Тут же толпа серых эльфов снова сплотилась перед хижиной, и теперь на всех лицах читалась враждебность. Даже Ллиэн больше не могла идти вперёд.
Она выпрямилась во весь рост, немного возвышаясь над старыми эльфами, которые были высокими, но сгорбленными.
– Гесвикан, деор беарн!
Те дети, которые не разбежались при виде гнома, молча расступились перед ней.
– Гесвикан, дайр леод!
Старые эльфы вздрогнули и тоже расступились.
– Эал хаэль хлистан!
Все опустили головы, побеждённые, охваченные страхом, больше не осмеливаясь смотреть на Ллиэн.
– Не бойтесь, – сказал Утёр. Это прозвучало глупо, и Фрейр бросил на него недовольный взгляд, заставляя его замолчать.
Ллиэн расслабилась, и её тело немного обмякло, словно истощённое усилиями, но такое состояние длилось всего несколько мгновений. Когда последние эльфы отошли от порога хижины, Утёр увидел, что она собой представляла, – простой шалаш из веток и листьев высотой в несколько футов, без двери, с узким проходом. Он согнулся почти вдвое и вошёл внутрь.
Вначале он не видел ничего, кроме устилающих плотный земляной пол циновок, сплетённых из ивовых веток и камыша. Это походило на барсучью нору – такую же тёмную и так же скудно обставленную, только большего размера. Земляной пол наклонно, широкими уступами, уходил вниз. По мере того как Утёр спускался, потолок становился все выше, и вскоре здесь уже можно было выпрямиться в полный рост. Внезапно вспыхнул слабый свет – это Цимми зажёг своё огниво.
Утёр, обернувшись, поблагодарил его кивком головы. Ллиэн и Фрейр тоже были здесь; варвару всё же приходилось идти согнувшись. Утёр закусил губу и снова пошёл вперёд, сжимая рукоятку меча, готовый к нападению.
Чем глубже они спускались, тем просторнее становилось вокруг. Земляные уступы превратились в широкие площадки, вымощенные камнем. Здесь Утёр снова увидел несколько эльфов, мрачных и молчаливых. Не говоря ни слова, они расступились перед вошедшими и встали вдоль земляных стен. Было темно, слишком темно для человека, но сквозь узкие скважины, ведущие к поверхности земли, проникал слабый свет, благодаря чему можно было хотя бы смутно разглядеть обстановку. Наконец они оказались в широком зале, убранном в эльфийской манере: стены покрывали плетёные ковры из травы и веток, корни деревьев, выпирающие из земли, служили скамьями или полками. Искусно подобранные гирлянды из листьев дождём свешивались с потолка. Всё было пропитано запахом свежесрезанной травы и влажной земли. Справа у входа стояла казавшаяся здесь совершенно неуместной деревянная стойка со всевозможным оружием, включая гномовские топоры и гоблинские пики. Настоящий оружейный склад…
– Посмотрите! – ахнул Цимми.
Утёр прищурился (гном, привыкший к своим мрачным подземельям, конечно, видел в темноте лучше, чем он). У дальней стены зала, прислонившись спиной к плетёной занавеси из утесника, закрывающей стену, в окружении коленопреклонённых молчаливых стариков сидел эльф, одетый на людской манер: в расшитой бархатной куртке, с коротким мечом на боку и с серебряным кинжалом тонкой работы у пояса. Голова его была наклонена вперёд, и длинные чёрные волосы закрывали лицо. Руки безжизненно свисали вдоль тела. Весь его вид совершенно не соответствовал обстановке подземного жилища.
Это был Гаэль.
Ллиэн медленно приблизилась к нему, что-то тихо сказала собравшимся эльфам, потом мягко убрала волосы с лица того, кого они так долго искали. Но тут же резко отдёрнула руку – она была в крови.
– Господи! – прошептал Утёр.
От основания шеи почти до середины торса тело серого эльфа было разрублено мощным ударом топора. Бархатная куртка потемнела от крови. Лицо осталось неповреждённым, но было сведено жуткой судорогой, глаза остекленели, губы были плотно сжаты. Возле его правой руки лежал опрокинутый кубок, разлившееся вино уже почти полностью впиталось в земляной пол.
– Рогор! – в отчаянии прошептал Цимми.
Он посмотрел на остальных, но Утёр невольно отвёл взгляд. Конечно же, Рогор… Кто ещё, кроме наследника Чёрной Горы, мог осуществить свою месть с подобной жестокостью?
Фрейр не отводил глаз, но по выражению его лица Цимми понял, что он тоже ничуть не сомневается в том, кто был убийцей.
– Топор, – вполголоса произнёс он в ответ на немой вопрос Цимми. – Это ведь оружие гномов…
В подземном зале воцарилось прежнее молчание. Затем послышался слабый дребезжащий голос, с явным трудом произнёсший на общем наречии Свободных народов:
– Нет, не гном…
Королева эльфов и её спутники одновременно обернулись к старой эльфийке, которая произнесла эти слова. Прислонившись к стене, покрытой травяной завесой, она покачала головой. В её глазах сверкнула ненависть.
