Потому логично было предположить, что может появиться кто-то еще, вполне возможно сам убийца. Если Лола была намерена продать эту информацию тому, кто даст большую цену, почему бы тогда…
– У вас есть друзья в местных банках, здесь и в зоне канала?
Гиббс улыбнулся, хотя его глаза продолжали внимательно наблюдать за Расселом.
– У меня есть друзья повсюду.
– Но наверное не во всех банках.
– У меня есть друзья, у которых есть свои друзья во всех банках. Вы ведь знаете, их здесь не так много. А что вы имеете в виду?
– Мне хотелось бы знать, не снимет ли сегодня со счета кто-нибудь из тех, о ком мы говорили, крупную сумму наличными.
– Ничего себе! – Улыбка Гиббса исчезла и уголки его губ опустились. – Вы же адвокат. Вы должны знать, что банки очень неохотно делятся такой информацией.
– Официально – да.
– Так это следует сделать неофициально?
– Я полагаю, что не обязательно делать это официально.
– Вы думаете, это может оказаться важным?
– Да.
Гиббс почесал подбородок и нахмурился. Он снова осмотрел танцплощадку и бар и перевел взгляд на Рассела, все ещё нахмурив брови. Потом он пожал плечами.
– Я скажу вам, что я сделаю. Думаю, что я смогу…смогу собрать такую информацию, но только конфиденциально. Я оказываю услуги, другие люди в газете оказывают услуги и в ответ нам тоже оказывают услуги. Я могу получить эту информацию, но…
Рассел улыбнулся в ответ.
– Знаю, что вы имеете в виду. Я не собираюсь проводить расследование или использовать эту информацию для свидетельских показаний. Обещаю, если вы получите эту информацию конфиденциально и передадите её мне, а я передам её ещё кому-то, то вы сможете отрицать, что мне что-то говорили; и в любом случае ваш человек в банке может отрицать, что когда-либо передавал вам эту информацию.
– Все несколько сложно, – сухо сказал Гиббс, – но суть дела именно в этом.
– Это меня вполне устраивает, – кивнул Рассел, – Если дело дойдет до того, чтобы эту информацию использовать, то полиции не будет никакого дела, кто, кому и что сказал; они пойдут прямо к управляющему банка и сами все узнают.
Гиббс встал. Он признал, что Рассел прав и кое-что можно сделать. Затем они снова вышли на улицу, освещенную ярким горячим солнцем, миновали здание, пересекли улицу и зашагали по бульвару, выходившему к зданию редакции с другой стороны.
– Где ваша машина, или вы пришли пешком? – спросил Гиббс.
– У главного входа.
– Я встречусь с вами там и посмотрим, что удастся узнать насчет адвоката, – с этими словами он нырнул в дверь, а Рассел прошел за угол к своему автомобилю.
Гиббс появился спустя минуту или две.
– Хосе Ибарра, – сообщил он, – у него контора там, на улице нотариусов. Я скажу водителю, где это.
Он бросил водителю несколько слов, Педро кивнул и улыбнулся. Гиббс снова взглянул на Рассела.
– Позвоните мне позже. Остальное может потребовать некоторого времени. И если, что-то пойдет не так, – он подмигнул, – вы знаете, куда обратиться.
13
Когда такси покатилось вниз с холма, Джим Рассел наклонился к водителю и спросил, не будут ли они проезжать мимо ресторана «Перешеек». Получив в ответ в ответ кивок и быстрое: – Si, я имею в виду, да, сэр, – Рассел велел сначала остановиться там.
В полдень в «Перешейке» было прохладно, темно и тихо. Столы накрыты, но посетителей не было. То обстоятельство, что ресторан не был закрыт по случаю смерти Макса Дарроу, лишь слегка удивило Рассела и он поднялся в бар, где темнокожий юноша в белом переднике и куртке высыпал в мусоропровод полную корзину подтаявших кубиков льда. Одинокий бармен ещё только повязывал свой фартук, Рассел спросил его, не слишком ли рано, чтобы получить пива, и тот ответил вопросом:
– Местного или импортного?
– Местного.
Бармен достал бутылку, на которой было написано «Бальбоа», откупорил её и налил в охлажденный стакан. Попробовав, Рассел убедился, что оно отнюдь недурное, и спросил, не приходил ли ещё Кастанца.
– Нет, сэр, – ответил бармен и посмотрел на часы на стене. – Обычно он приходит незадолго до полудня.
Рассел кивнул и, глотнув ещё пива, прошел через вращающиеся двери на кухню. По американским стандартам она выглядела низкой, темной и загроможденной, но печи и огромных размеров холодильник были вполне современными и, что значительно важнее, ни один из полудюжины работавших там мужчин и женщин не обратил на него никакого внимания, когда он миновал пару кладовок и открыл дверь, которая вела, как он и предполагал, в проход, отделявший квартиру Дарроу от соседнего дома.
