Записи в толстовском дневнике 14 января 1889 года: "Жалкий Фет со своим юбилеем. Это ужасно! Дитя, но скупое и злое". О "жалком" и "безнадежно заблудшем" Фете Толстой записывает в дневнике еще раз, а 20 декабря 1890 года говорит своему знакомому Жиркевичу: "Человек пятьдесят лет писал только капитальные глупости, никому не нужные, а его юбилей был чем-то похожим на вакханалию: все старались его уверить, что он пятьдесят лет делал что-то очень нужное, хорошее..." {ЛН, т. 37-78, кн. II, с. 420.}
Фет, со своей стороны, неизменно говоря о непреходящей ценности художественных созданий Толстого, не скрывал своего резко отрицательного отношения к "Толстому-проповеднику": "Я никому не уступлю в безграничном изумлении перед могуществом таланта Льва Толстого; но это нисколько не мешает мне с величайшим сожалением видеть, что он зашел в терния каких-то полезных нравоучений, спасительных для человечества. История человечества представляет целый ряд примеров, что наставления приводили людей только к безобразным безумствам и плачевному изуверству..." (письмо к Полонскому от 23 января 1888 года).
Однако некая связь между ним и Толстым продолжала существовать, хотя они давно уже "смотрели в разные стороны". В письме к С. Толстой от 14 сентября 1891 года (см. письмо Ќ 57) Фет и пытался передать это ощущение с помощью своеобразно перетолкованной эмблемы российского двухглавого орла: "...я ощущаю себя с ним единым двуглавым орлом, у которого на сердце эмблема борьбы со злом в виде Георгия с драконом, с тою разницей, что головы, смотрящие врозь, противоположно понимают служение этой идее: голова Льва Николаевича держит в своей лапе флягу с елеем, а моя лапа держит жезл Ааронов, - нашу родную палку". В этом же письме Фет послал Толстой свое "поэтическое приношение" ко дню ее именин - новое стихотворение "Опять осенний блеск денницы..."; чрезвычайно интересен ответ С. Толстой - она писала Фету 17 сентября 1891 года из Ясной Поляны: "Какую надо иметь настоящую поэтическую силу, чтоб сказать:
Дрожит обманчивым огнем.
Мы оба с Львом Николаевичем ахнули от удовольствия, когда прочли этот стих, да и все стихотворение. Как он ни отрицай всего - теперь это у него стало болезненно, это отрицание, - но он впился в ваше стихотворение, и всегда вопьется во все то, что красота, искусство и поэзия, - иначе я не могла бы любить его, и вы не признали бы его с собой единым, двуглавым орлом" {ГБЛ.}. С. Толстая говорит здесь о той же противоречивости натуры своего мужа, которую она так выразительно описала ранее в письме Фету от 10 июня 1887 года: "...одна сторона живет страстно всеми земными благами; я не знаю человека, который мог бы всем существом так страстно наслаждаться всем: и природой, и музыкой, и весельем, и всем, всем, что дано для радости. И рядом другая сторона, отрицающая все это и мучительно стремящаяся к убиванию всего этого, во имя любви к ближнему и разделения благ между всеми..." {Там же.} Очевидно, Фет тоже глубоко постиг эту двойственность натуры Толстого, и поэтому, спокойно выдерживая толстовскую "проповедь против поэзии", он уверенно говорил о неискоренимости в нем художнического начала. В годы наибольшего с Толстым расхождения он все-таки писал ему (в письме, предположительно датируемом 7 июня 1884 года - см. письмо Ќ 47): "Вы сидите, сидите, ломаете себя всеми зависящими от человека средствами (я все это хорошо понимаю), да вдруг Ваша целостная, могучая природа художника и хлынет из Вас, как из напруженного меха". Фету было памятно одно признание Толстого, сделанное в письме к нему летом 1880 года, когда Толстой уже выходил на свою новую дорогу сурового морализма и отрицания всех "искусственных потребностей": "Теперь лето, и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу. Нынешний год долго я боролся, но красота мира победила меня". И наверное, именно фетовская непоколебимая верность "красоте мира" привела к тому, что Толстой в конце концов протянул своему противнику руку примирения. В октябре 1892 года он попросил жену, которая собиралась навестить в Москве больного Фета: "Скажи ему, чтоб он не думал, как он иногда думает, что мы разошлись..." В ответ на эти слова поэт сказал С. Толстой, что если бы в эту минуту вошел Толстой, то он поклонился бы ему в ноги - поклонился бы великому художнику (сам Фет, в это время близкий к смерти, был потрясен великой правдой изображения смерти у Толстого). Так, почти "на краю могилы", состоялось примирение Фета и Толстого. Но может быть, самым знаменательным его проявлением оказался отзыв Толстого о Фете, записанный Горьким при его общении с писателем в Крыму в конце 1901 - начале 1902 года. Толстой, прошедший через полное отрицание поэзии, называвший ее "умственным развратом", теперь снова обращается к Фету: "Поэзия - безыскуственна; когда Фет писал:
Не знаю сам, что буду
Петь, но только песня зреет, -
этим он выразил настоящее, народное чувство поэзии. Мужик тоже не знает, что он поет, - ох, да-ой, да-эй, - а выходит настоящая поэзия, прямо из души, как у птицы" {М. Горький. Лев Толстой. - В кн.: "М. Горький о литературе". М., 1953, с. 179.}. Стоит только вспомнить о долгом идейном пути "мужицкого демократизма", пройденного Толстым, об исключительной важности для него этого критерия, чтобы стала ясна высочайшая степень оценки поэзии Фета в этом толстовском высказывании. Толстой как бы с другой стороны вернулся к собственной оценке Фета 1857 года, когда в его "лирической дерзости" увидел признак великого поэта.
