- Но ведь вы клялись...
- Я ни в чем не клялся, приятель. Руки тебе сейчас не понадобятся.
Если же ты будешь болтать лишнее, я живо укорочу твой язык. Река-то совсем
рядом, приятель. Верно?
Паромщик вновь стал бледным как смерть. Продолжать разговор ему тут
же расхотелось.
Плыть им пришлось долго. Паромщик молча сидел на корме. Лоточник же и
его мальчик занялись своим драгоценным мулом.
- Разрази вас гром! - не выдержал Конан. - Может быть, вы все-таки
поможете грести, или вы так и будете возиться с этим поганым ослом?
- Как только Лотосу станет лучше, мы тут же придем вам на помощь, -
спокойно ответил лоточник. - И пожалуйста, не кричите так громко. Животное
и так запугано.
- Госпожа, прошу вас, - заговорил мальчик, - помогите своим
волшебством бедному Лотосу. Смотрите, как он зашиб ножку. Мы вам за это
заплатим.
Конан хотел было сбросить за борт к успевшего осточертеть ему мула, и
дерзкого мальчишку, но тут он увидел, что Илльяна заулыбалась.
- Мое волшебство вряд ли поможет вам, - ответила она. - Но вы можете
обратиться к моей сестре. Она выросла среди коней и знает о них куда
больше моего.
Конан выругался и вернулся к гребцам, боровшимся с течением
своенравного Шаймака. Теперь ими командовал Масуф - тот самый раб, который
спас жизнь Илльяне. В кошельке паромщика кроме золотых монет Конан нашел и
ключи от цепей, которыми рабы были прикованы к плоту. Он тут же освободил
Масуфа, оказавшегося не только искусным воином, но и умелым капитаном. Под
его началом рабам удалось подвести плот к берегу и сравнительно легко
причалить.
- Мы опять в долгу у тебя, - сказала Илльяна, выбравшись на берег. -
Свободу мы тебе уже даровали. Теперь ты можешь просить у нас денег.
- Говорите потише, моя госпожа, - отозвался Масуф. - Уши могут быть
даже у камней. Что до денег, то я вряд ли стану отказываться от них. Мне
самому они не нужны, но если вы сможете выкупить рабыню Дессу у Кимона,
что живет в Гале, я согласен стать вашим рабом по гроб жизни.
- Кто она тебе? - изумилась Раина.
- Мы были помолвлены с ней, но тут волею судеб мы обратились в рабов.
Нас продавали порознь, при этом я отвечал за нее, а она - за меня. Если бы
не это, мы или сбежали бы, или покончили бы с собой.
Конану, прошедшему рабство, настроения эти были знакомы.
- Почему же ты решил пойти против своего хозяина? Если Десса рабыня и
поныне...
- Это ничего не меняет, - перебил его Масуф. - Десса - рабыня, и это
значит, что Кимон может сделать с ней все, что угодно: захочет - убит,
захочет - помилует. Разве ты сам не понимаешь этого?
- Мишрак послал нас в поход вовсе не для того, чтобы мы вызволяли
рабов, - проворчал Конан.
- Но он не предполагал и того, что жизнью своей вы будете обязаны
рабу, - ухмыльнулся Масуф. - Ты должен считать это знаком судьбы.
Конан показал Масуфу кулак и спросил:
- А как ты отнесешься к этому? Или, по-твоему, это тоже знак? Мы
заедем в Галу и освободим твою Дессу, заплатив за нее золотом твоего
бывшего хозяина. Только не подумай, что больше нам делать нечего. Дел у
нас - хоть отбавляй. Ты и сам это скоро поймешь.
7
Они подъехали к Гале, когда небо на западе уже начинало алеть.
Таверна "Три Монеты", в которой работала Десса, была заколочена.
Запустение царило и в саду, поросшем высокими травами. Вторая гостиница,
носившая название "Рогатый Волк", находилась на другом краю деревни.
Путникам не оставалось ничего иного, как только проследовать в нее.
Илльяна, завидев издали это уродливое строение, поморщилась.
- Неужели мы не сможем найти ничего лучшего?
- Лучшее - враг хорошего, - ответствовал ей киммериец. Известие о
битве на перевозе уже могло дойти и до Галы, и потому следовало вести себя
так, как предписывали принятые ими в этом маскараде роли.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Лучше уж спать на гнилом матрасе, чем не спать совсем.
- Как вы смеете? В моей гостинице гнилых матрасов нет!
Из ближайшего окна показалась голова дородной седовласой женщины. Она
погрозила Конану кулаком и приготовилась к отражению новых выпадов
дерзкого чужеземца.
- Госпожа, - процедил Конан сквозь зубы, - мы ведь можем найти и
другое место для ночлега.
Хозяйка гостиницы в одно мгновение переменилась в лице.
- Что вы, что вы! Я и не думала обижать вас! Поверьте, лучшего места
вы не сыщете во всей округе!
- И сколько же вы запросите за ночлег? - поинтересовалась Раина.
Конан не стал участвовать в торгах, вместо этого он решил получше
осмотреться. Подошедшему к нему Масуфу он сказал:
- Вел бы ты себя поспокойнее, парень Если ты не перестанешь
дергаться, мы покинем эту деревню сию же минуту. То-то твоя невеста будет
рада!
Масуф попытался взять себя в руки, однако так и не смог унять дрожи в
коленках. Раина и хозяйка гостиницы окончили торги. Судя по сияющему лицу
последней, можно было сказать, что на сей раз Раина решила не утруждать
себя излишними спорами. Впрочем, причиной ее щедрости могло быть и некое
неведомое киммерийцу обстоятельство.
Они отужинали своею собственною снедью, запивая ее гостиничным вином,
больше походившим на уксус. Подали это вино две женщины, годившиеся Пиле в
матери.
Прошло немного времени, и занывший желудок вывел киммерийца из
задумчивости.
- Хозяюшка, - обратился он к содержательнице таверны. - В прошлый раз
я останавливался в "Трех Монетах". Там у них была премилая плясунья по
имени Десса. Я бы дорого заплатил, чтобы увидеть ее танец вновь.
- Значит, вы были там одновременно с правителем Ахмаем. Он-то,
конечно, никакой не правитель, но вот Крепость у него самая что ни на есть
настоящая. Он тоже положил глаз на Дессу. Когда Кимон умер, родня его
распродала все его имущество, включая и рабыню. Дессу купил Ахмай.
Что было с ней потом, никто не знает.
Конан, не обращая внимания на зубовный скрежет Масуфа, спокойно
спросил:
- Что это еще за "Крепость"? Никогда о такой не слышал.
- Вы о ней и не могли слышать. Он отстроил ее совсем недавно. На
месте древних развалин теперь стоит дворец. Ахмай, построив его, стал
называть себя правителем наших мест. Он и ведет себя соответственно...
Теперь уже заскрипел зубами и сам Конан. В этой части Туранского
царства было множество заброшенных фортов, в которых прежде жили
разбойники. С недавних пор они стали возвращаться в свои старые жилища,
для чего им приходилось подкупать чиновников и наместников.
С их возвращением к землям этим вернулась и их прежняя дурная слава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54