– Его убил не гном…
Рогор бежал сквозь заросли, дыша тяжело, словно разъярённый бык. Его лицо было исцарапано, в растрёпанной бороде застряли обломки сучьев. Он обеими руками сжимал топор с окровавленным лезвием. Кровь эльфов, вставших на его пути… В поясницу ему вонзилась стрела, но его ярость от этого только возросла, пересилив боль. Кровь эльфов, которые сейчас неподвижно лежали в болотной грязи с раскроенными черепами… Они стреляли в него из луков, но стрелы не могли пробить его прочные доспехи, отчего эльфов охватывал ужас. Их извечный враг, этот гном с безумными глазами, заросший бородой, с огромным топором в руках, казалось, неуязвим…
Задыхаясь, Рогор с разбегу наткнулся на ствол мощного вяза. Лёгкие его горели, как в огне. Потом прислонился к стволу дерева, выставив перед собой топор – уже не как оружие, скорее как опору. Он чувствовал, что силы его оставляют, и был готов принять смерть. Впрочем, чего другого ему оставалось желать? Он не смог отомстить. Он не убил Гаэля, даже не смог приблизиться к нему. Он никогда не вернёт Меч Нуд-да. Мьольнир погиб напрасно – и в этом тоже была его вина, – утонул в мерзком болоте, утыканный эль-фийскими стрелами, а он, наследник Тройна, сбежал!.. Какой стыд! Какой позор!..
Размахнувшись из последних сил, он вонзил топор в ствол дерева и выпрямился во весь рост, глядя на колышущиеся заросли травы и камыша. Сейчас оттуда вылетит стрела, которая положит конец его жалкому существованию… Он вытащил из бороды обломки веток и листья, пригладил её и заправил за пояс. Потом принялся ждать, устремив глаза к небу, мрачному, словно предчувствие смерти, напевая погребальную песнь гномов Чёрной Горы:
Дидостайт, бугалъ
Ар серр-ноз хаг ар гулу дейз,
Дидостайт, дидостайт…
Что на наречии людей означало:
Приближайтесь, дети
Сумрака и зари,
Приближайтесь…
Но ответом ему было лишь эхо, разносившееся над болотами. Эльфы не приходили. Даже смерть отказалась от него…
Рогор ещё долго стоял неподвижно, до тех пор пока его дыхание не выровнялось и пот на лбу не высох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Она выпрямилась во весь рост, немного возвышаясь над старыми эльфами, которые были высокими, но сгорбленными.
– Гесвикан, деор беарн!
Те дети, которые не разбежались при виде гнома, молча расступились перед ней.
– Гесвикан, дайр леод!
Старые эльфы вздрогнули и тоже расступились.
– Эал хаэль хлистан!
Все опустили головы, побеждённые, охваченные страхом, больше не осмеливаясь смотреть на Ллиэн.
– Не бойтесь, – сказал Утёр. Это прозвучало глупо, и Фрейр бросил на него недовольный взгляд, заставляя его замолчать.
Ллиэн расслабилась, и её тело немного обмякло, словно истощённое усилиями, но такое состояние длилось всего несколько мгновений. Когда последние эльфы отошли от порога хижины, Утёр увидел, что она собой представляла, – простой шалаш из веток и листьев высотой в несколько футов, без двери, с узким проходом. Он согнулся почти вдвое и вошёл внутрь.
Вначале он не видел ничего, кроме устилающих плотный земляной пол циновок, сплетённых из ивовых веток и камыша. Это походило на барсучью нору – такую же тёмную и так же скудно обставленную, только большего размера. Земляной пол наклонно, широкими уступами, уходил вниз. По мере того как Утёр спускался, потолок становился все выше, и вскоре здесь уже можно было выпрямиться в полный рост. Внезапно вспыхнул слабый свет – это Цимми зажёг своё огниво.
Утёр, обернувшись, поблагодарил его кивком головы. Ллиэн и Фрейр тоже были здесь; варвару всё же приходилось идти согнувшись. Утёр закусил губу и снова пошёл вперёд, сжимая рукоятку меча, готовый к нападению.
Чем глубже они спускались, тем просторнее становилось вокруг. Земляные уступы превратились в широкие площадки, вымощенные камнем. Здесь Утёр снова увидел несколько эльфов, мрачных и молчаливых. Не говоря ни слова, они расступились перед вошедшими и встали вдоль земляных стен. Было темно, слишком темно для человека, но сквозь узкие скважины, ведущие к поверхности земли, проникал слабый свет, благодаря чему можно было хотя бы смутно разглядеть обстановку. Наконец они оказались в широком зале, убранном в эльфийской манере: стены покрывали плетёные ковры из травы и веток, корни деревьев, выпирающие из земли, служили скамьями или полками. Искусно подобранные гирлянды из листьев дождём свешивались с потолка. Всё было пропитано запахом свежесрезанной травы и влажной земли. Справа у входа стояла казавшаяся здесь совершенно неуместной деревянная стойка со всевозможным оружием, включая гномовские топоры и гоблинские пики. Настоящий оружейный склад…
– Посмотрите! – ахнул Цимми.
