А без необходимой документации это не представляется возможным.
– Ее Величество будет на высоте! – сказал я, вставая. – Она не подведет.
Какой ход, а? Пусть теперь попробует критиковать Ее Величество!
Сэр Хамфри, надо отдать ему должное, вышел из затруднительного положения достойно. Он тоже поднялся.
– Об этом не может быть и речи, – ответил он. – Мы ничего о нем не знаем. Вдруг он дурно воспитан? Вдруг он будет груб с королевой? Он ведь может… позволить себе вольности! – Хамфри изворачивался, как мог. – По протоколу он должен сфотографироваться вместе с Ее Величеством… Что если он окажется еще одним Иди Амином? Последствия могут быть ужасными.
Должен признаться, последнее замечание Хамфри меня несколько встревожило, но… не настолько, чтобы пожертвовать выборами в трех неустойчивых округах.
– В силу определенных государственных соображений, – возразил я, – данный визит представляется исключительно важным. Буранда – в перспективе сказочно богатая страна. Она испытывает острую нужду в морском буровом оборудовании, а у нас бездействуют верфи на Клайде. Кроме того, Буранда занимает стратегическое положение в африканской политике нашего правительства.
– Наше правительство никогда не проводило какой-то особой африканской политики, – заметил сэр Хамфри.
– Теперь проводит, – отрезал я. – А если за новым президентом стоят марксисты, кто лучше Ее Величества сможет перетянуть его на нашу сторону? Кроме того, народу Шотландии обещано важное мероприятие государственного значения, и мы просто не можем, не имеем права нарушить слово.
– Не говоря уж о выборах в трех неустойчивых округах… – сухо добавил сэр Хамфри.
– Которые не имеют к этому ни малейшего отношения, – окончил я, испепелив его взглядом.
– Конечно же, нет, господин министр, – поспешно согласился мой постоянный заместитель, но я почему-то не уверен в искренности его ответа.
Зазвонил телефон. Бернард снял трубку. Звонили из МИДДСа, от Мартина.
Закончив разговор, Бернард сообщил нам, что новый президент Буранды объявил о своем намерении нанести официальный визит в Великобританию. В соответствии с договоренностью своего предшественника.
Отлично! Значит, МИДДС наконец-то начал получать срочную информацию. Спросил Бернарда, откуда к министру поступило это сообщение. Из Манговилла?
– Не совсем так, – ответил он. – Его шофер узнал об этом из радионовостей.
Теперь отменить визит может только премьер-министр… по рекомендации Мартина или моей. А я твердо решил, что визит должен состояться при любых условиях. Еще одно генеральное решение. В конце концов, не так уж мало. Прекрасно!
26 ноября
Сегодня первый день долгожданного визита. Прибытие президента Мохаммеда транслировалось по телевидению. Мы с Бернардом наблюдали встречу в аэропорту, сидя у меня в кабинете. Должен сознаться, я слегка нервничал: не окажется ли новый президент действительно «чуть диковатым»?
Вот реактивный лайнер с яркой надписью по борту «БУРАНДАН ЭРУЭЙЗ» мягко приземлился на посадочную полосу. Я был потрясен. Наша «Бритиш эруэйз» вынуждена закладывать свои «конкорды», а крошечное африканское государство имеет собственную авиакомпанию, «джамбо-джеты» и все такое прочее.
Поинтересовался, сколько самолетов у этой «Бурандан эруэйз».
– Ни одного, – ответил Бернард.
– Не морочьте мне голову. Вы что, слепой?
– Да нет же, господин министр. Самолет принадлежит Фреди Лейкеру. Они зафрахтовали его на прошлой неделе и перекрасили в свои национальные цвета…
Похоже, большинство «неимущих» стран, то есть МРС, действуют подобным образом. Накануне открытия Генеральной Ассамблеи ООН аэропорт Кеннеди буквально забит фальшивыми флагманами небесного океана.
– …Известен даже случай, – ухмыльнулся Бернард, – когда одна «семьсотсороксемерка» на протяжении месяца принадлежала по очереди девяти различным «авиакомпаниям». Они называли ее «мамбо-джамбо».
Тем временем на экране телевизора не происходило ничего особенного, за исключением того, что «мамбо-джамбо» выруливал к центральному зданию аэропорта, а королева, похоже, слегка продрогла. Бернард ознакомил меня с программой дня и объяснил, что до Эдинбурга мне придется добираться ночным экспрессом (билет уже заказан), поскольку из-за вечернего голосования в палате общин я не успею на последний самолет.
Но вот комментатор особым, чуть приглушенным голосом – как это они умеют на Би-би-си, когда речь заходит об особе королевской крови, – благоговейно объявил, что через несколько секунд мы наконец-то сможем лицезреть президента Селима.
