Тогда я и заподозрил, что колдун потерял что-то из своего магического барахла, при помощи которого он вредил горожанам в бою. Поскольку Дубак велел мне следить за воротами, то было совершенно естественно, что я постоянно крутился там, на своем прежнем посту. Мне удалось выпросить несколько луков для тех солдат, что Дубак отдал в мое распоряжение, и я велел своим стрелкам следить за тем, чтобы никто не приближался к воротам со стороны лагеря. И в самом деле, какой-то тщедушный человечек в неприметном сером плаще дважды или трижды пытался подкрасться к городской стене – наверняка искал свое имущество. Мы отогнали его стрелами.
Когда неделю спустя прискакал королевский гонец с письмом от Гюголана и осада была снята, я при первой же возможности прогулялся туда, где приметил следы волшбы. И мое предположение подтвердилось, да еще как! Я обнаружил мешочек, несомненно принадлежавший магу. В нем оказалось несколько маломощных амулетов и толстенькая пачка замусоленных листков, исписанных заклинаниями, описаниями магических процедур и прочими заметками такого же рода. Судя по тому, что заклинания были самые простенькие, а описания – излишне подробными, я понял, что их прежний владелец – весьма слабый маг, к тому же явно страдающий забывчивостью. Но меня-то как раз это и устраивало как нельзя лучше! Да что там – для меня эта находка была просто подарком судьбы.
Позже я узнал, что колдуна из отряда капитана Рориха зовут Шортилем и что он в самом деле посредственный маг. Потерянные записи и инструменты, конечно, принадлежали прежде ему. Я думаю, незачем объяснять, что обратно он ничего не получил. Мы оказались в схватке по разные стороны крепостной стены. Он проиграл – и его достояние стало моим трофеем. Позже, в зале “Очень старого солдата”, мне пару раз приходилось сталкиваться с Шортилем и мы даже разговорились как-то, вспоминая эту осаду. Никакой неприязни к нему или же, допустим, неловкости я не ощущал. Я не чувствовал себя виноватым перед этим колдуном… И скажите мне, положа руку на сердце – кто бы на моем месте поступил по-другому? А? Даже короли и епископы без зазрения совести делают точь-в-точь то же, только масштаб у них другой. Вам ведь не придет в голову осуждать короля, оттяпавшего соседнюю провинцию, в том, что он воспользовался трудностями “брата”-монарха? Для того, что у нас, бедняков, называется грабежом и разбоем, сильные мира сего придумали множество красивых названий – Гилфингов суд, высшая справедливость, право поля… Э, да что там говорить!..
* * *
Я замахал руками, едва не упав со стула – и проснулся. Тут до меня дошло – сегодняшние кошмары вызваны заклинаниями, наложенными на камешки из ошейника. Наверняка действие собачьей сбруи заключалось в том, что пес должен был видеть в Тощем вожака стаи – старшего, более сильного и, так сказать, авторитетного зверя своей породы. В подобной магии я не разбираюсь совершенно, но, по-моему очень остроумно придумано. Эти заклинания очень сложные, многослойные и наверняка дорого стоят, но их придется все же уничтожить. Они являются слишком явной уликой. Вряд ли это дело рук Неспящего, он специализируется на магии совершенно другого рода, но узнать он их узнает. Это уж наверняка. Ведь именно он обновлял чары на ошейнике, значит, должен был запомнить их.
Поскольку ясно было, что нормально поспать мне не удастся до тех пор, пока не разделаюсь с собачьей магией, я сразу приступил к делу. Не спеша и очень тщательно я начал выводить магию из камней. Меня никто не тревожил, клиентов не было и дело продвигалось успешно. Вообще моя лавка привлекает не слишком много посетителей, такова уж специфика Восточных ворот – это не район порта, где вращаются настоящие деньги. Если бы я жил только на то, что зарабатываю на путниках, то давно бы помер с голоду. К счастью, у меня имеются и менее явные источники доходов. Часа через два я основательно приглушил собачью магию и решил, что пора бы сделать перерыв. Выведение чужих заклинаний – не менее утомительная работа, чем создание собственных.