Сам проход был шириной примерно в шесть футов и когда Рассел остановился под зарешеченными окнами спальни Дарроу, то понял, что понадобится изрядное усилие, чтобы взобраться на подоконник, хотя если кому-то понадобилось бы спрыгнуть вниз, то высота не превышала пяти футов.
Такие же окна были и в гостиной. Потом он подошел к тяжелой деревянной калитке, верхняя часть которой, опутанная колючей проволокой, возвышалась примерно на фут над его головой. Сейчас калитка была заперта на щеколду и скобу с продетым через них прочным засовом; он отодвинул его, открыл калитку и посмотрел на надпись по-испански, которая, как он полагал, предназначалась для поставщиков, так как рядом была кнопка, от которой вдоль нижней части стены шел тонкий провод. Внутри скоба местами была вытерта до блеска-очевидно, по ночам она запиралась не на засов, а на висячий замок.
Влекомый до этого исключительно любопытством и какими-то весьма неопределенными мыслями, Джим вдруг громко расхохотался: просто ему пришло в голову, что он разыгрывает из себя детектива и занимается пустой тратой времени – такой специалист как Гектор Квесада несомненно обследовал и проход, и калитку, и окна наверху, проверив все возможности, если те действительно существуют.
Вернувшись обратно к недопитому пиву, он спросил бармена – симпатичного темнокожего парня в белом фартуке и белой рубашку с черным галстуком, не приходила ли обедать Лола Синклер.
– Иногда она приходит, – ответил бармен, – иногда нет. Как правило она появляется после полудня.
– Вы не знаете, где она живет?
Бармен принес телефонную книгу. После недолгих поисков он нашел нужное место, отметил его указательным пальцем и потянулся за блокнотом и карандашом. Рассел наклонился над стойкой.
– Если уж вы занялись этим, – сказал он, – то посмотрите заодно и адрес Ала Фолли.
Бармен так и сделал, вырвал листок и протянул его через стойку. Рассел поблагодарил, глотнул ещё пива, так и не допив до конца, порылся в кармане и положил на стойку четверть доллара; повернувшись, чтобы уйти, услышал, как бармен сказал:
– Спасибо, сэр.
Здание, в котором находилась контора Хосе Ибарра, стояло в ряду трехэтажных каменных строений на левой стороне улицы, в самом конце города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– У вас есть друзья в местных банках, здесь и в зоне канала?
Гиббс улыбнулся, хотя его глаза продолжали внимательно наблюдать за Расселом.
– У меня есть друзья повсюду.
– Но наверное не во всех банках.
– У меня есть друзья, у которых есть свои друзья во всех банках. Вы ведь знаете, их здесь не так много. А что вы имеете в виду?
– Мне хотелось бы знать, не снимет ли сегодня со счета кто-нибудь из тех, о ком мы говорили, крупную сумму наличными.
– Ничего себе! – Улыбка Гиббса исчезла и уголки его губ опустились. – Вы же адвокат. Вы должны знать, что банки очень неохотно делятся такой информацией.
– Официально – да.
– Так это следует сделать неофициально?
– Я полагаю, что не обязательно делать это официально.
– Вы думаете, это может оказаться важным?
– Да.
Гиббс почесал подбородок и нахмурился. Он снова осмотрел танцплощадку и бар и перевел взгляд на Рассела, все ещё нахмурив брови. Потом он пожал плечами.
– Я скажу вам, что я сделаю. Думаю, что я смогу…смогу собрать такую информацию, но только конфиденциально. Я оказываю услуги, другие люди в газете оказывают услуги и в ответ нам тоже оказывают услуги. Я могу получить эту информацию, но…
Рассел улыбнулся в ответ.
– Знаю, что вы имеете в виду. Я не собираюсь проводить расследование или использовать эту информацию для свидетельских показаний. Обещаю, если вы получите эту информацию конфиденциально и передадите её мне, а я передам её ещё кому-то, то вы сможете отрицать, что мне что-то говорили; и в любом случае ваш человек в банке может отрицать, что когда-либо передавал вам эту информацию.
– Все несколько сложно, – сухо сказал Гиббс, – но суть дела именно в этом.
– Это меня вполне устраивает, – кивнул Рассел, – Если дело дойдет до того, чтобы эту информацию использовать, то полиции не будет никакого дела, кто, кому и что сказал; они пойдут прямо к управляющему банка и сами все узнают.
Гиббс встал. Он признал, что Рассел прав и кое-что можно сделать. Затем они снова вышли на улицу, освещенную ярким горячим солнцем, миновали здание, пересекли улицу и зашагали по бульвару, выходившему к зданию редакции с другой стороны.