А из самолета вышел… Чарли. Мой старый дружище Чарли Умтали. Мы учились с ним вместе в ЛЭШе. Никакой не Селим Мохаммед, а Чарли!
Бернард спросил, не обознался ли я. Глупейший вопрос! Разве можно забыть такого человека, как Чарли Умтали?!
Я тут же послал за сэром Хамфри, который, узнав, в чем дело, ужасно обрадовался.
– Слава богу, теперь мы хоть что-то знаем о новом президенте.
В официальном досье – почти ничего: полковник Селим Мохаммед принял ислам несколько лет назад, его настоящее имя неизвестно, поэтому сведений о его прошлом собрать не удалось. Поразительно! Поразительно, как мало удается МИДДСу! Наверно, они рассчитывали выудить информацию из автомобильного приемника.
Зато мне не составило большого труда исчерпывающе проинформировать сэра Хамфри и Бернарда о прошлом Чарли. Очень интересный человек. Страстно увлекался политической экономией. Ни в чем не терпит соперничества.
– Тогда все в порядке, – облегченно вздохнул Бернард.
– Почему «тогда»? – поинтересовался я.
– Мне кажется, Бернард хотел сказать, – пришел ему на помощь сэр Хамфри, – что господин президент должен уметь себя вести, раз он учился в английском университете… пусть даже и в ЛЭШе…
Никак не пойму, намеренно он меня оскорбляет?
– …Да, кстати, господин министр, – продолжил он. – Вы сказали «интересный», надеюсь, не в политическом смысле?
– И в политическом тоже. С Чарли нельзя предугадать, как все обернется. Он из тех, кто входит в турникет последним, а выходит из него первым.
– Нет твердых убеждений? – уточнил сэр Хамфри.
– Конечно, нет! Чарли по-настоящему предан только одному человеку – самому Чарли.
– А-а… понятно. Политик.
Полагаю, это была шутка. Иначе Хамфри никогда бы не позволил себе подобную грубость. Впрочем, иногда он, по-моему, говорит вполне серьезно, хотя и утверждает, что пошутил. На этот раз мне удалось поставить его на место, прибегнув к его же собственной коронной фразе.
– Очень остроумно, Хамфри, – язвительно произнес я. – К тому же, поскольку Чарли пробудет у нас всего два дня, он вряд ли сможет причинить много вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
– Ее Величество будет на высоте! – сказал я, вставая. – Она не подведет.
Какой ход, а? Пусть теперь попробует критиковать Ее Величество!
Сэр Хамфри, надо отдать ему должное, вышел из затруднительного положения достойно. Он тоже поднялся.
– Об этом не может быть и речи, – ответил он. – Мы ничего о нем не знаем. Вдруг он дурно воспитан? Вдруг он будет груб с королевой? Он ведь может… позволить себе вольности! – Хамфри изворачивался, как мог. – По протоколу он должен сфотографироваться вместе с Ее Величеством… Что если он окажется еще одним Иди Амином? Последствия могут быть ужасными.
Должен признаться, последнее замечание Хамфри меня несколько встревожило, но… не настолько, чтобы пожертвовать выборами в трех неустойчивых округах.
– В силу определенных государственных соображений, – возразил я, – данный визит представляется исключительно важным. Буранда – в перспективе сказочно богатая страна. Она испытывает острую нужду в морском буровом оборудовании, а у нас бездействуют верфи на Клайде. Кроме того, Буранда занимает стратегическое положение в африканской политике нашего правительства.
– Наше правительство никогда не проводило какой-то особой африканской политики, – заметил сэр Хамфри.
– Теперь проводит, – отрезал я. – А если за новым президентом стоят марксисты, кто лучше Ее Величества сможет перетянуть его на нашу сторону? Кроме того, народу Шотландии обещано важное мероприятие государственного значения, и мы просто не можем, не имеем права нарушить слово.
– Не говоря уж о выборах в трех неустойчивых округах… – сухо добавил сэр Хамфри.
– Которые не имеют к этому ни малейшего отношения, – окончил я, испепелив его взглядом.
– Конечно же, нет, господин министр, – поспешно согласился мой постоянный заместитель, но я почему-то не уверен в искренности его ответа.
Зазвонил телефон. Бернард снял трубку. Звонили из МИДДСа, от Мартина.
Закончив разговор, Бернард сообщил нам, что новый президент Буранды объявил о своем намерении нанести официальный визит в Великобританию. В соответствии с договоренностью своего предшественника.
Отлично! Значит, МИДДС наконец-то начал получать срочную информацию. Спросил Бернарда, откуда к министру поступило это сообщение. Из Манговилла?