За окном заскрипели плохо смазанные колеса, я встал, потянулся и выглянул из дверей, чтобы посмотреть, что происходит у ворот. Ничего интересного – обычная крестьянская телега. Я видел, что стражник лениво заглянул в воз и махнул рукой – пусто. Какой-то мужичок со своей супругой возвращается с Овощного рынка, распродав товар. До меня донеслись обрывки разговора. Словоохотливая тетка тарахтела, обращаясь то ли к стражнику, то ли к своему муженьку, то ли ко всему Миру:
– …Ну вот же какое беззаконие злое в Ливде творится! Разве ж такое прежде бывало? Ни мать моя с отцом, ни бабка и слыхом о таком не слыхивали! Отрезали купцу голову и прямо на пороге выставили! А дверь-то, дверь! Рядышком стоит! А замок-то целый! И все целое-целехонькое, только с человеком страх сказать, что сотворили – растерзали на кусочки! Разве прежде бывало такое в Ливде-то? Да никогда!..
– Твоя правда, почтенная женщина, – отозвался на причитания знакомый голос. Рядом с воротами стоял Хиг Коротышка. Перехватив мой взгляд, он мне подмигнул, – а куда вы направляетесь – не в Гаваху ли?
– Точно, добрый человек, в Гаваху, – отозвалась немного озадаченная тетка, – а нешто ты знал?
– Да бывал я у вас в Гавахе, – отозвался Хиг, ухмыляясь, – может, там встречались-то. Вроде, гляжу, лица-то знакомые…
– А ну, проезжай, нечего в воротах лясы точить! – прикрикнул стражник, так и не промолвивший ни слова мужичок тряхнул вожжами, пуская лошадку – и телега снова заскрипела, выезжая наружу.
Хиг, все так же ухмыляясь, проводил крестьян взглядом и подошел ко мне.
– Слыхал? – коротко поинтересовался он.
Я в ответ кинул и поинтересовался:
– А ты что, в самом деле знаешь этих, из Гавахи?
– Не-а, – покачал головой Коротышка, – я у всех спрашиваю, не из Гавахи ли. Эти – за сегодня первые. Мне Обух велел.
– А-а, понятно. В Гавахе сейчас Мясник.
– Точно. Часика через два, глядишь, он узнает, какая беда с тестем приключилась. Тетка-то болтливая какая!.. Тогда и начнется. Только держись!..
– Вот именно, только держись… Мясник, когда на него находит – просто звереет. А что с Неспящим, не знаешь?
В принципе, мне не полагалось бы задавать такие вопросы, но в этот раз я сам оказался в деле и, мягко говоря, был кровно заинтересован.
Коротышка скорбно вздохнул и поглядел на свои башмаки. Вид у него был очень задумчивый – ясно, что он сам не меньше моего сомневается в исходе этого дела. Да он и с самого начала был очень неуверен, я же помню, как неохотно он излагал мне ночью свое мнение относительно предстоящего предприятия… Наконец Хиг ответил:
– К Неспящему Обух послал Брюхо и Коня. Сам не пошел. Смекаешь?
Вместо ответа я кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Когда неделю спустя прискакал королевский гонец с письмом от Гюголана и осада была снята, я при первой же возможности прогулялся туда, где приметил следы волшбы. И мое предположение подтвердилось, да еще как! Я обнаружил мешочек, несомненно принадлежавший магу. В нем оказалось несколько маломощных амулетов и толстенькая пачка замусоленных листков, исписанных заклинаниями, описаниями магических процедур и прочими заметками такого же рода. Судя по тому, что заклинания были самые простенькие, а описания – излишне подробными, я понял, что их прежний владелец – весьма слабый маг, к тому же явно страдающий забывчивостью. Но меня-то как раз это и устраивало как нельзя лучше! Да что там – для меня эта находка была просто подарком судьбы.
Позже я узнал, что колдуна из отряда капитана Рориха зовут Шортилем и что он в самом деле посредственный маг. Потерянные записи и инструменты, конечно, принадлежали прежде ему. Я думаю, незачем объяснять, что обратно он ничего не получил. Мы оказались в схватке по разные стороны крепостной стены. Он проиграл – и его достояние стало моим трофеем. Позже, в зале “Очень старого солдата”, мне пару раз приходилось сталкиваться с Шортилем и мы даже разговорились как-то, вспоминая эту осаду. Никакой неприязни к нему или же, допустим, неловкости я не ощущал. Я не чувствовал себя виноватым перед этим колдуном… И скажите мне, положа руку на сердце – кто бы на моем месте поступил по-другому? А? Даже короли и епископы без зазрения совести делают точь-в-точь то же, только масштаб у них другой. Вам ведь не придет в голову осуждать короля, оттяпавшего соседнюю провинцию, в том, что он воспользовался трудностями “брата”-монарха? Для того, что у нас, бедняков, называется грабежом и разбоем, сильные мира сего придумали множество красивых названий – Гилфингов суд, высшая справедливость, право поля… Э, да что там говорить!..
