– Откройте! Выпустите меня отсюда! – заорал коммандант и неожиданно для себя самого стал барабанить в дверь столь же неистово, что почти сравнялся в своем бешенстве с Веркрампом. Через смотровой глазок в двери на него уставился чей-то холодный взгляд.
– Вы выяснили все, что хотели узнать? – спросила доктор фон Блименстейн.
– Да, да! – в отчаянии прокричал коммандант.
– И Бальтазару не придется как-либо отвечать за все происшедшее?
– Отвечать? – воскликнул коммандант. – Конечно, он не может отвечать. – Ему показалось даже странным, что у кого-то может возникнуть подобный вопрос.
Доктор фон Блименстейн отперла дверь, и коммандант вылетел в коридор. Позади него Веркрамп все еще висел на окне, и глаза его горели яростным огнем, который коммандант отнес исключительно на счет его неизлечимой болезни.
– У него сегодня один из хороших дней, – сказала врачиха, запирая дверь в палату и поворачивая назад к своему кабинету.
– А что с ним? – поинтересовался коммандант, подумав про себя, какими же должны быть в этом случае плохие, трудные дни.
– Легкая депрессия, следствие слишком большого перенапряжения на работе.
– Господи Боже мой, – сказал коммандант, – вот уж легким это я бы никак не назвал.
– У вас просто нет опыта общения с душевно больными, – ответила врачиха. – Вы смотрите глазами неспециалиста.
– Ну, не знаю, – произнес коммандант. – И вы полагаете, он когда-нибудь поправится?
– Безусловно, – ответила докторша. – Через несколько дней он будет как огурчик.
Коммандант Ван Хеерден решил не спорить со специалистом. Со всей вежливостью, продиктованной, в частности, и его внутренним убеждением, что врачу придется иметь дело с абсолютно неизлечимым случаем, коммандант поблагодарил ее за помощь.
– Если возникнет необходимость, не стесняйтесь, звоните мне в любое время, – сказала на прощание врачиха.
Коммандант покинул больницу, страстно молясь в душе, чтобы такая необходимость никогда у него не возникла. Лейтенант Веркрамп продолжал бесноваться в своей палате. В этот день он впервые в жизни попробовал ЛСД.
Глава тринадцатая
Если посещение клиники для душевнобольных в Форт-Рэйпире дало комманданту Ван Хеердену возможность заглянуть в иррациональные глубины человеческой психики – что стало для него новым и жутковатым открытием, – то последующие встречи укрепили его во мнении, что за время его отсутствия все в Пьембурге изменилось в худшую сторону. Тридцать шесть человек, что с трудом выползли из камер и теперь выслушивали глубочайшие извинения и искренние сожаления комманданта, уже не производили впечатления выдающихся, внушающих уважение к себе общественных деятелей, какими они были всего две недели тому назад. Первым делом коммандант решил поговорить с глазу на глаз с мэром города, однако глаза у мэра настолько почернели и заплыли, что он ничего не видел. Как объяснил сержант из службы безопасности, произошло это потому, что мэр бился головой о дверь камеры и ударился о дверную ручку. Поскольку, однако, на дверях камер не было изнутри никаких ручек, такое объяснение представлялось маловероятным. Да и вообще мэр был далеко не в лучшем состоянии. На протяжении восьми дней ему не давали садиться, заставляя стоять с надетым на голову мешком, и не давали отправлять ни общественные обязанности, ни личные надобности. В результате он распространял вокруг себя своеобразные запахи, а кроме того, пребывал в заблуждении, будто председательствует на каком-то официальном банкете.
– Я крайне сожалею, что так получилось, – начал коммандант и поднес к носу платок.
– Для меня большая честь присутствовать на этом собрании, – вяло пробормотал мэр.
– Я хотел бы принести мои… – продолжил коммандант.
– Самые искренние поздравления по… – перебил его мэр.
– По поводу этого прискорбного случая, – сказал коммандант.
– Не каждому из нас достается честь…
– Когда вас посадили под замок…
– Послужить общественному благу наилучшим образом…
– Подобное больше не повторится.
– Я искренне надеюсь…
– О, черт… – коммандант окончательно запутался и замолк. В конце концов с помощью трех охранников мэр подписал заявление, что не имеет жалоб по поводу обращения с ним, – заявление, которое он не мог ни прочесть, ни даже просто увидеть, – и выразил благодарность полиции, предоставившей ему на эти дни свою защиту. После чего мэра вынесли в уже поджидавшую «скорую» и отпустили домой.
Другие заключенные не проявили, однако, такого же здравомыслия, а один или два приняли комманданта за нового, еще более изощренного следователя.
– Знаю, чего вы от меня хотите, заявил управляющий «Барклайз бзнк», когда его ввели в кабинет комманданта. – Хорошо, признаюсь. Я – член англиканской церкви и коммунист.
Коммандант испытывал некоторую неловкость, глядя на управляющего. Лицо у того было все в ссадинах и кровоподтеках, колени непрерывно сводило судорогой от долгого стояния.
– В самом деле? – с сомнением в голосе переспросил коммандант.
– Нет, конечно, – ответил управляющий, вдохновленный этой ноткой сомнения. – Я практически почти не хожу в церковь. Только вместе с женой, когда она на этом настаивает, а она у меня баптистка.
– Понимаю, – сказал коммандант. – Но вы – коммунист?
– О Боже, – простонал управляющий, – разве мог бы я возглавить банк, если бы был коммунистом?
Коммандант пододвинул ему бланк расписки, снимающей с полиции всяческие претензии.
– Распишитесь, и мне будет безразлично, кто вы, – раздраженно буркнул он. – Если не подпишете, я вам предъявлю обвинения в подрывной деятельности.
– В подрывной деятельности? – ужаснулся управляющий. – Но я же не совершил ничего противозаконного.
– По вашему собственному признанию, вы мочились с плотины Хлуэдэм. По закону 1962 года это является подрывным актом.
– Помочиться с плотины?
– Загрязнение общественных источников водоснабжения. По закону за это полагается смертная казнь.
Управляющий поставил свою подпись на бланке, и его проводили к выходу.
Когда коммандант закончил аналогичные процедуры со всеми задержанными, был уже поздний вечер. У него, однако, так и не сложилось представления, что могло послужить причиной потрясших город взрывов. Правда, после того как взорвались страусы, повредя попутно немало общественных мест, новых взрывов в городе больше не было. Но общественность обрела бы полную уверенность в своей безопасности лишь после того, как были бы задержаны виновники прежних взрывов. Коммандант вышел из тюремного здания, уселся в машину и приказал Элсу ехать в полицейское управление.
Поднимаясь по лестнице и проходя мимо стола дежурного, где сейчас один из полицейских опрашивал человека, у которого угнали машину, коммандант внезапно понял всю сложность положения, в котором он оказался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83