– Я принесу тебе портрет, который она, наверняка, сделает, как только ты уйдешь.
– А ты не иронизируй! – прикрикнула Сюзи. Конечно, мисс Бойд обратила внимание на то, что Артур мог послужить отличной моделью для шаржа. Маргарет была права, когда утверждала, что, хоть он и некрасив, но его чисто выбритое лицо должно было заинтересовать такую наблюдательную художницу, как Сюзи. Влюбленные молчали, и беседу пришлось поддерживать ей. Она болтала без умолку, и наконец ей удалось расшевелить Бардона. Артур, кажется, заметил ее и заливался смехом, слушая ее полные юмора оценки соучеников по классу живописи.
А Сюзи продолжала внимательно всматриваться. Очень высокий, худой. Торчащие скулы на длинном лице, впалые щеки. Но две вещи в его облике особенно поразили ее: неколебимая самоуверенность и необычайная предрасположенность к страданию. Это был человек, твердо знавший, чего он хочет, и не собиравшийся ни перед чем отступать ради исполнения своих замыслов. Эта целеустремленность контрастировала с крайним безволием молодых художников, с которыми она в последнее время общалась. Его живые черные глаза могли выражать непереносимую муку, а подвижные, нервно подергивающиеся губы наводили на мысль о способности к самобичеванию.
Чай был готов, и Артур встал было, чтобы взять свою чашку.
– Сиди! – шутливо прикрикнула Маргарет. – Я подам тебе все, что нужно. Я помню, сколько положить сахару. Мне приятно ухаживать за тобой.
С присущей ей грацией она пересекла студию с полной чашкой в одной руке и тарелкой с бисквитами в другой. Сюзи показалось, что он восторженно благодарен Маргарет за внимание. Глаза засияли нежностью, когда принял он из ее рук чашку и сладости. Маргарет ответила гордой и счастливой улыбкой. При всей своей доброте Сюзи не могла не почувствовать некоторого укола в сердце. Ведь она тоже могла полюбить. В ее душе скопилась бездна неистраченной нежности, которая была никому не нужна. Никто и никогда не шептал ей тех милых глупостей, о которых она читала в книгах. Мисс Бойд сознавала, что некрасива, но раньше обладала по крайней мере очарованием юности. Теперь и оно ушло, а возможность вести светскую жизнь она обрела слишком поздно. Женский инстинкт до сих пор подсказывал ей, что она создана для того, чтобы стать женой порядочного человека и матерью его детей. Она оборвала свою веселую болтовню, опасаясь, что голос выдаст ее мысли. Однако Маргарет и Артур были слишком заняты, чтобы понять это. Сидя рядышком, они наслаждались друг другом.
«Какая же я дура!» – подумала Сюзи.
Она давно поняла, что здравомыслие, доброта характера и сила воли ничего не стоят по сравнению с хорошеньким личиком. И пожала плечами.
– Не знаю, догадываетесь ли вы, молодые люди, что уже поздно? Если мы собираемся ужинать в «Шьен Нуар», Артуру пора покинуть нас и дать нам возможность привести себя в порядок.
– Хорошо, – Артур встал. – Я вернусь в отель и приму душ. Встречаемся в половине восьмого.
Маргарет прикрыла за ним дверь и обернулась к подруге.
– Ну как? – спросила она, улыбаясь.
– Не следует ожидать от меня определенного мнения о человеке, которого я видела полчаса.
– Ерунда! – отмахнулась Маргарет.
Сюзи промолчала.
– Я думаю, что у него хорошее лицо, – наконец сказала она убежденно. – Никогда не видела человека, на лице которого так определенно были бы написаны его намерения.
Сюзи отличалась ленцой, никогда не могла заставить себя заниматься работой по дому и поэтому, пока Маргарет убирала посуду, принялась рисовать шарж, на который ее всегда вдохновляло каждое вновь встреченное лицо. Изобразила Артура носатым, ужасно долговязым, с крылышками, луком и стрелами Амура, но, еще не закончив рисунка, решила, что замысел неумен, и порвала набросок на мелкие клочки. Когда вошла Маргарет, она обернулась и пристально уставилась на девушку.
– Ну, – улыбаясь ее испытующему взгляду, спросила та. – Что ты собираешься сказать?
Мисс Донси стояла в центре студии; к стенам были прислонены незаконченные полотна, тут и там висели ре продукции с известных картин. Она инстинктивно приняла изящную позу, и красота, несмотря на молодость, придавала ей вид, преисполненный достоинства.
– Ты похожа на греческую богиню в моднейшем парижском туалете, – насмешливо улыбнулась Сюзи.
– Так что ты собираешься мне сказать? – повторила Маргарет, почувствовав по виду подруги, что она чего-то не договаривает.
