Школьники толпятся вокруг стендов с ужастиками, секретарши выбирают голливудские фильмы с белокурыми звездами, служащие предпочитают названия вроде «Пэм, дама из Амстердама» и «Академия горячих сосисок». Некоторые приносят кассеты с опозданием – нужно постоянно сверяться с записями в журнале. Госпожа Сасаки приходит в половине восьмого – я несусь наверх накормить Кошку, а потом через дорогу – накормить себя. Цыплята полковника Сандерса сделаны из опилок. Госпожа Сасаки говорит, что мое место в Уэно уже занято, и меня охватывает тоска по моей прежней работе. Она оставляет мне «Токио стар» – в понедельничных выпусках несколько полос отводятся под списки вакансий. Если я хочу стать разнорабочим на кухне в каком-нибудь ресторане, оператором телепродаж, грузчиком в супермаркете или специалистом по выемке писем из почтовых ящиков, тогда Токио для меня – рай земной. Кошка выходит на лестницу – за ту неделю, что я прятался, она научилась открывать дверь капсулы. Я говорю ей, чтобы шла назад, но она не обращает на меня никакого внимания, и когда я отхожу отнести на полку стопку возвращенных кассет, она устраивается на моем стуле, так что мне приходится довольствоваться шаткой табуреткой. «Фудзифильм» показывает 22:26. Поток клиентов сходит на нет.
***
2 сентября 1944 г.
Жара еще не спала, но по вечерам уже прохладно. Сегодня я получил твое письмо, Такара, и посылку от матушки и Яэко, в которой нашел пояс в тысячу стежков. Так как мое боевое задание будет носить особый характер, вшитые в этот пояс пятисэновые монеты не спасут меня от смерти, но я все равно буду обматывать его вокруг талии каждый раз, когда забираюсь в кайтэн. Мы с Абэ, Гото и Кусакабэ читаем письма из дома вслух, и я был горд, как Тэнгу, когда они услышали, что мой младший брат стал начальником подразделения на фабрике боеприпасов. Ваши игры похожи на настоящую военную подготовку – своими бамбуковыми штыками вы целитесь в Рузвельта и Черчилля. Я думаю о Яэко и ее работе на парашютной фабрике. Стежки, сделанные ее руками, могут спасти жизни моих бывших товарищей по Академии военно-морской авиации в Наре. Матушке наверняка больно продавать фамильные драгоценности Цукияма за горстку риса, но я знаю, что отец и наши предки поймут ее. В войну живешь по другим правилам. Ты правильно сделал, что наклеил на окна полоски бумаги, чтобы их не выбило ударной волной. Нагасаки всегда везло, и если будут налеты, то враг будет бить по верфям, а не по нашей стороне города. Но предосторожность не помешает.
Скоро я напишу ответ на твое письмо. Сейчас, когда ты читаешь этот дневник, ты понимаешь, почему я не мог ответить на твои вопросы.
9 сентября 1944 г.
О погоде: тепло, ясно, дует легкий ветерок. Сегодня мне исполнилось двадцать лет. Праздновать день рожденья, когда страна на военном положении, неуместно, поэтому после занятий, на которых нам рассказывали об устройстве боеголовки, я улизнул, не дожидаясь ужина. С благодарностью я принял в подарок заход солнца. На Внутреннем море особенные закаты. Сегодняшний был окрашен в цвет клубничного варенья, которое варит Яэко. Помнишь историю Урасимы Таро? Как он спас гигантскую черепаху и три дня гостил в ее подводном дворце, а когда вернулся, то на земле сменилось три поколения? Я думаю, как будет выглядеть это место через девяносто лет, когда Великая восточноазиатская война станет далеким воспоминанием? Когда мы выиграем войну, привези сюда своих детей. Местный морской окунь очень вкусный, и устрицы тоже. Я уже собирался вернуться в столовую, когда увидел Абэ, Гото и Кусакабэ. Абэ откуда-то узнал о моем дне рожденья и рассказал госпоже Осигэ, которая приготовила кусочки курицы на вертеле. Кусакабэ развел костер, и мы поужинали на берегу; было даже немного домашнего сакэ, которое Гото позаимствовал у подручного на кухне. Этот напиток оказался таким крепким, что наши лица онемели, но я никогда не ел ничего вкуснее этого угощения, если не считать того, что готовит матушка.
13 сентября 1944 г.
