропало даром.
Она прочла неудовольствие на его лице и поняла, какой опасности он подвергал себя; выскочив наверх, она схватила его за руку, чтобы стянуть за собою в погреб.
— Неужели вы могли думать, что я уйду? — сказала Мэри голосом, уже не дрожавшим от волнения… — Вы не должны желать, чтобы я оказалась трусихой. Мое место здесь, с вами.
Алан не мог ничего ответить под взглядом глаз, обращенных на него. Сердце его отошло, но что-то подступило к горлу.
— Соквэнна умер. Росланд лежит там, убитый под белым флагом. В нашем распоряжении осталось не много минут.
Он смотрел на четырехугольник света — выход из погреба в ложбину. Один он еще мог надеяться выбраться из дому через это отверстие и продолжать борьбу. Но вместе с ней это было бы напрасной попыткой.
— Где Киок и Ноадлюк? — спросил он.
— Они в тундре и бегут к горам. Я сказала им, что вы велели мне вернуться. Когда они начали сомневаться, я пригрозила, что отдамся сама в руки врагов, и тогда они послушались меня. И… Алан… в лощине серый туман и мгла…
Она прижала его руки к своей груди.
— В этом-то и наше единственное спасение, — ответил Алан.
— А вы рады, хоть немного рады, что я не убежала без вас?
Даже в этот момент нежная улыбка заиграла на ее губах, а в голосе послышался шутливый упрек. Величие ее любви, доказательством которой служил ее поступок, заставило Алана ответить правду.
— Да, я рад. Странно, но я счастлив в эти минуты. Если они дадут нам четверть часа…
Он быстро направился к четырехугольнику света и первым вылез в густой туман. Дождь, продолжавший чуть моросить, был еле заметен. Пули, визжа, проносились над его головой в сырой мгле. Пылающее здание освещало открытое пространство вокруг дома Соквэнны, усиливая тьму в ложбине. Через несколько секунд Алан и Мэри, держась за руки, стояли уже под покровом тумана, скрывшего узкий ход.
Внезапно выстрелы стали носить беспорядочный характер, а вскоре совсем прекратились. Алан этого не ожидал. Люди Грэйхама, взбешенные и возмущенные смертью Росланда, сразу бросятся теперь к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Голос Росланда раздался, покрывая собой треск и грохот пылавшего здания.
— Алан Холт! Вы здесь?
— Да, я здесь, — крикнул в ответ Алан. — И мое ружье направлено в ваше сердце, Росланд, и мой палец на курке. Что вам угодно?
На одно мгновение воцарилось молчание, как будто сознание опасности, перед которой он стоял, дошло наконец до Росланда. Потом он сказал:
— Мы вам даем последний шанс, Холт. Не будьте дураком! Предложение, которое я сделал вам сегодня, все еще остается в силе. Если вы не примете его, в дело вмешается закон.
— Закон?
Голос Алана походил на дикий хохот.
— Да, закон. Закон стоит за нас. Мы обладаем неотъемлемым правом вернуть похищенную жену, пленницу, которую вы принудительно и с преступными намерениями удерживаете. Но мы не хотим пускать в ход закон, пока не будем к тому вынуждены. Вы и старый эскимос убили троих наших людей и двоих ранили. Вас ожидает веревка, если вы попадетесь живым. Но мы готовы забыть все, если вы примете предложение, сделанное мной сегодня. Что вы скажете?
Алан был ошеломлен. Он не мог говорить от ярости, сознавая чудовищную уверенность, с которой Грэйхам и Росланд вели свою игру. Но он все еще молчал, а Росланд продолжал убеждать его, думая, что Алан наконец сдастся.
Наверху, на темном чердаке, старый Соквэнна слышал голоса, напоминавшие шепот призраков. Он, скорчившись, лежал под окном, и холод медленно охватывал его. Но голоса пробудили старого воина. Это были не чужие голоса — они доносились из далекого прошлого, они взывали к нему, они убеждали его и настойчиво звенели в его ушах криками мести и торжества, знакомыми именами, стонами женщин, рыданиями детей. Призрачные руки помогли ему, и в последний раз Соквэнна выпрямился у окна. В его глазах отражался свет горящего дома. Он с трудом поднял свою винтовку. Слыша за собой взволнованные голоса своего народа, он припер винтовку к оконной раме и, задыхаясь, направил ее на фигуру, двигавшуюся между ним и ослепительным светом чудесного солнца, каковым казался ему пылающий дом. Потом он медленно и с большим трудом нажал на курок, и последний выстрел Соквэнна исполнил свое назначение.