13
1 Николай Николаевич Толстой (1823-1860), брат писателя, владелец усадьбы Никольское (Чернский уезд Тульской губернии).
2 Надежда Афанасьевна Борисова, Мария Петровна Фет, Иван Петрович Борисов.
3 Издателем нового журнала "Русское слово" был гр. Г. Кушелев-Безбородко, редакторами - Я. Полонский и А. Григорьев. Драма Шекспира "Антоний и Клеопатра" в переводе Фета была опубликована в февральском номере журнала за 1859 г.
14
1 Писатель Д. В. Григорович и молодой помещик И. Раевский (впоследствии близкий Л. Толстому).
15
1 В память о Н. Н. Толстом (умершим от чахотки в Гиере 20 сентября 1860 г.) Л. Толстой заказал в Брюсселе его бюст скульптору Гифсу.
2 Николай Николаевич Тургенев (1795-1881) - дядя писателя, управлявший Спасским в 1853-1867 гг.
17
1 Эпиталама - свадебная песнь.
2 Драматическая поэма "Дон-Жуан" и роман "Князь Серебряный" - произведения Алексея Константиновича Толстого (1817-1875). "Леймпачный" (по объяснению С. Розановой) - словообразование Фета: от нем. "leim" - клей и "patch" - сесть в лужу.
19
1 А. К. Толстой и Ф. М. Толстой - писатели, однофамильцы Л. Толстого.
2 Роман "Хижина дяди Тома" американской писательницы Г. Бичер-Стоу (1811-1898).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Фет, со своей стороны, неизменно говоря о непреходящей ценности художественных созданий Толстого, не скрывал своего резко отрицательного отношения к "Толстому-проповеднику": "Я никому не уступлю в безграничном изумлении перед могуществом таланта Льва Толстого; но это нисколько не мешает мне с величайшим сожалением видеть, что он зашел в терния каких-то полезных нравоучений, спасительных для человечества. История человечества представляет целый ряд примеров, что наставления приводили людей только к безобразным безумствам и плачевному изуверству..." (письмо к Полонскому от 23 января 1888 года).
Однако некая связь между ним и Толстым продолжала существовать, хотя они давно уже "смотрели в разные стороны". В письме к С. Толстой от 14 сентября 1891 года (см. письмо Ќ 57) Фет и пытался передать это ощущение с помощью своеобразно перетолкованной эмблемы российского двухглавого орла: "...я ощущаю себя с ним единым двуглавым орлом, у которого на сердце эмблема борьбы со злом в виде Георгия с драконом, с тою разницей, что головы, смотрящие врозь, противоположно понимают служение этой идее: голова Льва Николаевича держит в своей лапе флягу с елеем, а моя лапа держит жезл Ааронов, - нашу родную палку". В этом же письме Фет послал Толстой свое "поэтическое приношение" ко дню ее именин - новое стихотворение "Опять осенний блеск денницы..."; чрезвычайно интересен ответ С. Толстой - она писала Фету 17 сентября 1891 года из Ясной Поляны: "Какую надо иметь настоящую поэтическую силу, чтоб сказать:
Дрожит обманчивым огнем.
