ВОЛШЕБНЫЕ КАМНИ КУРАГА
ПРОЛОГ
Заходящее солнце позолотило снега Повелителя Ветров, владыки
Ильбарских гор. Нижние склоны тонули в тени, в ущельях уже царила тьма.
Бора, сын Рафи, укрывшись за валуном, изучал лежавшие перед ним
долины, тремя лучами отходившие от подножья каменного великана. Туман
сплетал над ними немыслимые формы; плотные облака его походили на тела
чудовищных тварей, вышедших на ночную охоту. Бора не обращал на них ни
малейшего внимания - он вырос в горах, и потому все здесь было привычно и
знакомо ему. Еще бы! Его предки пасли в этих местах скот еще тогда когда
прародители великого царя Йалдиза Туранского были жалкими князьками.
С недавнего времени об этих долинах стали ходить странные слухи. По
ночам в одной из них вспыхивали диковинные зеленые огни, природа которых
была неведома горцам, ибо из всех смельчаков, отправившихся туда, удалось
вернуться лишь одному, - понять же что-либо из его рассказов было
невозможно - бедняга тронулся умом и говорил разве что о демонах.
Через какое-то время из деревень стали исчезать люди. Вначале это
били дети - девочка, отправившаяся за водой к источнику, мальчик, несший
обед работавшему в поле отцу, младенец, на минуту оставленный в
колыбельке. Разыскать разбойников горцам так и не удалось, однако замечены
были следа странного существа с длинными, как пальцы, когтями. Затем стали
исчезать и взрослые - как женщины, так и мужчины. Деревни опустели: люди
боялись выходить из своих домов в одиночку и старались держаться вместе
даже днем. Поговаривали, что среди пропавших были и-воины царя Йалдиза,
посты которых стояли на перевалах.
Мугра-Хан, полководец армии Йалдиза, не верил этим историям.
Происходящее слишком уж походило на смуту, которая в любой момент могла
распространиться и на другие уделы.
Он был не настолько глуп, чтобы арестовывать людей наудачу, - поступи
он так, и все семнадцать его наместников тут же почувствовали бы себя
бунтовщиками, ибо были они ничуть не глупее его самого. Мугра-Хан повел
себя иначе: он ввел строжайшую дисциплину, арестовал недовольных и стал
ждать, когда же враг выдаст себя.
Надеждам его не суждено было сбыться. Люди продолжали пропадать, как
и прежде, но считать их исчезновение проявлением бунтарского духа он уже
не мог, - изуродованные трупы воинов, найденные на заставе,
свидетельствовали о том, что у царя Йалдиза действительно появился
неведомый грозный враг. Наличие внешнего врага никоим образом не означало
того, что внутреннего врага не существует. Мугра-Хан послал в Аграпур
нарочных, которые должны были вернуться с подмогой, сам же решил остаться
в горах.
Бора не знал дальнейшей судьбы посыльных полководца, но она его
особенно и не интересовала. Куда больше заботила его судьба собственного
отца. Рафи, его отец, обвинил солдат в том, что они увели его овец. На
следующий день он был арестован как опасный смутьян.
Бора знал, как поступает царь с бунтовщиками, но он знал и о том, что
Йалдиз Туранский умеет быть и благодарным. Именно по этой причине Бора
пришел сюда - если ему дастся раскрыть тайну демонов, царь может
освободить его отца.
Хорошо, если Рафи вернется домой еще до свадьбы Аримы. Конечно, Арима
не так хорошо как ее младшая сестра Карайя, но в том, что она принесет
плотнику из Сухого Лога прекрасных сыновей, можно было не сомневаться.
Бора лег поудобнее. За этим валуном он мог провести и всю ночь.
Мастер Эремиус властным жестом подозвал к себе слугу, сжимавшего в
руках резные серебряные сосуды, - в которые была налита кровь. Слуга
подбежал к нему и застыл в низком поклоне. Руки у него были грязными.
Эремиус положил сосуды в шелковый кошель, висевший на его алом
кожаном поясе, ударил посохом оземь и выбросил ладонью вперед свою левую
руку. Из скалы забили водные струи, сбившие неряшливого слугу с ног и
отмывшие его добела.
- Это будет для тебя уроком, - процедил Эремиус сквозь зубы.
- Такого больше со мной не повторится, мой Мастер! - ответил насмерть
перепуганный слуга и тут же юркнул за скалу.
Быстрым шагом Эремиус стал спускаться в долину. Длинные пальцы его
ног находили опору на самых крутых местах. Внизу его ожидали двое слуг с
факелами. Факелы были сделаны из обычного тростника, однако пламя их имело
странный красноватый цвет.
- Все в порядке, Мастер.
- Вот и прекрасно.
В сопровождении слуг Эремиус стал взбираться на противоположный
склон, туда, где находился Алтарь Трансформации. Судя по всему, дела там
шли гладко, хотя из объяснений слуг можно было понять лишь то, что Алтарь
не был утащен грифами, и то, что ни одной их сегодняшних Трансформ не
удалось убежать.
Будь Илльяна и поныне его союзницей, он сумел бы забрать у нее и
второй Камень Курага. Прежде чем она смогла бы напасть на него, он,
завладевший всем Сокровищем, стал бы непобедимым.
Эремиус почувствовал, что им овладевает гнев, и тут же подавил этот
импульс. Магия, используемая им в Трансформации, требовала предельной
концентрации. Однажды во время Трансформации ему довелось чихнуть,
вследствие чего одному из существ удалось покинуть Алтарь. Для поимки и
умерщвления этой частично трансформированной твари ему пришлось прибегнуть
к помощи прочих Трансформ.
Алтарь казался частью склона и являлся таковым на деле. Эремиус
воплотил его в ничем не примечательной каменной плите, доходившей человеку
до пояса и имевшей двенадцать шагов в поперечнике. На боковых стенах плиты
были вырезаны руны древнего охранительного заклинания. Они - так же как и
руны, вырезанные на золотом кольце, украшавшем левое предплечье Эремиуса -
были древним Ванирским переводом Атлантийской сакральной формулы, ведомой
лишь единицам. Камни Курага и все, с ними связанное, казались пустой
выдумкой не только людям обычным, но и велемудрым магам, и это не могло не
нравиться Эремиусу, - во что не верят, того не ищут.
Он приблизился к Алтарю и стал наблюдать за процессом Трансформации.
Пред ним лежала молодая деревенская женщина, которую - занимай Эремиуса
эта сторона жизни - можно было бы счесть крайне привлекательной. Она была
совершенно нагой. К рукам и ногам ее были пристегнуты серебряные цепочки,
на голову надет серебряный обруч. Цепочки были натянуты достаточно туго,
не позволяя жертве шевельнуть ни ногой, ни рукой. Несмотря на ночную
прохладу, женщина обливалась потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54