Утёр прищурился (гном, привыкший к своим мрачным подземельям, конечно, видел в темноте лучше, чем он). У дальней стены зала, прислонившись спиной к плетёной занавеси из утесника, закрывающей стену, в окружении коленопреклонённых молчаливых стариков сидел эльф, одетый на людской манер: в расшитой бархатной куртке, с коротким мечом на боку и с серебряным кинжалом тонкой работы у пояса. Голова его была наклонена вперёд, и длинные чёрные волосы закрывали лицо. Руки безжизненно свисали вдоль тела. Весь его вид совершенно не соответствовал обстановке подземного жилища.
Это был Гаэль.
Ллиэн медленно приблизилась к нему, что-то тихо сказала собравшимся эльфам, потом мягко убрала волосы с лица того, кого они так долго искали. Но тут же резко отдёрнула руку – она была в крови.
– Господи! – прошептал Утёр.
От основания шеи почти до середины торса тело серого эльфа было разрублено мощным ударом топора. Бархатная куртка потемнела от крови. Лицо осталось неповреждённым, но было сведено жуткой судорогой, глаза остекленели, губы были плотно сжаты. Возле его правой руки лежал опрокинутый кубок, разлившееся вино уже почти полностью впиталось в земляной пол.
– Рогор! – в отчаянии прошептал Цимми.
Он посмотрел на остальных, но Утёр невольно отвёл взгляд. Конечно же, Рогор… Кто ещё, кроме наследника Чёрной Горы, мог осуществить свою месть с подобной жестокостью?
Фрейр не отводил глаз, но по выражению его лица Цимми понял, что он тоже ничуть не сомневается в том, кто был убийцей.
– Топор, – вполголоса произнёс он в ответ на немой вопрос Цимми. – Это ведь оружие гномов…
В подземном зале воцарилось прежнее молчание. Затем послышался слабый дребезжащий голос, с явным трудом произнёсший на общем наречии Свободных народов:
– Нет, не гном…
Королева эльфов и её спутники одновременно обернулись к старой эльфийке, которая произнесла эти слова. Прислонившись к стене, покрытой травяной завесой, она покачала головой. В её глазах сверкнула ненависть.
– Его убил не гном…
Рогор бежал сквозь заросли, дыша тяжело, словно разъярённый бык. Его лицо было исцарапано, в растрёпанной бороде застряли обломки сучьев. Он обеими руками сжимал топор с окровавленным лезвием. Кровь эльфов, вставших на его пути… В поясницу ему вонзилась стрела, но его ярость от этого только возросла, пересилив боль. Кровь эльфов, которые сейчас неподвижно лежали в болотной грязи с раскроенными черепами… Они стреляли в него из луков, но стрелы не могли пробить его прочные доспехи, отчего эльфов охватывал ужас. Их извечный враг, этот гном с безумными глазами, заросший бородой, с огромным топором в руках, казалось, неуязвим…
Задыхаясь, Рогор с разбегу наткнулся на ствол мощного вяза. Лёгкие его горели, как в огне. Потом прислонился к стволу дерева, выставив перед собой топор – уже не как оружие, скорее как опору. Он чувствовал, что силы его оставляют, и был готов принять смерть. Впрочем, чего другого ему оставалось желать? Он не смог отомстить. Он не убил Гаэля, даже не смог приблизиться к нему. Он никогда не вернёт Меч Нуд-да. Мьольнир погиб напрасно – и в этом тоже была его вина, – утонул в мерзком болоте, утыканный эль-фийскими стрелами, а он, наследник Тройна, сбежал!.. Какой стыд! Какой позор!..
Размахнувшись из последних сил, он вонзил топор в ствол дерева и выпрямился во весь рост, глядя на колышущиеся заросли травы и камыша. Сейчас оттуда вылетит стрела, которая положит конец его жалкому существованию… Он вытащил из бороды обломки веток и листья, пригладил её и заправил за пояс. Потом принялся ждать, устремив глаза к небу, мрачному, словно предчувствие смерти, напевая погребальную песнь гномов Чёрной Горы:
Дидостайт, бугалъ
Ар серр-ноз хаг ар гулу дейз,
Дидостайт, дидостайт…
Что на наречии людей означало:
Приближайтесь, дети
Сумрака и зари,
Приближайтесь…
Но ответом ему было лишь эхо, разносившееся над болотами. Эльфы не приходили. Даже смерть отказалась от него…
Рогор ещё долго стоял неподвижно, до тех пор пока его дыхание не выровнялось и пот на лбу не высох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75