Мы оба с Львом Николаевичем ахнули от удовольствия, когда прочли этот стих, да и все стихотворение. Как он ни отрицай всего - теперь это у него стало болезненно, это отрицание, - но он впился в ваше стихотворение, и всегда вопьется во все то, что красота, искусство и поэзия, - иначе я не могла бы любить его, и вы не признали бы его с собой единым, двуглавым орлом" {ГБЛ.}. С. Толстая говорит здесь о той же противоречивости натуры своего мужа, которую она так выразительно описала ранее в письме Фету от 10 июня 1887 года: "...одна сторона живет страстно всеми земными благами; я не знаю человека, который мог бы всем существом так страстно наслаждаться всем: и природой, и музыкой, и весельем, и всем, всем, что дано для радости. И рядом другая сторона, отрицающая все это и мучительно стремящаяся к убиванию всего этого, во имя любви к ближнему и разделения благ между всеми..." {Там же.} Очевидно, Фет тоже глубоко постиг эту двойственность натуры Толстого, и поэтому, спокойно выдерживая толстовскую "проповедь против поэзии", он уверенно говорил о неискоренимости в нем художнического начала. В годы наибольшего с Толстым расхождения он все-таки писал ему (в письме, предположительно датируемом 7 июня 1884 года - см. письмо Ќ 47): "Вы сидите, сидите, ломаете себя всеми зависящими от человека средствами (я все это хорошо понимаю), да вдруг Ваша целостная, могучая природа художника и хлынет из Вас, как из напруженного меха". Фету было памятно одно признание Толстого, сделанное в письме к нему летом 1880 года, когда Толстой уже выходил на свою новую дорогу сурового морализма и отрицания всех "искусственных потребностей": "Теперь лето, и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу. Нынешний год долго я боролся, но красота мира победила меня". И наверное, именно фетовская непоколебимая верность "красоте мира" привела к тому, что Толстой в конце концов протянул своему противнику руку примирения. В октябре 1892 года он попросил жену, которая собиралась навестить в Москве больного Фета: "Скажи ему, чтоб он не думал, как он иногда думает, что мы разошлись..." В ответ на эти слова поэт сказал С. Толстой, что если бы в эту минуту вошел Толстой, то он поклонился бы ему в ноги - поклонился бы великому художнику (сам Фет, в это время близкий к смерти, был потрясен великой правдой изображения смерти у Толстого). Так, почти "на краю могилы", состоялось примирение Фета и Толстого. Но может быть, самым знаменательным его проявлением оказался отзыв Толстого о Фете, записанный Горьким при его общении с писателем в Крыму в конце 1901 - начале 1902 года. Толстой, прошедший через полное отрицание поэзии, называвший ее "умственным развратом", теперь снова обращается к Фету: "Поэзия - безыскуственна; когда Фет писал:
Не знаю сам, что буду
Петь, но только песня зреет, -
этим он выразил настоящее, народное чувство поэзии. Мужик тоже не знает, что он поет, - ох, да-ой, да-эй, - а выходит настоящая поэзия, прямо из души, как у птицы" {М. Горький. Лев Толстой. - В кн.: "М. Горький о литературе". М., 1953, с. 179.}. Стоит только вспомнить о долгом идейном пути "мужицкого демократизма", пройденного Толстым, об исключительной важности для него этого критерия, чтобы стала ясна высочайшая степень оценки поэзии Фета в этом толстовском высказывании. Толстой как бы с другой стороны вернулся к собственной оценке Фета 1857 года, когда в его "лирической дерзости" увидел признак великого поэта.
13
1 Николай Николаевич Толстой (1823-1860), брат писателя, владелец усадьбы Никольское (Чернский уезд Тульской губернии).
2 Надежда Афанасьевна Борисова, Мария Петровна Фет, Иван Петрович Борисов.
3 Издателем нового журнала "Русское слово" был гр. Г. Кушелев-Безбородко, редакторами - Я. Полонский и А. Григорьев. Драма Шекспира "Антоний и Клеопатра" в переводе Фета была опубликована в февральском номере журнала за 1859 г.
14
1 Писатель Д. В. Григорович и молодой помещик И. Раевский (впоследствии близкий Л. Толстому).
15
1 В память о Н. Н. Толстом (умершим от чахотки в Гиере 20 сентября 1860 г.) Л. Толстой заказал в Брюсселе его бюст скульптору Гифсу.
2 Николай Николаевич Тургенев (1795-1881) - дядя писателя, управлявший Спасским в 1853-1867 гг.
17
1 Эпиталама - свадебная песнь.
2 Драматическая поэма "Дон-Жуан" и роман "Князь Серебряный" - произведения Алексея Константиновича Толстого (1817-1875). "Леймпачный" (по объяснению С. Розановой) - словообразование Фета: от нем. "leim" - клей и "patch" - сесть в лужу.
19
1 А. К. Толстой и Ф. М. Толстой - писатели, однофамильцы Л. Толстого.
2 Роман "Хижина дяди Тома" американской писательницы Г. Бичер-Стоу (1811-1898).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78