– Где ваша машина, или вы пришли пешком? – спросил Гиббс.
– У главного входа.
– Я встречусь с вами там и посмотрим, что удастся узнать насчет адвоката, – с этими словами он нырнул в дверь, а Рассел прошел за угол к своему автомобилю.
Гиббс появился спустя минуту или две.
– Хосе Ибарра, – сообщил он, – у него контора там, на улице нотариусов. Я скажу водителю, где это.
Он бросил водителю несколько слов, Педро кивнул и улыбнулся. Гиббс снова взглянул на Рассела.
– Позвоните мне позже. Остальное может потребовать некоторого времени. И если, что-то пойдет не так, – он подмигнул, – вы знаете, куда обратиться.
13
Когда такси покатилось вниз с холма, Джим Рассел наклонился к водителю и спросил, не будут ли они проезжать мимо ресторана «Перешеек». Получив в ответ в ответ кивок и быстрое: – Si, я имею в виду, да, сэр, – Рассел велел сначала остановиться там.
В полдень в «Перешейке» было прохладно, темно и тихо. Столы накрыты, но посетителей не было. То обстоятельство, что ресторан не был закрыт по случаю смерти Макса Дарроу, лишь слегка удивило Рассела и он поднялся в бар, где темнокожий юноша в белом переднике и куртке высыпал в мусоропровод полную корзину подтаявших кубиков льда. Одинокий бармен ещё только повязывал свой фартук, Рассел спросил его, не слишком ли рано, чтобы получить пива, и тот ответил вопросом:
– Местного или импортного?
– Местного.
Бармен достал бутылку, на которой было написано «Бальбоа», откупорил её и налил в охлажденный стакан. Попробовав, Рассел убедился, что оно отнюдь недурное, и спросил, не приходил ли ещё Кастанца.
– Нет, сэр, – ответил бармен и посмотрел на часы на стене. – Обычно он приходит незадолго до полудня.
Рассел кивнул и, глотнув ещё пива, прошел через вращающиеся двери на кухню. По американским стандартам она выглядела низкой, темной и загроможденной, но печи и огромных размеров холодильник были вполне современными и, что значительно важнее, ни один из полудюжины работавших там мужчин и женщин не обратил на него никакого внимания, когда он миновал пару кладовок и открыл дверь, которая вела, как он и предполагал, в проход, отделявший квартиру Дарроу от соседнего дома.
Сам проход был шириной примерно в шесть футов и когда Рассел остановился под зарешеченными окнами спальни Дарроу, то понял, что понадобится изрядное усилие, чтобы взобраться на подоконник, хотя если кому-то понадобилось бы спрыгнуть вниз, то высота не превышала пяти футов.
Такие же окна были и в гостиной. Потом он подошел к тяжелой деревянной калитке, верхняя часть которой, опутанная колючей проволокой, возвышалась примерно на фут над его головой. Сейчас калитка была заперта на щеколду и скобу с продетым через них прочным засовом; он отодвинул его, открыл калитку и посмотрел на надпись по-испански, которая, как он полагал, предназначалась для поставщиков, так как рядом была кнопка, от которой вдоль нижней части стены шел тонкий провод. Внутри скоба местами была вытерта до блеска-очевидно, по ночам она запиралась не на засов, а на висячий замок.
Влекомый до этого исключительно любопытством и какими-то весьма неопределенными мыслями, Джим вдруг громко расхохотался: просто ему пришло в голову, что он разыгрывает из себя детектива и занимается пустой тратой времени – такой специалист как Гектор Квесада несомненно обследовал и проход, и калитку, и окна наверху, проверив все возможности, если те действительно существуют.
Вернувшись обратно к недопитому пиву, он спросил бармена – симпатичного темнокожего парня в белом фартуке и белой рубашку с черным галстуком, не приходила ли обедать Лола Синклер.
– Иногда она приходит, – ответил бармен, – иногда нет. Как правило она появляется после полудня.
– Вы не знаете, где она живет?
Бармен принес телефонную книгу. После недолгих поисков он нашел нужное место, отметил его указательным пальцем и потянулся за блокнотом и карандашом. Рассел наклонился над стойкой.
– Если уж вы занялись этим, – сказал он, – то посмотрите заодно и адрес Ала Фолли.
Бармен так и сделал, вырвал листок и протянул его через стойку. Рассел поблагодарил, глотнул ещё пива, так и не допив до конца, порылся в кармане и положил на стойку четверть доллара; повернувшись, чтобы уйти, услышал, как бармен сказал:
– Спасибо, сэр.
Здание, в котором находилась контора Хосе Ибарра, стояло в ряду трехэтажных каменных строений на левой стороне улицы, в самом конце города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51