* * *
Я замахал руками, едва не упав со стула – и проснулся. Тут до меня дошло – сегодняшние кошмары вызваны заклинаниями, наложенными на камешки из ошейника. Наверняка действие собачьей сбруи заключалось в том, что пес должен был видеть в Тощем вожака стаи – старшего, более сильного и, так сказать, авторитетного зверя своей породы. В подобной магии я не разбираюсь совершенно, но, по-моему очень остроумно придумано. Эти заклинания очень сложные, многослойные и наверняка дорого стоят, но их придется все же уничтожить. Они являются слишком явной уликой. Вряд ли это дело рук Неспящего, он специализируется на магии совершенно другого рода, но узнать он их узнает. Это уж наверняка. Ведь именно он обновлял чары на ошейнике, значит, должен был запомнить их.
Поскольку ясно было, что нормально поспать мне не удастся до тех пор, пока не разделаюсь с собачьей магией, я сразу приступил к делу. Не спеша и очень тщательно я начал выводить магию из камней. Меня никто не тревожил, клиентов не было и дело продвигалось успешно. Вообще моя лавка привлекает не слишком много посетителей, такова уж специфика Восточных ворот – это не район порта, где вращаются настоящие деньги. Если бы я жил только на то, что зарабатываю на путниках, то давно бы помер с голоду. К счастью, у меня имеются и менее явные источники доходов. Часа через два я основательно приглушил собачью магию и решил, что пора бы сделать перерыв. Выведение чужих заклинаний – не менее утомительная работа, чем создание собственных.
За окном заскрипели плохо смазанные колеса, я встал, потянулся и выглянул из дверей, чтобы посмотреть, что происходит у ворот. Ничего интересного – обычная крестьянская телега. Я видел, что стражник лениво заглянул в воз и махнул рукой – пусто. Какой-то мужичок со своей супругой возвращается с Овощного рынка, распродав товар. До меня донеслись обрывки разговора. Словоохотливая тетка тарахтела, обращаясь то ли к стражнику, то ли к своему муженьку, то ли ко всему Миру:
– …Ну вот же какое беззаконие злое в Ливде творится! Разве ж такое прежде бывало? Ни мать моя с отцом, ни бабка и слыхом о таком не слыхивали! Отрезали купцу голову и прямо на пороге выставили! А дверь-то, дверь! Рядышком стоит! А замок-то целый! И все целое-целехонькое, только с человеком страх сказать, что сотворили – растерзали на кусочки! Разве прежде бывало такое в Ливде-то? Да никогда!..
– Твоя правда, почтенная женщина, – отозвался на причитания знакомый голос. Рядом с воротами стоял Хиг Коротышка. Перехватив мой взгляд, он мне подмигнул, – а куда вы направляетесь – не в Гаваху ли?
– Точно, добрый человек, в Гаваху, – отозвалась немного озадаченная тетка, – а нешто ты знал?
– Да бывал я у вас в Гавахе, – отозвался Хиг, ухмыляясь, – может, там встречались-то. Вроде, гляжу, лица-то знакомые…
– А ну, проезжай, нечего в воротах лясы точить! – прикрикнул стражник, так и не промолвивший ни слова мужичок тряхнул вожжами, пуская лошадку – и телега снова заскрипела, выезжая наружу.
Хиг, все так же ухмыляясь, проводил крестьян взглядом и подошел ко мне.
– Слыхал? – коротко поинтересовался он.
Я в ответ кинул и поинтересовался:
– А ты что, в самом деле знаешь этих, из Гавахи?
– Не-а, – покачал головой Коротышка, – я у всех спрашиваю, не из Гавахи ли. Эти – за сегодня первые. Мне Обух велел.
– А-а, понятно. В Гавахе сейчас Мясник.
– Точно. Часика через два, глядишь, он узнает, какая беда с тестем приключилась. Тетка-то болтливая какая!.. Тогда и начнется. Только держись!..
– Вот именно, только держись… Мясник, когда на него находит – просто звереет. А что с Неспящим, не знаешь?
В принципе, мне не полагалось бы задавать такие вопросы, но в этот раз я сам оказался в деле и, мягко говоря, был кровно заинтересован.
Коротышка скорбно вздохнул и поглядел на свои башмаки. Вид у него был очень задумчивый – ясно, что он сам не меньше моего сомневается в исходе этого дела. Да он и с самого начала был очень неуверен, я же помню, как неохотно он излагал мне ночью свое мнение относительно предстоящего предприятия… Наконец Хиг ответил:
– К Неспящему Обух послал Брюхо и Коня. Сам не пошел. Смекаешь?
Вместо ответа я кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90