– Знаешь, до того, как мы познакомились с твоим Артуром, я всем сердцем надеялась, что он сделает тебя счастливой. Однако, несмотря на все, что ты мне о нем рас сказывала, чего-то опасалась, зная, что он намного старше тебя и первый мужчина, которого ты встретила. Я боялась, что ты будешь несчастлива.
– Не думаю, что тебе надо бояться этого.
– Но теперь я всей душой надеюсь, что именно ты сделаешь его счастливым. Теперь я боюсь не за тебя, а за него.
Маргарет не ответила, она не понимала, о чем говорит Сюзи.
– Я никогда не видела человека с такой способностью страдать, как у Артура. Не думаю, что ты полностью сознаешь, как он способен терзать себя. Будь осторожна и очень добра к нему, потому что ты можешь сделать его самым несчастным человеком на свете.
– Ах, но я хочу, чтобы он был счастлив! – страстно возразила Маргарет. – Ты же знаешь, что я обязана ему всем. И сделаю все, что в моих силах, чтобы он был счастлив, даже если мне придется пожертвовать собой. Но мне незачем приносить себя в жертву, потому что я люблю его, и все, что делаю, делаю с наслаждением.
Ее глаза наполнились слезами и голос задрожал. Сюзи со смешком, которым пыталась скрыть волнение, поцеловала ее.
– Дорогая, ради Бога, не плачь. Ты знаешь, я не выношу слез. А если Артур увидит, что у тебя красные глаза, он никогда не простит этого мне.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«Шьен Нуар», где обычно обедали Сюзи Бонд и Маргарет, был самым очаровательным ресторанчиком их квартала. В цокольном этаже находился зал, где посетители все вместе и каждый в отдельности поглощал свою пищу, поскольку кормили там хорошо и дешево; у его владельца, отставного торговца лошадьми, взявшего на себя заботу о чужих желудках, чтобы прикопить денег для сына, была добрая душа, его гостеприимство и громкий голос неизменно привлекали клиентов. Наверху находилась узкая комната с тремя столами, расположенными в виде подковы, зарезервированная для небольшой группы художников: англичан, американцев, французов и их подруг. Вероятно, не все из женщин были законными женами, но их манеры отличались такой семейной респектабельностью, что Сюзи, когда она и Маргарет познакомились с ними, сочла, что с ее стороны было бы вульгарным задирать нос. Ни к чему слишком уж заботиться об условностях на бульваре Мон-Парнас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– А ты не иронизируй! – прикрикнула Сюзи. Конечно, мисс Бойд обратила внимание на то, что Артур мог послужить отличной моделью для шаржа. Маргарет была права, когда утверждала, что, хоть он и некрасив, но его чисто выбритое лицо должно было заинтересовать такую наблюдательную художницу, как Сюзи. Влюбленные молчали, и беседу пришлось поддерживать ей. Она болтала без умолку, и наконец ей удалось расшевелить Бардона. Артур, кажется, заметил ее и заливался смехом, слушая ее полные юмора оценки соучеников по классу живописи.
А Сюзи продолжала внимательно всматриваться. Очень высокий, худой. Торчащие скулы на длинном лице, впалые щеки. Но две вещи в его облике особенно поразили ее: неколебимая самоуверенность и необычайная предрасположенность к страданию. Это был человек, твердо знавший, чего он хочет, и не собиравшийся ни перед чем отступать ради исполнения своих замыслов. Эта целеустремленность контрастировала с крайним безволием молодых художников, с которыми она в последнее время общалась. Его живые черные глаза могли выражать непереносимую муку, а подвижные, нервно подергивающиеся губы наводили на мысль о способности к самобичеванию.
Чай был готов, и Артур встал было, чтобы взять свою чашку.
– Сиди! – шутливо прикрикнула Маргарет. – Я подам тебе все, что нужно. Я помню, сколько положить сахару. Мне приятно ухаживать за тобой.
С присущей ей грацией она пересекла студию с полной чашкой в одной руке и тарелкой с бисквитами в другой. Сюзи показалось, что он восторженно благодарен Маргарет за внимание. Глаза засияли нежностью, когда принял он из ее рук чашку и сладости. Маргарет ответила гордой и счастливой улыбкой. При всей своей доброте Сюзи не могла не почувствовать некоторого укола в сердце. Ведь она тоже могла полюбить. В ее душе скопилась бездна неистраченной нежности, которая была никому не нужна. Никто и никогда не шептал ей тех милых глупостей, о которых она читала в книгах. Мисс Бойд сознавала, что некрасива, но раньше обладала по крайней мере очарованием юности. Теперь и оно ушло, а возможность вести светскую жизнь она обрела слишком поздно. Женский инстинкт до сих пор подсказывал ей, что она создана для того, чтобы стать женой порядочного человека и матерью его детей. Она оборвала свою веселую болтовню, опасаясь, что голос выдаст ее мысли. Однако Маргарет и Артур были слишком заняты, чтобы понять это. Сидя рядышком, они наслаждались друг другом.