Теплое утро, сырой день. На базе грипп. Я целые сутки провалялся в лазарете с температурой 39°. Сейчас я выздоравливаю. Мне снятся странные сны. В одном я в своей кайтэн плыл вокруг Соломоновых островов в поисках вражеского авианосца. Все вокруг было таким голубым. Я чувствовал себя несокрушимым, как акула. Почему-то со мной в кайтэн оказался сын госпожи Сиоми, тот мальчик, который бросился с гранатой под русский танк у Номонхана. «Разве ты не знаешь? – сказал он.– Война окончена». Я спросил, кто победил, и тут увидел, что у Сиоми нет глаз. «Император в своей резиденции развлекает американцев охотой на уток. Так он надеется спасти свою шкуру». Я решил, что должен плыть в Токийский залив и потопить хоть один вражеский корабль, и повел кайтэн на север. От ускорения тело откинуло назад, и, когда я проснулся, у меня было такое чувство, что я помню, как рождался или, может быть, умирал. Позже ко мне пришли Кусакабэ с Гото и принесли конспекты занятий по навигации, но о своем сне я им не рассказал.
2 октября 1944 г.
Весь день моросил дождь. Сегодня на секретном собрании объявили о дислокации целей для Кукусуи. «1-47» и «1-36» направятся к Улити, большой лагуне на Филиппинах, которую американцы захватили всего 10 дней назад. «1-37» и «1-333» одновременно атакуют якорную стоянку в проходе Коссол на островах Палау. Двойное нападение необходимо, чтобы нанести максимальный урон моральному духу противника. Найди острова Палау в отцовском атласе, Такара. Ты увидишь, какое там ярко-синее море. Когда будешь думать обо мне, знай: твой брат растворился в морской синеве.
Разногласия между Абэ и Кусакабэ все сильнее. Командир нашего подразделения вызвал Кусакабэ на партию в шахматы, но тот отказался. Абэ стал дразнить его: «Ты что, боишься проиграть?» На что Кусакабэ заявил: «Нет, я боюсь выиграть». Абэ продолжал улыбаться, но было ясно, что он задет. Братья, которые умрут одной смертью, не должны ссориться.
10 октября 1944 г.
Ясно. Утром выпала роса. После обеда, когда мы с Мазутой и его командой перевозили кайтэн к пусковому причалу, была воздушная тревога. Учения на этот день не планировались. Пока комендант выкрикивал в громкоговоритель приказы, тоннель наполнился людьми с пускового причала. Для безопасности тротил опустили в глубокий бункер, подводные лодки ушли из бухты, а мы в тревоге ждали, когда загудят В-52. Если бомба попадет в механические мастерские, проект будет отложен и мы потеряем несколько решающих недель. Мазута рассуждал вслух, означает ли налет на крупные острова, что американцы уже штурмуют Окинаву? Слухов ходит много, но информации, которой можно было бы доверять, почти нет. Через сорок тягостных минут прозвучала сирена отбоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
***
2 сентября 1944 г.
Жара еще не спала, но по вечерам уже прохладно. Сегодня я получил твое письмо, Такара, и посылку от матушки и Яэко, в которой нашел пояс в тысячу стежков. Так как мое боевое задание будет носить особый характер, вшитые в этот пояс пятисэновые монеты не спасут меня от смерти, но я все равно буду обматывать его вокруг талии каждый раз, когда забираюсь в кайтэн. Мы с Абэ, Гото и Кусакабэ читаем письма из дома вслух, и я был горд, как Тэнгу, когда они услышали, что мой младший брат стал начальником подразделения на фабрике боеприпасов. Ваши игры похожи на настоящую военную подготовку – своими бамбуковыми штыками вы целитесь в Рузвельта и Черчилля. Я думаю о Яэко и ее работе на парашютной фабрике. Стежки, сделанные ее руками, могут спасти жизни моих бывших товарищей по Академии военно-морской авиации в Наре. Матушке наверняка больно продавать фамильные драгоценности Цукияма за горстку риса, но я знаю, что отец и наши предки поймут ее. В войну живешь по другим правилам. Ты правильно сделал, что наклеил на окна полоски бумаги, чтобы их не выбило ударной волной. Нагасаки всегда везло, и если будут налеты, то враг будет бить по верфям, а не по нашей стороне города. Но предосторожность не помешает.
Скоро я напишу ответ на твое письмо. Сейчас, когда ты читаешь этот дневник, ты понимаешь, почему я не мог ответить на твои вопросы.
