Он ехал следом за Эльсером, который пытался нелегально перебраться в Швейцарию.
Вел себя Эльсер по меньшей мере странно и глупо. С пропуском в кармане он почему-то стал тайком переходить границу. Казалось, Эльсер делал все для того, чтобы его задержали. В кармане у него нашли обрывок вощеной бумаги, такой же, как обнаружили в Бюргербраукеллере после взрыва. В подкладке пиджака нашли комсомольский значок. Под тяжестью неопровержимых улик Эльсер быстро сознался, что раньше состоял в германской компартии, а покушение совершил по заданию двух английских разведчиков.
Штурмфюреру Гнивке поручили доставить преступника в Бухенвальд. Там, внутри концентрационного лагеря, Вилли и встретился с Францем, братом своего тестя. Они столкнулись лицом к лицу. Гнивке выходил от начальника лагеря, а Франц в полосатой лагерной одежде перетаскивал с другим заключенным конторский шкаф – канцелярию коменданта лагеря переводили в другое помещение. Вилли сделал вид, что не заметил Франца, а Вилямцек остановился от неожиданности. Хотел окликнуть штурмфюрера, но тот уже садился в машину.
– Что ты встал? Приятеля, что ли, встретил? – спросил заключенный, с которым они волокли шкаф. – Чего же он не пригласил тебя выпить пива?
– Нет, просто так…
Ребро шкафа впилось в ладони. Шкаф был тяжелый. Заключенные понесли его дальше.
После разговора с тестем Вилли решил кое с кем поговорить. Черт с ним, с этим Францем! Эмми тоже просила помочь. Она ворчит и, возможно, догадывается, что дело здесь не обошлось без него. Кроме того, Вилли заинтересовала история с каким-то Эрвином. Может быть, этот карась покрупнее. Как бы между прочим, заехав в веддингское отделение гестапо, он спросил у приятеля:
– Да, кстати, чем кончилось дело с Вилямцеком?
– С радиозавода? Пустое! Отправили в лагерь. Болтун. Таких, как он, много. А вот другой ушел – и никаких следов. Я допрашивал подружку Вилямцека Эрну Кройц, показывал фотографии. У меня подозрение: не наткнулись ли мы на Кюблера. Он снова появился в Берлине. Кройц сомневается, но говорит, как будто похож. Вилямцек тоже подтвердил – когда-то у него был знакомый Рудольф Кюблер.
– Тогда, может быть, стоит отпустить Вилямцека из лагеря для приманки?
– Послушай, это идея! Я установил наблюдение за домом, но никаких результатов. Может, действительно клюнет? Попробую доложить.
Заключенного концлагеря Бухенвальд Франца Вилямцека в декабре месяце освободили из заключения.
Вернулся он вечером, когда Эрна пришла с работы. Она шила, поставив лампу на край стола. Надо же кое-что подготовить ребенку. Мать занесла ей узелок со старьем. В отличие от отца, мать сочувственно относилась к дочери. Раз уж случилось такое дело…
Эрна не слышала, как вошел Франц. Она подняла голову, когда Франц остановился в дверях. Он тоже не ожидал встретить у себя Эрну.
– Франц!..
Эрна поднялась, уронив на пол работу, и вновь села, обомлевшая, ошеломленная встречей.
– Франц! – воскликнула она еще раз и заплакала.
Он бросился к ней и обнял. Что-то говорили, спрашивали, перебивали друг друга. Эрна улыбалась сквозь слезы, а Франц целовал ее в глаза, в щеки, ощущая на губах соленую влагу.
– Так значит, ты жила здесь?
– Да, мне пришлось уйти от своих. Как ты похудел, Франц!
– А что это? – Франц поднял с пола недошитую распашонку. Иголка повисла на белой нитке.
– Нашему малышу. Ты еще ничего не знаешь…
– Так у нас…
– Ну да! Ты огорчен?
– Что ты! Я счастлив. Нам надо жениться, Эрна. Помнишь, я сказал тебе там, в машине?
– Да, я тоже хотела тебе сказать тогда, но полицейский запретил… Там, в машине…
Воспоминания омрачили Эрну. Словно повеяло холодом. Она вспоминала темень машины, жесткое сукно полицейского рукава и свое ощущение, что ей некуда двинуться – темный угол, тупик. Но теперь Франц опять с ней. Ее Франц! Значит, в гестапо не обманули, выполнили, что обещали. Конечно, она поможет найти Эрвина, от этого зависит их счастье с Францем. Францу она ничего не скажет. Нет, нет! Пусть он ничего не знает.
Эрна засуетилась, достала белье, побежала на кухню греть воду.
Они проговорили до рассвета. Франц лежал в постели рядом с Эрной и наслаждался теплом, уютом. За эти месяцы он отвык от тепла. Заключенные никогда не могли согреться – ни ночью на жестких нарах, ни днем, даже во время работы. Ох эти дощатые нары! Франц никогда не был неженкой, но они, кажется, протерли ему бока до костей. Эрна спросила:
– Франц, но кто же тогда приходил к нам?