– Не совсем так, – ответил он. – Его шофер узнал об этом из радионовостей.
Теперь отменить визит может только премьер-министр… по рекомендации Мартина или моей. А я твердо решил, что визит должен состояться при любых условиях. Еще одно генеральное решение. В конце концов, не так уж мало. Прекрасно!
26 ноября
Сегодня первый день долгожданного визита. Прибытие президента Мохаммеда транслировалось по телевидению. Мы с Бернардом наблюдали встречу в аэропорту, сидя у меня в кабинете. Должен сознаться, я слегка нервничал: не окажется ли новый президент действительно «чуть диковатым»?
Вот реактивный лайнер с яркой надписью по борту «БУРАНДАН ЭРУЭЙЗ» мягко приземлился на посадочную полосу. Я был потрясен. Наша «Бритиш эруэйз» вынуждена закладывать свои «конкорды», а крошечное африканское государство имеет собственную авиакомпанию, «джамбо-джеты» и все такое прочее.
Поинтересовался, сколько самолетов у этой «Бурандан эруэйз».
– Ни одного, – ответил Бернард.
– Не морочьте мне голову. Вы что, слепой?
– Да нет же, господин министр. Самолет принадлежит Фреди Лейкеру. Они зафрахтовали его на прошлой неделе и перекрасили в свои национальные цвета…
Похоже, большинство «неимущих» стран, то есть МРС, действуют подобным образом. Накануне открытия Генеральной Ассамблеи ООН аэропорт Кеннеди буквально забит фальшивыми флагманами небесного океана.
– …Известен даже случай, – ухмыльнулся Бернард, – когда одна «семьсотсороксемерка» на протяжении месяца принадлежала по очереди девяти различным «авиакомпаниям». Они называли ее «мамбо-джамбо».
Тем временем на экране телевизора не происходило ничего особенного, за исключением того, что «мамбо-джамбо» выруливал к центральному зданию аэропорта, а королева, похоже, слегка продрогла. Бернард ознакомил меня с программой дня и объяснил, что до Эдинбурга мне придется добираться ночным экспрессом (билет уже заказан), поскольку из-за вечернего голосования в палате общин я не успею на последний самолет.
Но вот комментатор особым, чуть приглушенным голосом – как это они умеют на Би-би-си, когда речь заходит об особе королевской крови, – благоговейно объявил, что через несколько секунд мы наконец-то сможем лицезреть президента Селима.
А из самолета вышел… Чарли. Мой старый дружище Чарли Умтали. Мы учились с ним вместе в ЛЭШе. Никакой не Селим Мохаммед, а Чарли!
Бернард спросил, не обознался ли я. Глупейший вопрос! Разве можно забыть такого человека, как Чарли Умтали?!
Я тут же послал за сэром Хамфри, который, узнав, в чем дело, ужасно обрадовался.
– Слава богу, теперь мы хоть что-то знаем о новом президенте.
В официальном досье – почти ничего: полковник Селим Мохаммед принял ислам несколько лет назад, его настоящее имя неизвестно, поэтому сведений о его прошлом собрать не удалось. Поразительно! Поразительно, как мало удается МИДДСу! Наверно, они рассчитывали выудить информацию из автомобильного приемника.
Зато мне не составило большого труда исчерпывающе проинформировать сэра Хамфри и Бернарда о прошлом Чарли. Очень интересный человек. Страстно увлекался политической экономией. Ни в чем не терпит соперничества.
– Тогда все в порядке, – облегченно вздохнул Бернард.
– Почему «тогда»? – поинтересовался я.
– Мне кажется, Бернард хотел сказать, – пришел ему на помощь сэр Хамфри, – что господин президент должен уметь себя вести, раз он учился в английском университете… пусть даже и в ЛЭШе…
Никак не пойму, намеренно он меня оскорбляет?
– …Да, кстати, господин министр, – продолжил он. – Вы сказали «интересный», надеюсь, не в политическом смысле?
– И в политическом тоже. С Чарли нельзя предугадать, как все обернется. Он из тех, кто входит в турникет последним, а выходит из него первым.
– Нет твердых убеждений? – уточнил сэр Хамфри.
– Конечно, нет! Чарли по-настоящему предан только одному человеку – самому Чарли.
– А-а… понятно. Политик.
Полагаю, это была шутка. Иначе Хамфри никогда бы не позволил себе подобную грубость. Впрочем, иногда он, по-моему, говорит вполне серьезно, хотя и утверждает, что пошутил. На этот раз мне удалось поставить его на место, прибегнув к его же собственной коронной фразе.
– Очень остроумно, Хамфри, – язвительно произнес я. – К тому же, поскольку Чарли пробудет у нас всего два дня, он вряд ли сможет причинить много вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158