Мог ли найтись лучший предлог, чтобы согласиться на то, от чего он так яростно отказывался?
– Нужно было сказать об этом! – вскричал он. – Это совсем другое дело, и я виноват в том, что так долго отклонял ваши предложения.
– И так, вы их принимаете?
– Я принимаю.
– Очень хорошо – сказал любитель ужения, добившийся исполнения своих желаний, и вытащил из кармана несколько банковых билетов. – Вот тысяча флоринов.
– Нужна расписка? – спросил Илиа Бруш.
– Если это вас не затруднит.
Рыболов вытащил из ящика чернила, перо и записную книжку, из которой вырвал листок, потом при последнем свете дня начал писать расписку, которую в то же время громко читал.
– «Получил в уплату за рыбу, которую я поймаю на удочку в течение моего настоящего путешествия, и в уплату за проезд от Ульма до Черного моря сумму в тысячу флоринов от господина…» От господина?.. – повторил он вопросительным тоном, подняв перо.
Пассажир Илиа Бруша снова принялся раскуривать трубку.
– Йегера, Вена, Лейпцигерштрассе, номер сорок три, – отвечал он в промежутке между двумя затяжками табаку.
СЕРГЕЙ ЛАДКО
Из различных стран земного шара, которые с начала исторического периода особенно подвергались военным испытаниям, – если бы только какая-нибудь страна могла похвалиться тем, что она извлекала из этого хоть маленькую пользу! – нужно упомянуть в первую очередь Юг и Юго-Восток Европы. Вследствие географического положения эти страны, вместе с частью Азии, заключенной между Черным морем и Индом, являлись ареной, где роковым образом сталкивались соперничавшие расы, населяющие старый материк.
Финикийцы, греки, римляне, персы, гунны, готы, славяне, мадьяры, турки и многие другие спорили за право владеть этими злополучными странами. Там проходили племена, чтобы потом осесть в Центральной или Западной Европе, где, после медленного развития, они породили современные национальности.
Если судить по многочисленным пророчествам ученых, будущее улыбается им не больше, чем их трагическое прошлое. По этим пророчествам желтое нашествие обязательно приведет когда-нибудь к резне, какие бывали в древности или в средние века. Когда придет такой день, Южная Россия, Румыния, Сербия, Болгария, Венгрия и даже Турция, удивленная тем, что ей приходится играть такую роль (если только страна, которую так называют сегодня, будет еще в эту эпоху под властью сынов Османа, в силу обстоятельств станут передовым оплотом Европы и вынесут первые удары.
В ожидании подобных катастроф, наступление которых представляется, однако, весьма отдаленным, различные расы, в течение веков наслаивавшиеся одна на другую между Средиземным морем и Карпатами, кончили тем, что осели со всем своим добром, и в восточных странах стал утверждаться мир, относительный мир между так называемыми цивилизованными нациями. Местные смуты, грабежи, убийства, кажется, с этих пор ограничились частью Балканского полуострова, еще управляемой турками.
Появившиеся впервые в Европе в 1356 году, хозяева Константинополя в 1453 году, турки столкнулись с предшествующими завоевателями, которые, придя прежде них из Центральной Азии и давно уже приняв христианство, начали сливаться с туземными народами и превращаться в устойчивые, постоянные нации. В постоянно возобновлявшейся вечной борьбе за существование эти рождающиеся нации защищались с ожесточением, которому научились у других. Славяне, мадьяры, греки, кроаты, тевтоны противопоставили турецкому нашествию живой барьер, который местами прогибался, но нигде не был полностью опрокинут.
Задержанные по сю сторону Карпат и Дуная, турки оказались даже неспособными удержаться в этих границах, и так называемый «восточный вопрос» есть история их векового отступления.
В отличие от тех завоевателей, которые им предшествовали и которых они хотели заменить, этим азиатским мусульманам никогда не удавалось ассимилировать народы, подпавшие под их власть. Водворившись путем победы, они и остались победителями, распоряжаясь, как господа рабами. При различии религий такой метод управления мог иметь последствием только постоянные восстания угнетенных.
В самом деле, история полна такими восстаниями, которые после столетий борьбы завершились в 1875 году более или менее полной независимостью Греции, Черногории, Румынии и Сербии. Что же касается других христианских народов, они продолжали терпеть владычество последователей Магомета.