9 сентября 1944 г.
О погоде: тепло, ясно, дует легкий ветерок. Сегодня мне исполнилось двадцать лет. Праздновать день рожденья, когда страна на военном положении, неуместно, поэтому после занятий, на которых нам рассказывали об устройстве боеголовки, я улизнул, не дожидаясь ужина. С благодарностью я принял в подарок заход солнца. На Внутреннем море особенные закаты. Сегодняшний был окрашен в цвет клубничного варенья, которое варит Яэко. Помнишь историю Урасимы Таро? Как он спас гигантскую черепаху и три дня гостил в ее подводном дворце, а когда вернулся, то на земле сменилось три поколения? Я думаю, как будет выглядеть это место через девяносто лет, когда Великая восточноазиатская война станет далеким воспоминанием? Когда мы выиграем войну, привези сюда своих детей. Местный морской окунь очень вкусный, и устрицы тоже. Я уже собирался вернуться в столовую, когда увидел Абэ, Гото и Кусакабэ. Абэ откуда-то узнал о моем дне рожденья и рассказал госпоже Осигэ, которая приготовила кусочки курицы на вертеле. Кусакабэ развел костер, и мы поужинали на берегу; было даже немного домашнего сакэ, которое Гото позаимствовал у подручного на кухне. Этот напиток оказался таким крепким, что наши лица онемели, но я никогда не ел ничего вкуснее этого угощения, если не считать того, что готовит матушка.
13 сентября 1944 г.
Теплое утро, сырой день. На базе грипп. Я целые сутки провалялся в лазарете с температурой 39°. Сейчас я выздоравливаю. Мне снятся странные сны. В одном я в своей кайтэн плыл вокруг Соломоновых островов в поисках вражеского авианосца. Все вокруг было таким голубым. Я чувствовал себя несокрушимым, как акула. Почему-то со мной в кайтэн оказался сын госпожи Сиоми, тот мальчик, который бросился с гранатой под русский танк у Номонхана. «Разве ты не знаешь? – сказал он.– Война окончена». Я спросил, кто победил, и тут увидел, что у Сиоми нет глаз. «Император в своей резиденции развлекает американцев охотой на уток. Так он надеется спасти свою шкуру». Я решил, что должен плыть в Токийский залив и потопить хоть один вражеский корабль, и повел кайтэн на север. От ускорения тело откинуло назад, и, когда я проснулся, у меня было такое чувство, что я помню, как рождался или, может быть, умирал. Позже ко мне пришли Кусакабэ с Гото и принесли конспекты занятий по навигации, но о своем сне я им не рассказал.
2 октября 1944 г.
Весь день моросил дождь. Сегодня на секретном собрании объявили о дислокации целей для Кукусуи. «1-47» и «1-36» направятся к Улити, большой лагуне на Филиппинах, которую американцы захватили всего 10 дней назад. «1-37» и «1-333» одновременно атакуют якорную стоянку в проходе Коссол на островах Палау. Двойное нападение необходимо, чтобы нанести максимальный урон моральному духу противника. Найди острова Палау в отцовском атласе, Такара. Ты увидишь, какое там ярко-синее море. Когда будешь думать обо мне, знай: твой брат растворился в морской синеве.
Разногласия между Абэ и Кусакабэ все сильнее. Командир нашего подразделения вызвал Кусакабэ на партию в шахматы, но тот отказался. Абэ стал дразнить его: «Ты что, боишься проиграть?» На что Кусакабэ заявил: «Нет, я боюсь выиграть». Абэ продолжал улыбаться, но было ясно, что он задет. Братья, которые умрут одной смертью, не должны ссориться.
10 октября 1944 г.
Ясно. Утром выпала роса. После обеда, когда мы с Мазутой и его командой перевозили кайтэн к пусковому причалу, была воздушная тревога. Учения на этот день не планировались. Пока комендант выкрикивал в громкоговоритель приказы, тоннель наполнился людьми с пускового причала. Для безопасности тротил опустили в глубокий бункер, подводные лодки ушли из бухты, а мы в тревоге ждали, когда загудят В-52. Если бомба попадет в механические мастерские, проект будет отложен и мы потеряем несколько решающих недель. Мазута рассуждал вслух, означает ли налет на крупные острова, что американцы уже штурмуют Окинаву? Слухов ходит много, но информации, которой можно было бы доверять, почти нет. Через сорок тягостных минут прозвучала сирена отбоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126