– Не знаю. Ты расскажи мне, какой он.
Эрна повторила то, что говорила в гестапо.
– Может быть, Кюблер. Меня спрашивали о Кюблере на допросе. Но я не видел его много лет.
– Как ты сказал? Кюблер?
– У меня был приятель Рудольф Кюблер. Но об этом не надо никому говорить.
– Хорошо, милый. Давай спать.
Рано утром, не выспавшись, Эрна уехала на работу. Франц прибрал комнату и отправился на завод. Эрна оставила ему какую-то мелочь. Надо сразу подумать о заработке, скоро их будет трое. Франц счастливо улыбнулся. Ничего, проживут! Много ли им надо? Завтра же он начнет работать. Он уже стосковался, черт побери, по своим обмоткам, сопротивлениям, панелям, гайкам. С каким удовольствием начнет он собирать первый радиоаппарат!..
На заводе Франца ждало разочарование. В работе ему отказали. Место давным-давно занято. Мастер с нескрываемой враждой и удивлением спросил:
– Как, ты вернулся из лагеря? Нет, поищи себе работу где-нибудь в другом месте. – Полный достоинства и ощущения собственной безупречности, мастер вышел из конторки: нечего говорить с подозрительным. – Нет, нет, на меня не рассчитывай! – бросил он на ходу.
Мастер пыхнул сигарой. Дымок вытянулся голубой струйкой и растаял. Франц ушел. Его даже не допустили в цех.
А Эрна Кройц по дороге с работы завернула в гестапо. Сотрудник, с которым она имела дело, поздравил Эрну с возвращением мужа. Он говорил с ней теперь слащаво-приторным тоном, не то что в первую встречу. Спросил, не было ли у них разговора по поводу Эрвина. Нет, не было, но Франц предполагает, не заходил ли тогда к ним Кюблер. Один старый его знакомый. Эрна не стала называть Эрвина приятелем Франца. Просто знакомый, которого он знал много лет назад.
– Вы говорите, Кюблер? – сотрудник записал фамилию. – Очень хорошо! Имейте в виду, вы должны помочь нам. Если не удастся обнаружить Эрвина или Кюблера, придется вашего супруга арестовать снова… Нет, нет, до этого, надеюсь, не дойдет! – гестаповец заметил испуганное выражение лица Эрны. – Я хочу только сказать, что сейчас вы больше, чем кто другой, должны быть заинтересованы в судьбе вашего мужа. Только вы можете снять с него подозрение. Видите, как откровенно я говорю с вами. Господину Вилямцеку, конечно, не говорите о наших встречах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226
Вел себя Эльсер по меньшей мере странно и глупо. С пропуском в кармане он почему-то стал тайком переходить границу. Казалось, Эльсер делал все для того, чтобы его задержали. В кармане у него нашли обрывок вощеной бумаги, такой же, как обнаружили в Бюргербраукеллере после взрыва. В подкладке пиджака нашли комсомольский значок. Под тяжестью неопровержимых улик Эльсер быстро сознался, что раньше состоял в германской компартии, а покушение совершил по заданию двух английских разведчиков.
Штурмфюреру Гнивке поручили доставить преступника в Бухенвальд. Там, внутри концентрационного лагеря, Вилли и встретился с Францем, братом своего тестя. Они столкнулись лицом к лицу. Гнивке выходил от начальника лагеря, а Франц в полосатой лагерной одежде перетаскивал с другим заключенным конторский шкаф – канцелярию коменданта лагеря переводили в другое помещение. Вилли сделал вид, что не заметил Франца, а Вилямцек остановился от неожиданности. Хотел окликнуть штурмфюрера, но тот уже садился в машину.
– Что ты встал? Приятеля, что ли, встретил? – спросил заключенный, с которым они волокли шкаф. – Чего же он не пригласил тебя выпить пива?
– Нет, просто так…
Ребро шкафа впилось в ладони. Шкаф был тяжелый. Заключенные понесли его дальше.
После разговора с тестем Вилли решил кое с кем поговорить. Черт с ним, с этим Францем! Эмми тоже просила помочь. Она ворчит и, возможно, догадывается, что дело здесь не обошлось без него. Кроме того, Вилли заинтересовала история с каким-то Эрвином. Может быть, этот карась покрупнее. Как бы между прочим, заехав в веддингское отделение гестапо, он спросил у приятеля:
– Да, кстати, чем кончилось дело с Вилямцеком?
– С радиозавода? Пустое! Отправили в лагерь. Болтун. Таких, как он, много. А вот другой ушел – и никаких следов. Я допрашивал подружку Вилямцека Эрну Кройц, показывал фотографии. У меня подозрение: не наткнулись ли мы на Кюблера. Он снова появился в Берлине. Кройц сомневается, но говорит, как будто похож. Вилямцек тоже подтвердил – когда-то у него был знакомый Рудольф Кюблер.
– Тогда, может быть, стоит отпустить Вилямцека из лагеря для приманки?
– Послушай, это идея! Я установил наблюдение за домом, но никаких результатов. Может, действительно клюнет? Попробую доложить.