Это владычество в первые месяцы 1875 года было еще более тяжелым, чем обычно. Под влиянием мусульманской реакции, которая тогда торжествовала при дворе султана, христиане Оттоманской империи были обременены налогами, их убивали, подвергали тысяче мучений. Ответ не заставил себя ждать! В начале лета снова поднялась Герцеговина.
Отряды патриотов вышли на бой и под предводительством таких храбрых командиров, как Пеко Павлович и Любибратич, отвечали ударом на удар посланных против них регулярных войск.
Скоро пожар распространился, захватил Черногорию, Боснию, Сербию. Новое поражение, которое турецкие войска потерпели в ущельях Дуга в январе 1876 года, воспламенило мужество патриотов, и народный гнев начал подниматься в Болгарии. Как всегда, он начался скрытыми заговорами, тайными объединениями, где собиралась пылкая молодежь страны.
В этих тайных сообществах быстро выделялись вожди и утверждали свой авторитет над более или менее многочисленными товарищами, одни – красноречием, другие – силой ума или горячностью патриотизма.
Группы создавались в короткое время, и в каждом городе все группы объединялись в одну.
В Рущуке, значительном болгарском центре, расположенном на берегу Дуная почти напротив румынского города Журжево, наибольший авторитет завоевал лоцман Сергей Ладко. Заговорщики не могли сделать лучший выбор.
Достигший примерно тридцати лет, высокого роста, белокурый, как истый северный славянин, геркулесовской силы, необыкновенной ловкости, привычный ко всяким телесным упражнениям, Сергей Ладко обладал всеми физическими качествами, которые так нужны командиру. Но, что было важнее, он имел и моральные качества, необходимые для вождя: энергию в решениях, благоразумие при выполнении, страстную любовь к своей стране.
Сергей Ладко родился в Рущуке, где изучил профессию дунайского лоцмана, и покидал город только для того, чтобы проводить в Вену или еще выше или ниже – к волнам Черного моря – баржи и шаланды, которые доверялись его превосходному знанию великой реки. В промежутках между этими полуречными, полуморскими плаваниями он посвящал свои досуги ужению и, пользуясь своими исключительными природными данными, достиг удивительной ловкости в этом искусстве, доходы от которого, присоединенные к лоцманскому заработку, обеспечивали ему полное довольство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Нужно было сказать об этом! – вскричал он. – Это совсем другое дело, и я виноват в том, что так долго отклонял ваши предложения.
– И так, вы их принимаете?
– Я принимаю.
– Очень хорошо – сказал любитель ужения, добившийся исполнения своих желаний, и вытащил из кармана несколько банковых билетов. – Вот тысяча флоринов.
– Нужна расписка? – спросил Илиа Бруш.
– Если это вас не затруднит.
Рыболов вытащил из ящика чернила, перо и записную книжку, из которой вырвал листок, потом при последнем свете дня начал писать расписку, которую в то же время громко читал.
– «Получил в уплату за рыбу, которую я поймаю на удочку в течение моего настоящего путешествия, и в уплату за проезд от Ульма до Черного моря сумму в тысячу флоринов от господина…» От господина?.. – повторил он вопросительным тоном, подняв перо.
Пассажир Илиа Бруша снова принялся раскуривать трубку.
– Йегера, Вена, Лейпцигерштрассе, номер сорок три, – отвечал он в промежутке между двумя затяжками табаку.
СЕРГЕЙ ЛАДКО
Из различных стран земного шара, которые с начала исторического периода особенно подвергались военным испытаниям, – если бы только какая-нибудь страна могла похвалиться тем, что она извлекала из этого хоть маленькую пользу! – нужно упомянуть в первую очередь Юг и Юго-Восток Европы. Вследствие географического положения эти страны, вместе с частью Азии, заключенной между Черным морем и Индом, являлись ареной, где роковым образом сталкивались соперничавшие расы, населяющие старый материк.
Финикийцы, греки, римляне, персы, гунны, готы, славяне, мадьяры, турки и многие другие спорили за право владеть этими злополучными странами. Там проходили племена, чтобы потом осесть в Центральной или Западной Европе, где, после медленного развития, они породили современные национальности.