При звуке выстрела Алан выглянул в окно. Одно мгновение Росланд неподвижно стоял, потом палка с белым флагом в его руках закачалась и упала, а следом за ней, не издав ни звука, Росланд сам тоже медленно начал опускаться, и темное неподвижное пятно осталось на земле.
Ошеломляющая быстрота, с которой Росланд перешел от жизни к смерти, потрясла Алана. Ужас на короткое время охватил его, и он продолжал смотреть на темное затихшее пятно, забыв об опасности, угрожавшей ему самому. Мрачная, жуткая тишина воцарилась вслед за выстрелом. А потом, казалось, тишину нарушил один крик, хотя он вырвался из груди множества людей. Смертельный, трепещущий крик был вестником, вернувшим Алана к действительности. Росланд был убит несмотря на то, что его защищал белый флаг; а меж тем даже люди Грэйхама питали что-то вроде уважения к этому символу.
Теперь ему нечего надеяться на пощаду; его ждет самая страшная месть от их рук. Алан отпрыгнул назад от окна; шепотом ругая Соквэнну, он чувствовал в то же время радость, что старик жив.
Прежде чем снаружи раздались выстрелы, Алан поднялся по лестнице и через мгновение стоял склонившись над скрюченным телом старого эскимоса.
— Идем вниз! — приказал он. — Надо приготовиться к бегству через погреб.
Он дотронулся до лица Соквэнны, а потом в нерешительности, ощупывая тело в темноте, рука Алана легла на сердце старика. В груди старого воина не слышалось трепета или биения жизни. Соквэнна был мертв.
Ружья людей Грэйхама снова открыли огонь. Залп за залпом ударялся в дом, когда Алан спустился по лестнице. Он слышал, как пули влетали через щели и окна, и быстро направился к погребу, чтобы укрыться в нем.
Но он был несказанно ошеломлен, когда увидел, что Мэри Стэндиш вернулась в дом и дожидается его.
Глава XXVI
Изумленный и в первое мгновение сбитый с толку неожиданным появлением Мэри, Алан стал у двери, которая вела в погреб, устремив взгляд на бледное лицо девушки и совершенно не обращая внимания на ураганный обстрел дома. Тот факт, что она не ушла с Киок и Ноадлюк, а вернулась к нему, внезапно наполнил душу Алана ужасом. Дорогие минуты, ради которых он сражался, были потеряны, драгоценное время, выигранное переговорами с Росландом, пропало даром.
Она прочла неудовольствие на его лице и поняла, какой опасности он подвергал себя; выскочив наверх, она схватила его за руку, чтобы стянуть за собою в погреб.
— Неужели вы могли думать, что я уйду? — сказала Мэри голосом, уже не дрожавшим от волнения… — Вы не должны желать, чтобы я оказалась трусихой. Мое место здесь, с вами.
Алан не мог ничего ответить под взглядом глаз, обращенных на него. Сердце его отошло, но что-то подступило к горлу.
— Соквэнна умер. Росланд лежит там, убитый под белым флагом. В нашем распоряжении осталось не много минут.
Он смотрел на четырехугольник света — выход из погреба в ложбину. Один он еще мог надеяться выбраться из дому через это отверстие и продолжать борьбу. Но вместе с ней это было бы напрасной попыткой.
— Где Киок и Ноадлюк? — спросил он.
— Они в тундре и бегут к горам. Я сказала им, что вы велели мне вернуться. Когда они начали сомневаться, я пригрозила, что отдамся сама в руки врагов, и тогда они послушались меня. И… Алан… в лощине серый туман и мгла…
Она прижала его руки к своей груди.
— В этом-то и наше единственное спасение, — ответил Алан.
— А вы рады, хоть немного рады, что я не убежала без вас?
Даже в этот момент нежная улыбка заиграла на ее губах, а в голосе послышался шутливый упрек. Величие ее любви, доказательством которой служил ее поступок, заставило Алана ответить правду.
— Да, я рад. Странно, но я счастлив в эти минуты. Если они дадут нам четверть часа…
Он быстро направился к четырехугольнику света и первым вылез в густой туман. Дождь, продолжавший чуть моросить, был еле заметен. Пули, визжа, проносились над его головой в сырой мгле. Пылающее здание освещало открытое пространство вокруг дома Соквэнны, усиливая тьму в ложбине. Через несколько секунд Алан и Мэри, держась за руки, стояли уже под покровом тумана, скрывшего узкий ход.
Внезапно выстрелы стали носить беспорядочный характер, а вскоре совсем прекратились. Алан этого не ожидал. Люди Грэйхама, взбешенные и возмущенные смертью Росланда, сразу бросятся теперь к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64