«Какая же я дура!» – подумала Сюзи.
Она давно поняла, что здравомыслие, доброта характера и сила воли ничего не стоят по сравнению с хорошеньким личиком. И пожала плечами.
– Не знаю, догадываетесь ли вы, молодые люди, что уже поздно? Если мы собираемся ужинать в «Шьен Нуар», Артуру пора покинуть нас и дать нам возможность привести себя в порядок.
– Хорошо, – Артур встал. – Я вернусь в отель и приму душ. Встречаемся в половине восьмого.
Маргарет прикрыла за ним дверь и обернулась к подруге.
– Ну как? – спросила она, улыбаясь.
– Не следует ожидать от меня определенного мнения о человеке, которого я видела полчаса.
– Ерунда! – отмахнулась Маргарет.
Сюзи промолчала.
– Я думаю, что у него хорошее лицо, – наконец сказала она убежденно. – Никогда не видела человека, на лице которого так определенно были бы написаны его намерения.
Сюзи отличалась ленцой, никогда не могла заставить себя заниматься работой по дому и поэтому, пока Маргарет убирала посуду, принялась рисовать шарж, на который ее всегда вдохновляло каждое вновь встреченное лицо. Изобразила Артура носатым, ужасно долговязым, с крылышками, луком и стрелами Амура, но, еще не закончив рисунка, решила, что замысел неумен, и порвала набросок на мелкие клочки. Когда вошла Маргарет, она обернулась и пристально уставилась на девушку.
– Ну, – улыбаясь ее испытующему взгляду, спросила та. – Что ты собираешься сказать?
Мисс Донси стояла в центре студии; к стенам были прислонены незаконченные полотна, тут и там висели ре продукции с известных картин. Она инстинктивно приняла изящную позу, и красота, несмотря на молодость, придавала ей вид, преисполненный достоинства.
– Ты похожа на греческую богиню в моднейшем парижском туалете, – насмешливо улыбнулась Сюзи.
– Так что ты собираешься мне сказать? – повторила Маргарет, почувствовав по виду подруги, что она чего-то не договаривает.
– Знаешь, до того, как мы познакомились с твоим Артуром, я всем сердцем надеялась, что он сделает тебя счастливой. Однако, несмотря на все, что ты мне о нем рас сказывала, чего-то опасалась, зная, что он намного старше тебя и первый мужчина, которого ты встретила. Я боялась, что ты будешь несчастлива.
– Не думаю, что тебе надо бояться этого.
– Но теперь я всей душой надеюсь, что именно ты сделаешь его счастливым. Теперь я боюсь не за тебя, а за него.
Маргарет не ответила, она не понимала, о чем говорит Сюзи.
– Я никогда не видела человека с такой способностью страдать, как у Артура. Не думаю, что ты полностью сознаешь, как он способен терзать себя. Будь осторожна и очень добра к нему, потому что ты можешь сделать его самым несчастным человеком на свете.
– Ах, но я хочу, чтобы он был счастлив! – страстно возразила Маргарет. – Ты же знаешь, что я обязана ему всем. И сделаю все, что в моих силах, чтобы он был счастлив, даже если мне придется пожертвовать собой. Но мне незачем приносить себя в жертву, потому что я люблю его, и все, что делаю, делаю с наслаждением.
Ее глаза наполнились слезами и голос задрожал. Сюзи со смешком, которым пыталась скрыть волнение, поцеловала ее.
– Дорогая, ради Бога, не плачь. Ты знаешь, я не выношу слез. А если Артур увидит, что у тебя красные глаза, он никогда не простит этого мне.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«Шьен Нуар», где обычно обедали Сюзи Бонд и Маргарет, был самым очаровательным ресторанчиком их квартала. В цокольном этаже находился зал, где посетители все вместе и каждый в отдельности поглощал свою пищу, поскольку кормили там хорошо и дешево; у его владельца, отставного торговца лошадьми, взявшего на себя заботу о чужих желудках, чтобы прикопить денег для сына, была добрая душа, его гостеприимство и громкий голос неизменно привлекали клиентов. Наверху находилась узкая комната с тремя столами, расположенными в виде подковы, зарезервированная для небольшой группы художников: англичан, американцев, французов и их подруг. Вероятно, не все из женщин были законными женами, но их манеры отличались такой семейной респектабельностью, что Сюзи, когда она и Маргарет познакомились с ними, сочла, что с ее стороны было бы вульгарным задирать нос. Ни к чему слишком уж заботиться об условностях на бульваре Мон-Парнас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55