Заключенного концлагеря Бухенвальд Франца Вилямцека в декабре месяце освободили из заключения.
Вернулся он вечером, когда Эрна пришла с работы. Она шила, поставив лампу на край стола. Надо же кое-что подготовить ребенку. Мать занесла ей узелок со старьем. В отличие от отца, мать сочувственно относилась к дочери. Раз уж случилось такое дело…
Эрна не слышала, как вошел Франц. Она подняла голову, когда Франц остановился в дверях. Он тоже не ожидал встретить у себя Эрну.
– Франц!..
Эрна поднялась, уронив на пол работу, и вновь села, обомлевшая, ошеломленная встречей.
– Франц! – воскликнула она еще раз и заплакала.
Он бросился к ней и обнял. Что-то говорили, спрашивали, перебивали друг друга. Эрна улыбалась сквозь слезы, а Франц целовал ее в глаза, в щеки, ощущая на губах соленую влагу.
– Так значит, ты жила здесь?
– Да, мне пришлось уйти от своих. Как ты похудел, Франц!
– А что это? – Франц поднял с пола недошитую распашонку. Иголка повисла на белой нитке.
– Нашему малышу. Ты еще ничего не знаешь…
– Так у нас…
– Ну да! Ты огорчен?
– Что ты! Я счастлив. Нам надо жениться, Эрна. Помнишь, я сказал тебе там, в машине?
– Да, я тоже хотела тебе сказать тогда, но полицейский запретил… Там, в машине…
Воспоминания омрачили Эрну. Словно повеяло холодом. Она вспоминала темень машины, жесткое сукно полицейского рукава и свое ощущение, что ей некуда двинуться – темный угол, тупик. Но теперь Франц опять с ней. Ее Франц! Значит, в гестапо не обманули, выполнили, что обещали. Конечно, она поможет найти Эрвина, от этого зависит их счастье с Францем. Францу она ничего не скажет. Нет, нет! Пусть он ничего не знает.
Эрна засуетилась, достала белье, побежала на кухню греть воду.
Они проговорили до рассвета. Франц лежал в постели рядом с Эрной и наслаждался теплом, уютом. За эти месяцы он отвык от тепла. Заключенные никогда не могли согреться – ни ночью на жестких нарах, ни днем, даже во время работы. Ох эти дощатые нары! Франц никогда не был неженкой, но они, кажется, протерли ему бока до костей. Эрна спросила:
– Франц, но кто же тогда приходил к нам?
– Не знаю. Ты расскажи мне, какой он.
Эрна повторила то, что говорила в гестапо.
– Может быть, Кюблер. Меня спрашивали о Кюблере на допросе. Но я не видел его много лет.
– Как ты сказал? Кюблер?
– У меня был приятель Рудольф Кюблер. Но об этом не надо никому говорить.
– Хорошо, милый. Давай спать.
Рано утром, не выспавшись, Эрна уехала на работу. Франц прибрал комнату и отправился на завод. Эрна оставила ему какую-то мелочь. Надо сразу подумать о заработке, скоро их будет трое. Франц счастливо улыбнулся. Ничего, проживут! Много ли им надо? Завтра же он начнет работать. Он уже стосковался, черт побери, по своим обмоткам, сопротивлениям, панелям, гайкам. С каким удовольствием начнет он собирать первый радиоаппарат!..
На заводе Франца ждало разочарование. В работе ему отказали. Место давным-давно занято. Мастер с нескрываемой враждой и удивлением спросил:
– Как, ты вернулся из лагеря? Нет, поищи себе работу где-нибудь в другом месте. – Полный достоинства и ощущения собственной безупречности, мастер вышел из конторки: нечего говорить с подозрительным. – Нет, нет, на меня не рассчитывай! – бросил он на ходу.
Мастер пыхнул сигарой. Дымок вытянулся голубой струйкой и растаял. Франц ушел. Его даже не допустили в цех.
А Эрна Кройц по дороге с работы завернула в гестапо. Сотрудник, с которым она имела дело, поздравил Эрну с возвращением мужа. Он говорил с ней теперь слащаво-приторным тоном, не то что в первую встречу. Спросил, не было ли у них разговора по поводу Эрвина. Нет, не было, но Франц предполагает, не заходил ли тогда к ним Кюблер. Один старый его знакомый. Эрна не стала называть Эрвина приятелем Франца. Просто знакомый, которого он знал много лет назад.
– Вы говорите, Кюблер? – сотрудник записал фамилию. – Очень хорошо! Имейте в виду, вы должны помочь нам. Если не удастся обнаружить Эрвина или Кюблера, придется вашего супруга арестовать снова… Нет, нет, до этого, надеюсь, не дойдет! – гестаповец заметил испуганное выражение лица Эрны. – Я хочу только сказать, что сейчас вы больше, чем кто другой, должны быть заинтересованы в судьбе вашего мужа. Только вы можете снять с него подозрение. Видите, как откровенно я говорю с вами. Господину Вилямцеку, конечно, не говорите о наших встречах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226