Если судить по многочисленным пророчествам ученых, будущее улыбается им не больше, чем их трагическое прошлое. По этим пророчествам желтое нашествие обязательно приведет когда-нибудь к резне, какие бывали в древности или в средние века. Когда придет такой день, Южная Россия, Румыния, Сербия, Болгария, Венгрия и даже Турция, удивленная тем, что ей приходится играть такую роль (если только страна, которую так называют сегодня, будет еще в эту эпоху под властью сынов Османа, в силу обстоятельств станут передовым оплотом Европы и вынесут первые удары.
В ожидании подобных катастроф, наступление которых представляется, однако, весьма отдаленным, различные расы, в течение веков наслаивавшиеся одна на другую между Средиземным морем и Карпатами, кончили тем, что осели со всем своим добром, и в восточных странах стал утверждаться мир, относительный мир между так называемыми цивилизованными нациями. Местные смуты, грабежи, убийства, кажется, с этих пор ограничились частью Балканского полуострова, еще управляемой турками.
Появившиеся впервые в Европе в 1356 году, хозяева Константинополя в 1453 году, турки столкнулись с предшествующими завоевателями, которые, придя прежде них из Центральной Азии и давно уже приняв христианство, начали сливаться с туземными народами и превращаться в устойчивые, постоянные нации. В постоянно возобновлявшейся вечной борьбе за существование эти рождающиеся нации защищались с ожесточением, которому научились у других. Славяне, мадьяры, греки, кроаты, тевтоны противопоставили турецкому нашествию живой барьер, который местами прогибался, но нигде не был полностью опрокинут.
Задержанные по сю сторону Карпат и Дуная, турки оказались даже неспособными удержаться в этих границах, и так называемый «восточный вопрос» есть история их векового отступления.
В отличие от тех завоевателей, которые им предшествовали и которых они хотели заменить, этим азиатским мусульманам никогда не удавалось ассимилировать народы, подпавшие под их власть. Водворившись путем победы, они и остались победителями, распоряжаясь, как господа рабами. При различии религий такой метод управления мог иметь последствием только постоянные восстания угнетенных.
В самом деле, история полна такими восстаниями, которые после столетий борьбы завершились в 1875 году более или менее полной независимостью Греции, Черногории, Румынии и Сербии. Что же касается других христианских народов, они продолжали терпеть владычество последователей Магомета.
Это владычество в первые месяцы 1875 года было еще более тяжелым, чем обычно. Под влиянием мусульманской реакции, которая тогда торжествовала при дворе султана, христиане Оттоманской империи были обременены налогами, их убивали, подвергали тысяче мучений. Ответ не заставил себя ждать! В начале лета снова поднялась Герцеговина.
Отряды патриотов вышли на бой и под предводительством таких храбрых командиров, как Пеко Павлович и Любибратич, отвечали ударом на удар посланных против них регулярных войск.
Скоро пожар распространился, захватил Черногорию, Боснию, Сербию. Новое поражение, которое турецкие войска потерпели в ущельях Дуга в январе 1876 года, воспламенило мужество патриотов, и народный гнев начал подниматься в Болгарии. Как всегда, он начался скрытыми заговорами, тайными объединениями, где собиралась пылкая молодежь страны.
В этих тайных сообществах быстро выделялись вожди и утверждали свой авторитет над более или менее многочисленными товарищами, одни – красноречием, другие – силой ума или горячностью патриотизма.
Группы создавались в короткое время, и в каждом городе все группы объединялись в одну.
В Рущуке, значительном болгарском центре, расположенном на берегу Дуная почти напротив румынского города Журжево, наибольший авторитет завоевал лоцман Сергей Ладко. Заговорщики не могли сделать лучший выбор.
Достигший примерно тридцати лет, высокого роста, белокурый, как истый северный славянин, геркулесовской силы, необыкновенной ловкости, привычный ко всяким телесным упражнениям, Сергей Ладко обладал всеми физическими качествами, которые так нужны командиру. Но, что было важнее, он имел и моральные качества, необходимые для вождя: энергию в решениях, благоразумие при выполнении, страстную любовь к своей стране.
Сергей Ладко родился в Рущуке, где изучил профессию дунайского лоцмана, и покидал город только для того, чтобы проводить в Вену или еще выше или ниже – к волнам Черного моря – баржи и шаланды, которые доверялись его превосходному знанию великой реки. В промежутках между этими полуречными, полуморскими плаваниями он посвящал свои досуги ужению и, пользуясь своими исключительными природными данными, достиг удивительной ловкости в этом искусстве, доходы от которого, присоединенные к лоцманскому заработку, обеспечивали ему полное довольство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55